- Кто ты, женщина? Подожди, не говори, я вспомню… - Брайан сел и спустил ноги с кровати. И понял, что это не кровать, а… ёбаный каменный стол – Бляяяядь…

- Доброе утро, хозяин. Я охраняла твой сон и отгоняла мух.

- Да. Точно.

      Брайан дал рабыне серебряный слиток и отправил ее за едой, приказав покупать самые свежие продукты и напитки. На часах было 2 часа дня. Жаль, там не было указания полной даты этого самого дня. Настоятельная нужда позвала Брайана в маленькое каменное помещение во дворе, и ему пришлось познакомиться с древнеримским унитазом не только на картинке в интернете. Это был жестокий опыт для американца. Брайан сидел на холодном каменном сидении с дыркой, под ним журчала канализационная канава, а он пытался вспомнить причины, побудившие его остаться в этом времени и даже не попытаться вернуться домой, к теплому унитазу, к кофеварке ДеЛонжи и безлимитному интернету. Какие-то обрывочные картинки всплывали в его памяти – качающиеся яркие звезды и теплые руки, странными медленными движениями ласкающие его живот. Головокружительный оргазм, который, казалось, никогда не закончится, и внезапный шум ливня. Спартак, уговаривающий его вернуться назад, то есть, сейчас уже вперед…

Но Брайан не помнил, почему он остался. Ах, да, он сказал, что у него каникулы. А каникулы – это свобода и приключения. И вообще – это судьба. Брайан потер лицо руками и обернулся в поисках туалетной бумаги. «Бляяяядь…»

      Черная женщина принесла жареного цыпленка за 7 динариев, свежий панис квадратус, выглядевший как буханка хлеба, за 2 асса, гроздь винограда за 2 динария и маленький кувшин вина за 4 асса – настоящее фалернское, с восхищением заметила рабыня. Сдачу, горстку серебряных и медных монеток, она вернула Брайану. Он приступил к еде, попутно выясняя, сколько денег удалось выручить за слиток. Узнав, что за 30-евровый слиток серебра местные менялы дают максимум 20 динариев, Брайан приуныл. Он не так богат, как ему представлялось. Все его серебро, стоимостью 6 тысяч евро, «Да хранят боги честного мальчика Нила», тянуло на 4 тысячи динариев. А ведь встреча с гладиатором стоит от 100 динариев – Брайан вспомнил Ашура и чуть не подавился. У них сегодня на закате встреча в лудусе, и кто знает, сколько звонких динариев запросит жадный ассириец за возможность пообщаться с чемпионом Капуи? А за доступ к волшебному столу, который расположен в самом охраняемом месте лудуса? Придется брать с собой все килограммы серебра.

Цыпленок был хорош, виноград ароматен и спел, вино действительно было прекрасным – янтарного цвета, густое и сладкое. А вот панис был невкусным, и песок скрипел на зубах. От трапезы Брайана осталась как минимум половина, и он подарил еду рабыне Батиата, за что она его горячо поблагодарила. Но есть сейчас не стала, то ли не голодна, то ли им запрещено…

Почувствовав себя лучше, Брайан завел с женщиной разговор – как зовут, да как попала в рабство, что за человек Ашур, когда начнется закат? Зовут Ливия, родилась в доме хозяина, Ашур – правая рука Батиата, умный и хитрый раб, а закат начнется, когда настанут сумерки. Брайан попивал фалернское и пытался прояснить последний вопрос:

- А когда точно настанут сумерки?

- Когда стемнеет. – простодушно отвечала Ливия.

- А стемнеет – когда начнется закат, да?

- Да! – радостно ответила женщина.

Брайан вздохнул и попросил ее сообщить, когда по ее расчетам нужно выезжать, чтобы попасть на вечерние тренировки гладиаторов, и она сообщила: «Нам пора выезжать».

День 4. Вечер.

      В этот раз Ливия настояла нести тяжелый рюкзак. Брайан накинул на плечи старый плащ, скрывая необычную одежду, и они пошли к городским воротам, где в общих стойлах их ожидал ослик – во всей республике было запрещено пользоваться повозками внутри городских стен. Брайан, не привыкший много ходить босиком, попросил проводить к торговцу обувью, где его стандартный для 21 века 11 размер вызвал большой интерес. В итоге у торговца нашлись единственные кожаные калиги - сандалии на крепкой подошве с кожаными ремнями почти под самое колено. Пытаясь приспособить их под свои хлопковые брюки, Брайан ругнулся и хотел было бросить шнуровку, но Ливия опустилась на колени и ловко завязала ремни вокруг лодыжки. Брайана тронула такая услужливость, и он сделал рабыне подарок – кожаные сандалии, чтобы добрая рабыня ходила в обуви.

В атмосфере дружелюбия они споро пошагали к воротам, и Ливия осмелилась задать вопрос:

- Правду ли говорят, что ты видел ночью нашего Спартака?

- Эмм… да, видел.

- Сильно он плох? Я слышала, как лекарь вчера вечером говорил, что едва ли Спартак доживет до утра.

- Эмм… лекарь осматривал Спартака вчера вечером?

- Да. Я и сама видела Спартака вчера, когда приносила хлеб гладиаторам. Он был белый, как мертвец. Его рана очень плохая…

- Когда я видел Спартака, он был в добром здравии.

На лице рабыни отразилось большое облегчение:

- Слава богам, которые так добры к Спартаку и ко всем нам! Мы все не устаем молиться за его победы. Да пошлют ему боги долгую жизнь!

У ворот повеселевшая рабыня помогла Брайану устроиться в повозке и заставила ослика быстрым галопом трусить на родную виллу. Трясло на мощеной крупным камнем дороге («А это ведь та самая Аппиева дрога…») страшно, но Брайан был так погружен в свои размышления, что даже не замечал тряски. Наконец, он сформулировал свою мысль и задал вопрос:

- Ливия, ты всю жизнь прожила в лудусе. Бывали раньше случаи, чтобы гладиатор, находящийся при смерти, вдруг выздоравливал чудесным образом?

- Конечно, такое случается.

- А ты знаешь, как это происходит?

- Когда лекарь понимает, что не может помочь гладиатору, он оставляет его на каменном ложе, чтобы Боги позаботились о нем. Большинство умирает, но некоторым Боги даруют излечение от ран. А некоторые…

- Что?

- Говорят, некоторые бесследно исчезают, и даже тел их не остается в этом мире…

      Они миновали арку, которую поддерживали две высокие колонны, и у которой две тысячи лет вперед Брайан привык оставлять свой Дукати, и вошли в атрий, в мозаичном полу которого располагался широкий, но неглубокий бассейн с изображением морских гадов на дне. Помещение было уставлено многочисленными вазонами с различными растениями и цветами. Стены частично покрывали затейливые фрески с птицами, было очевидно, что работа над фресками велась до сих пор. Из глубины атрия вышел Ашур, сегодня в тунике из темно-красной грубой материи, которую перехватывала кожаная перевязь и украшали несколько рядов то ли бус, то ли четок. Отправив Ливию с рюкзаком в помещения для рабов, Ашур проводил Брайана на балкон с видом на перистиль – открытый внутренний двор, окруженный со всех сторон домашними постройками. С одной стороны двора виднелся глубокий овраг, и открывалась прекрасная панорама на вечернюю Капую. Брайан узнал это место, этот песчаный дворик, где они сидели со Спартаком, остатки маленьких колонн и даже калитку, за которой скрылась студентка в косыночке. Сейчас на месте калитки красовались тяжелые железные ворота, которые охраняли четверо здоровенных солдат при полном боевом снаряжении. Брайан понял, что это второй выход с виллы.

Балкон украшали белые шелковые полотнища, за которыми Ашур спрятал Брайана, затем он сделал кому-то знак рукой, и на песчаный двор вышла дюжина гладиаторов, построившись в ряд лицом к балкону. Все они были одеты в набедренные повязки, поверх которых повязаны широкие ремни, а у некоторых наряд дополнялся толстыми тканевыми обмотками на одной или обеих ногах. Все были вооружены маленькими круглыми щитами и тяжелыми деревянными мечами.

- Господин, чьего имени я не знаю, ты можешь наблюдать за тренировкой гладиаторов прославленной школы Батиата и выбрать себе одного из них для увеселения.

Брайан кивнул, не в силах отвести взгляд от стройной фигуры Спартака. Рядом с ним стоял огромный культурист с коротким ежиком темных волос и блестящими черными глазами. Щелкнул невидимый хлыст, и гладиаторы начали сражаться каждый со своим соседом.