Лицо пилота искривилось, словно его одолел неистовый испуг. Вражеский офицер задрожал и не произнеся ни слова, начал карабкаться обратно в стальной аппарат. Капитан, не пряча пистолет, полез вслед за ним. Оглянувшись, он скомандовал остальным делать то же самое. Кравчик, Зоя и наводчик поспешили к висячей лестнице. Через некоторое время вражеский пилот и Музыка достигли дверцы, ведущей в дирижабль. Пленённый враг открыл её дрожащими руками и залез внутрь. Следом ворвался капитан с револьвером наперевес, так что выкинуть глупость лётчик ведьмы не решился.

Потом, слегка мешкая, по одному, влезли и остальные. Кравчик вскарабкался с большим трудом. Хотя высота лестницы и была всего около десяти метров и поэтому у парня даже не успела закружиться голова, но от испуга всё‑таки начало сводить руки. Он не то чтобы боялся высоты, просто не любил лазить по тонким лестницам. Последним в цеппелин залез наводчик. Он захлопнул за собой дверь и плотно закрыл замок.

Юный ополченец оглянулся по сторонам. Он находились в длинном стальном коридоре, освещённом тусклыми лампами, висящими вдоль потолка. Невероятно, но это было чрево железного дирижабля, точно такого же, от которого парень убегал в начале своего путешествия.

— На борту есть ещё кто‑то? — схватив вражеского пилота за шею и приставив пистолет ко лбу, тихим голосом спросил капитан.

— Нет — нет, что вам нужно? — испуганно ответил тот.

— В кабину, веди нас в кабину! — злобно скомандовал капитан.

Пилот, не на шутку перепугавшись, последовал указаниям человека с пистолетом. Ведь у кого пушка, тот и диктует правила. Нагнувшись от испуга, он быстрыми шагами помчался по железному коридору. За ним, торопясь, последовали остальные. Звуки ударов подошв ботинок звенящим эхом раздались по стальным отсекам. Устройство воздушного аппарата оказалось весьма простым. От задней двери, вдоль всего корпуса, тянулся длинный коридор, ведущий в кабину пилотов, а сверху и снизу располагались различные ярусы и помещения.

Кравчик посмотрел на Зою. Девушка, разинув рот, с удивлением осматривала каждый винтик и агрегат летающего судна. Похоже, это был профессиональный интерес пилота к воздушному аппарату. Добравшись до стеклянной кабины, капитан приказал пленнику садиться за штурвал. Только сейчас тот понял, что от него хотят и тут же заартачился.

— Я не смогу один, нет топлива и… — проговорил он.

— Тогда мы пристрелим тебя и пойдем, поищем другой транспорт, — спокойно проговорил наводчик, продолжая держать пистолет наготове.

— Хорошо, я подниму его, — волнуясь, ответил пилот.

Его треугольное лицо сморщилось от безысходности. Он не хотел никуда лететь, но, не видя другого выхода, вынужденно потянул рычаг на себя и нажав какие‑то кнопки, схватился за штурвал.

— Одному будет сложно, — злобно проговорил заложник.

Капитан разозлился упрямству пленника.

— Это наш лётчик, так что не дури, — ответил Музыка, указав на Зою, — если выберемся из города, отпустим тебя на все четыре стороны! Ясно?

Пленный испуганно закивал головой и начал подготавливать аппарат к взлёту. Зоя с интересом осматривала кабину, одновременно пытаясь не упустить из виду ни одного движения вражеского лётчика. Тот, в свою очередь, начал крутить какую‑то ручку и тянуть штурвал на себя. Кравчик стоял и смотрел на происходящее с нарастающим волнением. Ему совсем не хотелось лететь на этой штуковине. Пускай она даже и казалась надёжной, но в воздухе человек может меньше полагаться на себя, считал он, и к тому же кабина была полностью из стекла, за которым находился непроглядный мрак ночи. 'Как же она выдерживает попадание снарядов?', — вдруг забеспокоился парень и не выдержав, спросил:

— Кабина стеклянная?

— Сверхбронированное стекло, — повернувшись, ответила девушка.

В отличие от юного ополченца, она была спокойна и даже радостна. Ведь воздух был её стихией. Оптимизм Зои вселил уверенность и в парня, так что тот даже вздохнул немного с облегчением. Раздался звук запуска двигателей, постепенно перерастающий в монотонный гул. Стало слегка ощущаться, как дирижабль начинает плавно подниматься в воздух. Это было едва заметно, и когда парень посмотрел в окно, то увидел, что они уже высоко в небе. Сердце его замерло. Шланги, подсоединённые к цеппелину и качающие топливо, оторвались. Они остались беспомощно лежать, проливая горючую жидкость на бетонную площадку. Со звуком металлического лязга убрались шасси, шатаясь в разные стороны, аппарат устремился вверх. Вот теперь взлёт почувствовался в полной мере. Земля начала уходить из‑под ног юного ополченца, словно в скоростном лифте, и юноша заволновался. Заволновался, несмотря на то, что не раз летал на самолётах, но то были пассажирские лайнеры, а не фантастические цеппелины. И сравнивать тут было нечего.

Кравчик прильнул к находящемуся рядом иллюминатору. В свете прожекторов были видны тёмные крыши удаляющихся ангаров и складов. С высоты стал заметен город Гират. Вдали замелькали яркие улицы, на которых продолжал бушевать безумный карнавал. Сверху город был похож на светящуюся микросхему, по которой неутомимо бегут потоки энергии.

Внезапно парень ужаснулся. 'Этот ночной Гират с высоты совсем неотличим от тех городов, над которыми мне приходилось летать в той жизни на самолете, я так же смотрел на них через иллюминатор, поразительно', — задумался юноша, не отрывая глаз от сверкающего зрелища. Ему показалось, что вот — вот сзади к нему подойдёт стюардесса и предложит поесть, а самолёт прилетит туда, где его ждут друзья.

— Осмотрите дирижабль! — вдруг раздался прерывающий раздумья строгий голос капитана.

Кравчик с трудом оторвался от вида светящихся огней. Обернувшись, он оглядел кабину. Её помещение было подсвечено слабым жёлтым светом. Сотни зелёных и красных лампочек, словно звёзды, сияли на приборных панелях, завораживая взгляд не меньше, чем вид из иллюминатора.

— Мне несколько раз повторять?! — разразился Музыка, недовольно посмотрев на парня.

Тот поспешил выполнить приказ офицера и двинулся прочь из каюты. Капитан был явно взвинчен общением с заложником и в данный момент не мог быть другим, кроме как жестоким и грубым. Впрочем, юному ополченцу претило находиться с командиром в одной комнате, поэтому он с радостью удалился. К тому же осматривать летательный аппарат было довольно‑таки интересным занятием. О том, что его нужно осмотреть на присутствие вражеских солдат, парень не подумал. Может быть, в душе он был уверен, что воздушный корабль пуст, а может, он просто расслабился, вспоминая о доме.

На проверку дирижабль оказался не так уж сложно устроен. Сверху находились каюты, а в них странные приборы. Нижний отсек был поделён на две части. В одной лежали бомбы, а в другой работал необычный двигатель. Он издавал тот самый монотонный гул, который разносился по всему летательному аппарату. Никого, кроме незваных гостей и захваченного лётчика, на борту не оказалось, так что спокойствие парня было весьма оправданно. Воздушный аппарат был пуст, но, судя по всему, тут могло уместиться больше сотни солдат. Молодой человек осматривал необычные конструкции, не в силах понять их предназначение. Он медленно прогуливался по железным переходам между отсеками. Его уши периодически закладывало от перепада давления и сердце замирало от мысли о том, что он летит на огромной высоте. 'Дома мне никто не поверит', — вдруг подумал он.

Вокруг становилось холодно, ведь аппарат летел высоко и металлический корпус быстро охладился, принимая стужу внутрь отсеков. Кравчик застегнул китель на последнюю пуговицу. Остановившись возле стальной висячей лестницы, он посмотрел вверх. Лестница вела в стеклянный купол, в котором располагался пулемёт. Но не орудие привлекло внимание молодого человека, а начинающийся рассвет. Безумная ночь была позади, оставшись где‑то там, далеко на земле. Впереди был рассвет, и парню от этой мысли стало даже немного теплей. Радостный юный ополченец вернулся в кабину.

Войдя, он увидел, что лейтенант Зоя сидит в кресле второго пилота, а капитан, с наставленным на пленника пистолетом, на небольшом откидном сидении.