Пять долгих часов этот маленький человечек просидел неподвижно, моргая будто кошка. Его зеленые глаза сверкали, становясь все зеленее и зеленее. Парень из Скотланд-Ярда не скрывал презрения, майор Норман мучился скукой и нетерпением, а мне казалось, что время тянется изнуряюще медленно.

В конце концов я поднялся и, стараясь не шуметь, подошел к окну. Все это становилось похожим на фарс. Я втайне переживал за своего друга. Если уж ему суждено потерпеть поражение, то я бы предпочел, чтобы оно не было таким нелепым. Я праздно смотрел в окно на судно, которое каждый день возило в увольнительную солдат из Франции в Англию. Оно стояло у причала, извергая столбы дыма.

Внезапно я вздрогнул оттого, что совсем рядом со мной раздался голос Пуаро:

— В путь, друзья мои!

Я обернулся. С моим другом произошло какое-то необъяснимое превращение. Глаза его возбужденно сверкали, грудь была выпячена колесом.

— Как я был глуп, друзья мои! И все же в конце концов я увидел свет!

Майор Норман поспешно двинулся к двери.

— Я распоряжусь насчет машины.

— Не нужно, она мне ни к чему. Слава богу, ветер утих.

— Вы хотите сказать, что намерены идти пешком, сэр?

— Нет, мой юный друг! Я не святой Петр. Предпочитаю пересекать море на корабле.

— Пересекать море?

— Да. Если уж работать по системе, то надо начинать сначала. А начало этого дела в Англии. Поэтому мы возвращаемся в Англию.

В три часа мы снова стояли на платформе Чаринг-Кросского вокзала. Пуаро оставался глух ко всем нашим увещеваниям, вновь и вновь повторяя, что начать с начала — единственно верный путь, а вовсе не пустая трата времени. Пока мы плыли через Канал, он вполголоса совещался с Норманом, и последний отправил из Дувра целую кипу депеш. Благодаря имевшимся у Нормана специальным пропускам мы в рекордные сроки добрались до Лондона. Здесь нас ожидала большая полицейская машина, в которой сидели несколько человек в штатском. Один из них вручил моему другу листок с машинописным текстом. Поймав мой вопрошающий взгляд, Пуаро сказал:

— Список сельских больниц, расположенных к западу от Лондона в определенном радиусе. Я запросил его из Дувра телеграммой.

Мы вихрем пронеслись по лондонским улицам, по Батскому шоссе и дальше, через Хаммерсмит, Чизвик и Брентфорд. Я начал понимать, куда мы едем: через Виндзор в Эскот. У меня екнуло сердце. В Эскоте жила тетка Даниельса. Значит, мы охотимся за ним, а не за О’Мэрфи.

Спустя какое-то время мы остановились у ворот ухоженной виллы. Пуаро выскочил из машины и позвонил в звонок. Я видел, как померкло его сияющее лицо; Пуаро растерянно хмурился. Он был явно чем-то недоволен. На звонок открыли, Пуаро провели в дом. Через несколько секунд он вновь вышел и забрался в машину, коротко и резко мотнув головой. Мои надежды начинали увядать: время перевалило за четыре часа. Даже если он найдет какие-то изобличающие Даниельса доказательства, толку от этого не будет, разве что ему удастся выжать из кого-то сведения о том, где именно во Франции содержат премьер-министра.

На обратном пути в Лондон мы неоднократно съезжали с шоссе и время от времени останавливались у маленьких строений, в которых я без труда узнавал сельские больницы. Пуаро проводил в них всего по нескольку секунд, но после каждой остановки былая уверенность и великолепие возвращались к нему.

Он что-то шепнул Норману, и тот ответил:

— Да, если мы свернем влево, то увидим их, они ждут у моста.

Мы свернули на примыкавшую дорогу, и в тускнеющем свете я разглядел еще один автомобиль. В нем сидели два человека в штатском. Склонившись к ним, Пуаро что-то сказал, потом мы поехали на север. Вторая машина шла следом за нами. Некоторое время мы ехали, направляясь, видимо, в один из северных пригородов Лондона. Наконец машина подкатила к парадной двери высокого дома, особняком стоявшего чуть в стороне от дороги. Нас с Норманом оставили у машины. Пуаро вместе с одним из сыщиков подошел к двери и позвонил. Им открыла чистенькая горничная.

— Я офицер полиции, — сказал сыщик, — и у меня есть ордер на обыск этого дома.

Девушка негромко вскрикнула, и за ее спиной в прихожей появилась высокая миловидная женщина средних лет.

— Закрой дверь, Эдит. Наверное, это грабители.

Но Пуаро проворно сунул в дверь ногу и одновременно дунул в свисток. Мигом подбежавшие сыщики хлынули в дом, закрыв за собой дверь.

Минут пять мы с Норманом скоротали, проклиная свое вынужденное бездействие. Наконец дверь открылась опять, и сыщики вышли, ведя трех задержанных — женщину и двух мужчин. Женщину и одного из мужчин отвели во вторую машину, другого мужчину Пуаро лично усадил к нам.

— Я должен ехать с ними, друг мой. А вы позаботьтесь хорошенько об этом господине. Вы с ним не знакомы? Тогда позвольте представить вам мистера О’Мэрфи.

О’Мэрфи! Я разинул рот и уставился на него. Машина тронулась. О’Мэрфи был без наручников, но я и мысли не допускал, что он попытается бежать. Он сидел и с ошеломленным видом смотрел прямо перед собой. В любом случае мы с Норманом превосходили его силой.

К моему удивлению, мы по-прежнему держали путь на север. Значит, мы не возвращаемся в Лондон! Я был здорово сбит с толку. Внезапно, когда машина затормозила, я увидел, что мы недалеко от аэродрома Хэндон. Я тут же понял, что задумал Пуаро: он решил добраться до Франции аэропланом!

Замысел был эффектный, но, по сути дела, никуда не годный. Телеграмма дошла бы гораздо быстрее, а время было дороже всего на свете. Пуаро должен пожертвовать личной славой и предоставить право выручать премьер-министра другим!

Как только мы затормозили, Норман выскочил из машины, а его место занял человек в штатском. Посовещавшись несколько минут с Пуаро, Норман быстро удалился.

Я тоже выскочил из машины и ухватил Пуаро за руку.

— Поздравляю, старина! Они сказали вам, где их тайное логово? Однако послушайтесь меня: вы должны немедленно телеграфировать во Францию. Вы опоздаете, если поедете сами.

Минуту-другую Пуаро пытливо смотрел на меня.

— Увы, друг мой, существуют вещи, которых не перешлешь телеграфом.

В этот миг майор Норман вернулся в сопровождении молодого офицера в форме летного корпуса.

— Это капитан Лайелл, он перевезет вас во Францию. Капитан готов отправиться немедленно.

— Укутайтесь теплее, сэр, — произнес молодой летчик. — Если угодно, я могу одолжить вам куртку.

Пуаро смотрел на свои громадные часы и бормотал себе под нос: «Время еще есть. В обрез, но есть…»

Потом он поднял глаза и учтиво поклонился молодому офицеру.

— Благодарю вас, мсье, но вашим пассажиром буду не я, а вот этот господин.

С этими словами он чуть отодвинулся в сторону, и из темноты вперед шагнула какая-то фигура. Это был второй из задержанных мужчин, тот, который ехал в другой машине. Когда на его лицо упал свет, я задохнулся от изумления. Это был премьер-министр.

— Ради бога, рассказывайте! — нетерпеливо вскричал я, когда Пуаро, Норман и я ехали обратно в Лондон. — Как же они умудрились тайком протащить его обратно в Англию?

— А им и не надо было тайком протаскивать его обратно, — сухо ответил Пуаро. — Премьер-министр вообще не покидал Англию. Его похитили по дороге из Виндзора в Лондон.

— Что?!

— Я все объясню. Премьер-министр сидел в своей машине. Секретарь — рядом. Внезапно к лицу премьер-министра прижали пропитанную хлороформом подушечку…

— Кто прижал?

— Хитрый капитан-полиглот Даниельс. Как только премьер-министр потерял сознание, Даниельс взял переговорную трубку и велел О’Мэрфи свернуть вправо. Ничего не подозревавший шофер сделал это, а несколькими ярдами дальше на тихой дороге стояла большая и, по виду, неисправная машина, водитель которой подал О’Мэрфи знак остановиться. О’Мэрфи притормаживает, незнакомец подходит. Даниельс высовывается из окна и, вероятно, с помощью быстродействующего наркотика вроде этил-хлорида повторяет трюк с усыплением. Спустя несколько секунд двух беспомощных мужчин вытаскивают и переносят в другую машину, а их место занимает пара подставных лиц.