— Говорите, Мак-Наббс, — сказал Гленарван.

— Моя цель, — начал майор, — заключается не в том, чтобы ослабить впечатление от доказательств моего друга Паганеля; еще менее собираюсь я опровергать их, так как нахожу их серьезными, мудрыми, вполне достойными нашего внимания, и, несомненно, они должны лечь в основу наших будущих поисков. Но я хотел подвергнуть их последней проверке, чтобы их смысл стал бесспорным и неопровержимым.

Никто не понимал, куда клонит осторожный Мак-Наббс, все слушали его с некоторым беспокойством.

— Продолжайте, майор, — сказал Паганель, — я готов отвечать на все ваши вопросы.

— Вам будет это очень легко сделать, — промолвил майор. — Когда пять месяцев тому назад, в заливе Клайд, мы все изучали толкование этих трех документов, то нам казалось неоспоримым, что крушение «Британии» не могло произойти нигде, кроме как у берегов Патагонии. У нас не было и тени сомнения на этот счет.

— Совершенно верно, — подтвердил Гленарван.

— Позже, — продолжал майор, — когда Паганель благодаря своей благословенной рассеянности оказался на борту нашей яхты, документы были показаны ему, и он, не колеблясь, одобрил наше решение производить поиски у берегов Америки.

— Правильно, — подтвердил географ.

— И все же мы ошиблись, — закончил майор.

— Мы ошиблись, — повторил Паганель. — Человеку свойственно ошибаться, но лишь безрассудный человек упорствует в своей ошибке.

— Не горячитесь, Паганель! — промолвил майор. — Я вовсе не хочу сказать, что мы должны продолжать наши поиски в Америке.

— Тогда чего же вы хотите? — спросил Гленарван.

— Я хочу признания того, что Австралия кажется нам теперь единственно возможным местом крушения «Британии» совершенно так же, как некогда этим местом казалась нам Америка.

— Охотно признаем это, — ответил Паганель.

— Принимаю к сведению, — продолжал майор, — и пользуюсь случаем предостеречь вас от увлечения этой якобы «очевидностью». Как знать! А вдруг после Австралии какая-нибудь другая страна внушит нам такую же уверенность и новые поиски окажутся также неудачны, и тогда не станет ли в третий раз «очевидным», что их следует возобновить еще в какой-то другой стране?

Гленарван и Паганель переглянулись — соображения майора поразили их.

— Итак, — продолжал Мак-Наббс, — прежде чем мы отплывем в Австралию, я желал бы, чтобы произведена была последняя проверка. Вот документы, вот карты. Проследим последовательно все места, через которые проходит тридцать седьмая параллель, и посмотрим, не встретится ли нам другая страна, к которой можно отнести указания документа.

— Это очень легко сделать, — заявил Паганель, — так как, на наше счастье, под этой широтой расположено сравнительно мало земель.

— Посмотрим, — сказал майор, разворачивая английскую карту, вычерченную в проекции Меркатора51 и представлявшую изображение всего земного шара на плоскости.

Карту разложили перед Элен, и все разместились так, чтобы следить за пояснениями Паганеля.

— Как я вам уже говорил, — начал географ, — тридцать седьмая параллель, пройдя через Южную Америку, пересекает острова Тристан-да-Кунья. Я утверждаю, что в документе нет ни одного слова об этих островах.

Все еще раз тщательно рассмотрели документы и признали, что Паганель прав. Предположение об островах Тристан-да-Кунья было единогласно отвергнуто.

— Будем продолжать, — снова заговорил географ. — Выйдя из Атлантического океана, мы пройдем двумя градусами ниже мыса Доброй Надежды и попадем в Индийский океан. Только одна группа островов встречается нам по пути — группа островов Амстердамских. Обсудим вопрос и о них, как сделали мы это в связи с островами Тристан-да-Кунья.

После внимательной проверки Амстердамские острова были также отклонены: ни одного слова, полностью или в обрывке, не было сказано ни во французском, ни в немецком, ни в английском документах об этой группе островов Индийского океана.

— Теперь мы достигли Австралии, — продолжал Паганель. — Тридцать седьмая параллель вступает на материк у мыса Бернуилли и покидает его в заливе Туфолда. Вы согласитесь со мной, даже не проверяя текста документа, что английское слово stra и французское austral могут обозначать «Австралию»? Это настолько очевидно, что тут не о чем спорить.

Все согласились с заключением Паганеля. Его предположение казалось всесторонне обоснованным.

— Продолжайте, — сказал майор.

— Охотно, — откликнулся географ, — ведь такое путешествие нетрудно. Покинув залив Туфолда, мы пересекаем пролив, омывающий восточные берега Австралии, и встречаем на пути Новую Зеландию. Тут я напомню вам, что обрывок слова contin во французском документе неопровержимо обозначает continent — «континент». Стало быть, капитан Грант не мог найти убежища в Новой Зеландии, которая, как известно, не что иное, как остров. А поскольку это так, то изучайте, сравнивайте, переставляйте слова на все лады, и вы убедитесь, что они не имеют ни малейшего отношения к этой стране.

— Ни в коем случае, — согласился Джон Манглс после тщательного сличения документов и карты.

— Нет, — подтвердили остальные слушатели Паганеля и даже майор. — О Новой Зеландии не может быть и речи.

— Видите, — продолжал географ, — что на всем огромном пространстве, отделяющем этот большой остров от берегов Америки, тридцать седьмая параллель пересекает лишь один бесплодный и пустынный остров.

— Как он называется? — спросил майор.

— Взгляните на карту. Это остров Мария-Тереза, но нет никаких следов этого названия ни в одном из трех документов.

— Никаких, — подтвердил Гленарван.

— Итак, предоставляю вам, друзья мои, — закончил географ, — решить, справедливо ли предположение, что в документе речь идет об Австралии?

— Несомненно, — единодушно ответили пассажиры и капитан «Дункана».

— Джон, — сказал тогда Гленарван, — достаточно ли у нас съестных запасов и топлива?

— Да, сэр, я сделал обильные запасы в Талькауано. Впрочем, если понадобится, мы легко сможем их пополнить в Капштадте.

— В таком случае дайте приказ отплыть.

— Еще одно замечание… — перебил своего Друга майор.

— Говорите, Мак-Наббс!

— Как бы мы ни были уверены, что успех ждет нас именно в Австралии, не следует ли все же, осторожности ради, на день-два сделать остановку на островах Тристан-да-Кунья и Амстердам. Они расположены на нашем пути и нисколько не удлинят его. Мы узнаем, не осталось ли там следов крушения «Британии».

— Как вы недоверчивы, майор! — воскликнул Паганель.

— Я забочусь, главным образом, о том, чтобы нам не пришлось возвращаться вторично по нашим собственным следам, если Австралия не оправдает наших надежд.

— Эта предосторожность не кажется мне излишней, — заметил Гленарван.

— И менее всего я склонен уговаривать вас отказаться от нее, — добавил Паганель, — напротив.

— Итак, Джон, отдайте приказ плыть к островам Тристан-да-Кунья, — распорядился Гленарван.

— Слушаюсь, сэр, — ответил капитан и поднялся на свой мостик. Роберт и Мери Грант горячо поблагодарили Гленарвана.

Вскоре «Дункан» удалился от американского берега, держа курс на восток, разрезая своим форштевнем волны Атлантического океана.

Если бы яхта шла по экватору, то сто девяносто шесть градусов, отделяющих Австралию от Америки (или, точнее, мыс Бернуилли от мыса Корриентес), составили бы переход протяжением в одиннадцать тысяч семьсот шестьдесят географических миль. Но при следовании вдоль тридцать седьмой параллели эти сто девяносто шесть градусов составляли всего лишь девять тысяч четыреста восемьдесят миль пути. От американского берега до Тристан-да-Кунья две тысячи сто миль — расстояние, которое Джон Манглс рассчитывал пройти в десять дней, если восточные ветры не замедлят хода яхты. Молодому капитану посчастливилось: к вечеру бриз заметно спал, потом вообще изменил направление. Море успокоилось, и «Дункан» снова смог показать свои высокие мореходные качества.