— Это реально? Я про документы.

      — Папа у Вика не последний человек в нашем городе, так что думаю, да, — пожимая плечами и беря сотку в руки, отвечаю я и начинаю искать в нем номер Лехи. — Сейчас, подожди, я Лехе позвоню, что-то я не подумал номер Вадима у Вика в сотке найти.

      — Не надо искать, я знаю, где он живёт, пошли.

      — Откуда ты знаешь? Он же на первом курсе, а ты на третьем.

      — А откуда я про тебя знаю? — поднимаясь со скамейки, отвечает он и выбрасывает сигарету в ближайшую урну. — Он мой младший брат.

      Под впечатлением я прошёл большую часть пути, и только потом до меня дошло, почему они, блин, так с ним похожи. Интересно, а они все это специально повернули?

      — А? — начал я, но меня перебили.

      — Да, Вадим специально с вами сдружился, он до знакомства с твоим другом ни разу в жизни камеру не держал. Второй его задачей было присматривать за тобой, это странно было бы, если бы третьекурсник подошёл к вам.

      — Да вы стратеги, а что планировалось?

      — Планировалось, что он разузнает про тебя и познакомит меня с тобой, так было бы проще. Пойдём, вон мой дом, — показывая рукой на ближайший подъезд обычной одиннадцатиэтажки, приглашает он. — Вадим дома, я ему звонил, пока ты с папой Вика разбирался.

      Восемь этажей на лифте, бедный я, зажатый к стене, приподняв меня за подбородок, он удостаивает меня короткого поцелуя в губы. Звук останавливающегося лифта, пора выходить. Подъезд, как подъезд, исписан не сильно, но обыкновенные банальные записи есть и здесь.

      — Мне его бить нельзя? — интересуюсь я, когда меня проводят к спальне.

      Если честно, я успел осмотреть лишь коридор, ясно дело, что ничего в нем интересного не было, зато я понял одно: семья у моего Ромы полная и даже, кажется, есть младшая сестренка. По обуви всегда можно понять, кто живёт в доме.

      — Нет, бить нельзя, и потом, Саш, твой друг тоже виноват, — честно отвечает Рома, качая головой и пропуская меня в спальню.

      Честное слово, захотелось запищать, правая сторона комнаты нежно-бежевого цвета, стена с окном цвета тёмного шоколада, а вот левая стена была вся в росписи, какой-то абстрактный рисунок, сделанный чёрными красками. На бежевой стороне расположилась двухъярусная кровать, на шоколадной — большой двухместный стол от стены до стены, а вот на абстрактной стороне стояла барабанная установка. Все, меня из этой комнаты не выгонят. У них даже занавески грамотно подобраны.

      — Я хочу себе такую комнату, — на выдохе произнёс я.

      — Уговоришь Вадима, и он тебе и не такое сделает: весь дизайн и зарисовки — это его творчество, — показывая глазами на второй этаж кровати, с усмешкой отвечает Рома. — Вадим, сползай с моего этажа, пойдём поговорим.

      — Нах...?

      — Не порть о себе впечатление, слезай, я сказал, — рявкнул Рома, и, честно, я даже подскочил от его крика.

      — Ну чего? Хотите отругать меня за то, что я ударил парня, который притворялся и водил меня за нос почти два месяца? — спрыгивая с кровати, зло спрашивает Вадим, обходя меня.

      — Нет, я только хочу попросить: не рассказывай, пожалуйста, об этом в институте, — скрепив руки в замок, прошу я. — Если об этом станет известно, то ему, скорее всего, опять придётся менять место обучения.

      — В смысле опять? — поинтересовался Рома, ложа свою руку на плечо Вадима. — Ты так и не объяснил мне, что тогда произошло.

      — Ну, произошло, примерно, тоже самое, он точно также влюбился, тогда ему было пятнадцать. Понимаете, да, первая любовь и прочее. Они были знакомы месяц, только в тот раз парень полез к нему под кофту, ну, и избиением там не закончилось. Когда я приехал, то нашёл Вика в ванной, всего в крови, синяках и сперме. Объяснять, что с ним сделали, я думаю, не стоит. Вик, до сих пор молчит и не рассказывает, был ли тот парень один или нет.

      Молчание в комнате угнетало. Я понимаю, что оправдывать Вика бестолку, в какой-то мере он сам виноват, такое вранье — это слишком. Я ему сколько раз говорил, что надо хотя бы намекать.

      — Вадим, ну согласись, ты же предлагал ему встречается? — садясь на стул около стола, спросил я. — А он тебе ответил, что не может по личной ситуации? Я даже не ошибусь, если скажу, что предложил встречаться ты ему вчера, а сегодня он тебе мягко отказал. Он после того случая ни с кем не встречается, для него все друзья и не более.

      — Он влюблен? — скептично поинтересовался Вадим. — В меня? Да ну.

      — А что, если и так? Он что, влюбиться не может? — возмущено поинтересовался я и не менее возмущено продолжил: — Он же к тебе с признанием не подходит.

      — Саш, успокойся, — осадил меня Рома, посмотрев мне в глаза.

      — Ладно, прости, и прими мои слова и просьбу серьезно, не рассказывай никому о том, что ты узнал, а он со своей стороны пообещал, что даже смотреть в твою сторону не будет. Согласись, ты будешь видеть его ещё три года, потом наши пути разбегутся, и все, больше ты с ним не встретишься.

      — Хорошо, я понял, это все о чем ты хотел со мной поговорить? — холодно поинтересовался этот вечно весёлый парень, по крайней мере, именно таким я его всегда видел.

      — Да, — кивнув головой, ответил я и все же не смог удержаться. — Вадим, а если я денег накоплю, ты сможешь сделать мне такую же комнату?

      — Деньги на мебель накопи, а дизайн я тебе по знакомству сделаю, — слабо улыбаясь, ответил мне он, кивая на Рому.

      — А что теперь будет с Виктором? — когда мы уже подходили к моему дому, поинтересовался Рома.

      — С Викой, Рома, с Викой, а насчёт твоего вопроса. ОНА справится, просто ей нужно время. Этот переход очень важен, надо просто в какой-то момент вычеркивать его мужскую черту и вновь воспринимать его, как девушку. Первое время тяжко, потом привыкнешь.

***

      Две недели спустя

      — Вика, ну, пожалуйста. Викуличка, солнышко, зайка, лапочка, ну, пожалуйста, ну пойдём, ну это моё первое свидание с ним, — складывая руки в молящем жесте, уламывал я её вот уже с полчаса.

      — Вот тем более, и зачем я вам там? — складывая руки на груди, возмутилась она, вставая с компьютерного кресла.

      — Я его эти две недели кидал с прогулками и сексом, я же к тебе бегал, и, короче, когда я вчера заикнулся насчёт погулять, он с сарказмом ответил, что пойдёт со мной, если только и ты будешь присутствовать. А потом заметил, что пора вытаскивать тебя из депрессии, так я буду дольше в его распоряжении.

      — То есть ваше свидание, это будет что-то наподобие антистрессовой программы для меня? Я правильно понимаю? — улыбнулась она, подходя к шкафу. — Ну, смотрите, вы сами нарвались, я пойду, но у меня тоже будет условие.

      — Какое? — с опаской поинтересовался я, наблюдая за тем, как на кровать рядом со мной падает комплект нижнего белья и светло голубые джинсы.

      Хитрый взгляд зелёных глаз и яркая улыбка Вики отвечали сами за себя. Сейчас, ненакрашенная, она была очень похожа на парня, но полчаса и косметика, и я знаю, что это будет великолепная девушка, перед которой просто строятся парни. Боюсь, что и из меня в те же полчаса очень быстро сделают девушку.

      — Ты уже понял, — снимая с себя майку и кидая её в кучу вещей в шкафу, усмехается она и стягивает шорты вместе с нижним бельем. — Раздевайся.

      А что делать? Что делать? Приходится подчиниться, в конце концов, он же когда-то хотел сходить со мной на свидание с девушкой. Вот и будет ему исполнение его желания.

      — Сегодня я лишусь девственности, я сам себя трахнуть хочу, — рассматривая себя в нижнем бельё, которое нацепила на меня Вика, усмехнулся я.

      Чёрное кружевное бельё: трусики-шортики, лифчик первого размера с какими-то вставками, но это только для вида и создания объёма, и шик всего комплекта: чулки на тоненьких ленточках, что крепились к конструкции на талии. Я даже не знаю, как она называется, но выглядело это ахуительно. Как-то для интереса мы с ней измерялись по женским стандартам, мы только в груди проигрывали, она по сантиметрам была у нас восемьдесят два, талия и бедра были в положенных размерах шестьдесят-девяносто. Прибавим к этому рост сто семьдесят, и мы почти модели.