Днем в полк прибыл представитель штаба фронта. Он сообщил, что танковой дивизии врага нанесен большой урон.

По представлению командира полка подполковника В. П. Канарева и военкома батальонного комиссара М. Н. Борзенко наиболее отличившиеся летчики и штурманы были награждены орденом Красного Знамени. Среди них - Николай Мусатов, Севастьян Крученых, Дмитрий Затевахин, Михаил Пичугин, Петр Гоголев, Федор Телегов, Александр Курасов.

Экипажи совершали за ночь по 4-5 вылетов. Каждый самолет брал по четыре стокилограммовые фугаски. Готовили самолеты к бомбежкам ветераны 18-й эскадрильи техники Алексей Карпищук и Федор Мамай. Им помогали механик Игорь Апрелев, оружейники краснофлотцы Вааршак Газаров, Аршавир Григорян, Павел Ильяев. По пояс в воде, одетые в легкие водолазные костюмы, они за ночь подвешивали до 300 бомб.

В те дни полк посетил Нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов. Он беседовал с личным составом, осмотрел аэродром, самолеты и дал высокую оценку боевым делам части.

Перед третьим штурмом

21- го апреля было создано Северо-Кавказское направление. В состав его вошли войска Крымского фронта, Севастопольского оборонительного района, Северо-Кавказского военного округа, Черноморский флот и Азовская военная флотилия.

Обстановка на Керченском полуострове резко ухудшилась. Авиация противника усилила налеты на аэродромы, [82] на порты Керчь, Камыш-Бурун, а также Новороссийск. В Керченском проливе враг ставил мины.

Не подлежало сомнению, что фашисты готовятся к решающим действиям.

И они их начали.

В пять часов тридцать минут восьмого мая после артиллерийской и авиационной подготовки немецкие пехотные дивизии, при поддержке 150 танков, перешли в наступление.

Левый фланг обороны частей 44-й армии упирался в Феодосийский залив. Здесь противник и нанес главный удар на узком участке.

Одновременно в районе горы Ас-Чулале фашисты высадили морской десант.

В тот же день гитлеровцы стали продвигаться к Перекопскому валу. Спустя несколько суток они устремились. к Керчи. Войска Крымского фронта не смогли сдержать натиск и отступили к Керченскому проливу. 19 мая 1942 года гитлеровцы ворвались в Керчь.

После захвата Керченского полуострова фашисты стянули к Севастополю почти все силы и стали готовиться к решающему штурму.

Третья особая авиагруппа. Военком Михайлов

Защитники города укрепляли свои ряды. Командование принимало меры для усиления авиации. В мае аэродромная сеть расширилась за счет заново построенного третьего сухопутного аэродрома - Юхарина балка. Он занимал 80 гектаров. На нем могли базироваться все типы колесных самолетов. Для укрытия техники строители соорудили 43 капонира.

Сюда прибыл вновь сформированный 23-й отдельный авиаполк. А на аэродромы Херсонес и Куликово Поле вернулся 9-й полк в полном составе. Туда же прибыли десять ЯК-1 первой эскадрильи 62-го полка во главе с капитаном Виталием Денисовым; группа летчиков 3-го и 32-го полков на И-15бис.

Обстановка опять потребовала внести изменения в существующую организацию ВВС оборонительного района.

Вновь назначенный командующий Черноморской авиацией генерал-майор В. В. Ермаченков и военком бригадный комиссар Н. В. Кузенко 12 мая подписали приказ о расформировании [83] управления 2-й морской авиабригады и о создании третьей особой авиагруппы.

В группу вошли 6-й гвардейский истребительный полк я летчики 62-го, 32-го, 3-го полков и 87-й эскадрильи, подчиненные ему оперативно; 9-й истребительный, 18-й штурмовой, 116-й морской и 23-й полки; 12-я и 20-я авиабазы, отделения 36-х и 20-х авиамастерских{10}. Первоначально в группе, а также в бомбардировочной группе майора Морковкина имелось около ста самолетов, из которых в строю находилось 53.

Авиагруппа являлась, фактически, смешанной бригадой. Она имела штаб, политотдел, партийную комиссию. Это новое соединение возглавили командир полковник Г. Г. Дзюба, военком полковой комиссар Б. Е. Михайлов, заместитель командира Герой Советского Союза полковник В. И. Раков, начальник политотдела батальонный комиссар В. В. Леонов, начальник штаба полковник В. П. Попов.

На помощь крылатым защитникам Севастополя вскоре прибыло с Кавказа 24 истребителя ЯК-1 из 45-го и 247-го полков пятой воздушной армии.

Летчиков 247-го полка привел капитан К. Д. Денисов. В те дни он был инспектором техники пилотирования авиагруппы. Передо мной письмо Константина Дмитриевича:

«Перебазироваться на незнакомые аэродромы осажденного города - дело очень сложное. Поэтому меня вызвал полковник Дзюба и поставил задачу: лететь в Анапу и привести в Севастополь армейский истребительный авиаполк.

К Севастополю нас лидировали два экипажа СБ. Я шел впереди истребителей. Но когда мы находились над морем километрах в двадцати от берега, командир полка и еще один летчик были вынуждены повернуть обратно, в Анапу. Оказались неисправными их самолеты.

Остальных я привел в Севастополь. Поскольку полк остался без командира, мне было приказано командовать им. Это приказание я выполнял до конца обороны. И остатки экипажей ночью накануне оставления Севастополя увел на Кавказ».

Руководители нового соединения почти все уже знакомы читателю. И все же о военкоме Михайлове есть необходимость рассказать подробнее. Тем более, что такое пожелание высказали многие участники обороны.

«Если будете писать о третьей особой авиагруппе, не забудьте отобразить деятельность полкового комиссара Михайлова. [84] В облике этого человека были воплощены благородные черты комиссара периода гражданской войны. Борис Евгеньевич был простым, скромным и общительным. А то обстоятельство, что он сам летал, вызывало особое уважение к нему со стороны летчиков» - это строки из письма полковника в отставке В. И. Пустыльника.

Юный рабочий токарь коммунист Борис Михайлов был в числе двадцатипятитысячников, направленных партией для переустройства сельского хозяйства.

С мандатом Ленинградского областного совета профсоюзов он прибыл в один из районов Поволжья, там возглавил колхоз и около года руководил им. В сентябре 1931 года получил новое направление: на учебу в Ленинградскую Военно-политическую школу имени Ф. Энгельса, готовившую кадры политработников Красной Армии.

И на два года школа стала его родным домом. С большим интересом курсант Михайлов изучал военное дело, социально-экономические науки, готовясь посвятить свою жизнь благородной профессии политического работника.

В напряженной учебе мелькали недели, и наконец настал день выпуска. В сердце Бориса Михайлова глубоко запали слова военкома школы, сказанные на прощание:

«…Только в частях вы почувствуете, как много вам дала школа, и в то же время вы почувствуете, что она дала вам мало, - жизнь потребует от вас больших знаний, большого опыта, большой твердости, напористости и выдержки… Сплачивайте вокруг себя бойцов, учите и воспитывайте их в классово-пролетарском духе, будьте во всем примером для бойца и сами не забывайте учиться не только у старших товарищей, но и у своих бойцов»{11}.

Эти слова напутствия для выпускника Михайлова стали путеводной звездой на всю жизнь. Свою самостоятельную деятельность молодой политработник начал в 60-м отдельном строительном батальоне. Потом его направили на Дальний Восток, назначив военкомом 115-го морского авиационного полка Тихоокеанского флота.

С завидной энергией и настойчивостью военком приступил к работе. А чтобы она была более эффективной, решил овладеть летной специальностью. И вот в его личном деле появился документ:

«Батальонный комиссар Михайлов с исключительной любовью приступил к освоению летного дела. Каждую свободную минуту он использовал для изучения материальной [85] части самолета, овладения техникой, изучения приказов и инструкций.

В результате без отрыва от службы военком авиаполка отлично освоил МБР-2. Обладает отличными качествами командира-летчика, инициативен, смел, решителен.