Послала тогда царевна одну из служанок за художником, и, объятый великим трепетом, предстал он перед Талелой Маду Ратной, вопрошая: «О госпожа, зачем призвала ты меня?» Ответствовала царевна: «О мастер, можешь ли ты нарисовать портрет Индрапутры?» Почтительно склонившись, ответствовал мастер: «О госпожа, как же я нарисую Индрапутру, ежели ни разу в жизни его не видел?» Тогда к художнику приблизился золотой павлин и коснулся крылами его груди так, что, подобно молнии, вспыхнул в сердце художника образ Индрапутры. И художник сумел запечатлеть его, ничего не упустив.

Закончив работу, мастер принес ее царевне, которая спросила, обратясь к павлину: «О птица, таков ли Индрапутра?» Ответствовал павлин: «Воистину таков, о госпожа, в портрете нет изъяна».

Услыхав те слова, возрадовалась царевна и, одарив художника тысячью динаров, молвила: «Смотри же, о мастер, никому не говори о тайном деле, свершившемся здесь, и не называй моего имени, не то не избежать тебе жестокой казни». Художник простился с царевной и воротился домой.

Талела Маду Ратна, с той поры как узрела красоту Индрапутры, денно и нощно думала о нем, взирая на дивный портрет. Как-то раз она повелела служанкам призвать звездочета и молвила: «О Данг Лела Сеганда Чахая и Данг Ратна Байдури, отправляйтесь и приведите ко мне звездочета!» Девушки поспешили в дом звездочета и сказали: «О господин, тебя призывает повелительница наша». Объятый великим трепетом, явился звездочет к царевне, она же молвила, обратясь к нему: «Загляни в свою волшебную книгу и скажи, не прибудет ли Индрапутра в нашу страну?»

Звездочет склонился до земли и, открыв волшебную книгу, изучил таинственные знамения. После же молвил, неприметно улыбнувшись: «О царевна, я повергаю к твоим стопам мольбу о прощении, но Индрапутра, о котором ты спрашиваешь, уже прибыл в страну небожителей, только неведомо о том никому»: Весьма возрадовалась Талела Маду Ратна той вести и, одарив звездочета тысячью динаров, молвила: «Никому, даже брату родному, не открывай сей тайны!»

Когда, простясь с царевной, звездочет воротился в свой дом, царевна поднялась на крышу башни и села там, держа в руках портрет Индрапутры и глядя,не появится ли среди людей, проходивших мимо, кто-либо, сходный с портретом.

Теперь расскажем об Индрапутре, пребывавшем в пределах страны Зайнон. Проведя некоторое время во граде раджи Пуспы Пандея, он предстал перед государем и молвил: «О господин мой, владыка вселенной, хочу я проститься с тобой и всеми твоими подданными, ибо намерен отправиться в страну небожителей, дабы узреть всевозможные дива». Ответствовал Пуспа Пандей: «О сын мой Индрапутра, по моему разумению, лучше было бы тебе остаться жить в нашей стране, словно бы в своем граде, ибо не натешилось еще мое сердце нашей дружбой и взаимной привязанностью». Ответствовал Индрапутра: «О государь, воистину велико твое дружеское расположение ко мне, однако явился у меня некий счастливый замысел. Ежели удастся его осуществить, я вновь предстану перед тобой, о владыка».

Спросил Пуспа Пандей: «Верно, не будет большой беды, ежели ты поведаешь мне о своем замысле?» Ответствовал Индрапутра: «О государь, хотел бы я выдать сестру мою Чендру Лелу Нор Лелу за Нобата Ром Шаха, сына раджи Тахира Джохан Шаха, ибо того же он рода, что и мой господин».

Весьма возрадовался Пуспа Пандей, услыхав слова Индрапутры, и сказал: «О сын мой Индрапутра, воистину благое дело замыслил ты. Не кто иной, как Тахир Джохан Шах, доводится мне братом». Вверил тогда Индрапутра Чендру Лелу Нор Лелу попечению раджи, обнялся и расцеловался с ним и заплакал, расставаясь. После же явился к Индрапутре Динар Пандей и тоже простился с ним. Индрапутра вслед за тем вошел в покои Чендры Лелы Нор Лелы и молвил: «Будь счастлива, о сестра моя».

Когда без единого сорок царевичей узнали о том, что Индрапутра покидает пределы страны Пуспы Пандея, они предстали перед юношей, говоря: «О господин наш, позволь нам последовать за тобой». Ответствовал Индрапутра: «О братья, не грустите, ибо, ежели велика привязанность ко мне в сердцах ваших, где бы я ни был, вы сумеете меня отыскать». Почтительно склонившись перед Индрапутрой, царевичи не смогли сдержать слез. Индрапутра же обнял и расцеловал каждого из них.

Между тем к Индрапутре прискакал Джангги Гердана, и Пуспа Пандей с восхищением воззрился на коня зеленой масти, который быстрее молнии устремился с небес к своему хозяину, а приблизясь, склонился в почтительном поклоне перед ним. Царевичи же весьма подивились тому коню и несравненному могуществу Индрапутры — его повелителя.

Молвил Индрапутра, обратясь к Пуспе Пандею и царевичам: «Прощайте, о братья мои, ежели я чем обидел вас, простите милостиво». Зарыдали Пуспа Пандей и царевичи, услыхав слова Индрапутры, он же вскочил на Джангги Гердану, с быстротой молнии взвившегося в поднебесье. Проводив Индрапутру и волшебного коня восхищенными взорами, царевичи простились с Пуспой Пандеем и разошлись по своим странам.

Теперь расскажем об Индрапутре, летевшем над высокими кручами. По прошествии некоторого времени он достиг земель раджи Гурджаниса и узрел с высоты нечто, обнесенное стенами и подобное черной туче. Обратился тогда Индрапутра к Джангги Гердане на языке джиннов и спросил его: «Что это там внизу, подобное черной туче?» Ответствовал Джангги Гердана: «О господин мой Индрапутра, это град раджи Гурджаниса». Сказав так, конь опустился в лугах неподалеку от черного града.

В лугах тех за городскими стенами обитал некий небожитель по имени Малик Захаб, владевший неисчислимыми стадами коз и овец. Он вырыл колодец посреди лугов и пригонял к нему на водопой свои стада, а когда уходил, закрывал колодец огромным камнем. Достигнув колодца, Индрапутра отвалил камень и напоил Джангги Гердану.

Между тем наступил вечер, и Малик Захаб собрался вести стада на водопой. Приметив у колодца юношу с конем, он в великой ярости погнал туда овец и коз.

Узрел Индрапутра небожителя, одетого в баджу и кайн из овечьих шкур, который, в гневе потрясая тяжелым посохом, гнал стадо, и так подумал про себя: «Должно быть, сей небожитель гневается на меня за то, что я поил здесь своего коня. Произнесу-ка я заклинание, дабы иссякли воды в колодце». Индрапутра произнес заклинание, и колодец тотчас пересох.

Приблизившись, Малик Захаб увидел, что в его колодце не осталось ни капли воды, и весьма подивился тому, после приметил Индрапутру и, восхищенный красотою юноши, подумал: «Из какого рода происходит сей юноша? Уж не сын ли он небожителя, наделенного великой волшебной силой?» И молвил Малик Захаб, обратясь к Индрапутре: «О юноша, отчего пересох мой колодец, никогда прежде не случалось ничего подобного. Скольких бы коз я ни поил из этого колодца, ни разу не иссякали его воды. Ведь я истратил все свои деньги, дабы выкопать сие водное вместилище».

Услыхав речи небожителя, улыбнулся Индрапутра и спросил: «Скажи, о дядюшка, чем ты меня одаришь, ежели я вновь наполню водой твой колодец?» Ответствовал Малик Захаб: «О юноша, смилуйся над бедным пастухом, вороти воду. А после поступай со мною и моим стадом как знаешь». Тогда произнес Индрапутра другое заклинание, и тотчас вновь наполнился водой колодец Малика Захаба, и ярче прежнего зазеленели травы, произраставшие вокруг него.

Малик Захаб немало подивился и спросил: «О юноша, как твое имя, как имя твоего отца и из какого ты рода?» Ответствовал Индрапутра: «О дядюшка, меня зовут Индрапутра, я сын махараджи Бикрамы Буспы, родом же — сын человеческий». И Индрапутра поведал Малику Захабу обо всем, что с ним произошло, от начала и до конца.

Дивясь тому рассказу, сказал Малик Захаб: «Воистину ты сын махараджи Бикрамы Буспы, ежели сумел достичь столь отдаленных краев, куда долгие века не приходил ни один человек».

Спросил Индрапутра: «О дядюшка, как тебя зовут и что это за страна?» Ответствовал Малик Захаб: «О господин мой Индрапутра, меня зовут Малик Захаб, страна же сия именуется Бикарама Динун, и повелевает ею раджа Гурджанис, чьи весьма обширные владения расположены на самом краю земли небожителей».