Таким образом лжеинженер был арестован. Обыск в его квартире продолжался двое суток. При этом были найдены многочисленные компрометирующие документы и вещи: ящик с поддельными штемпелями и печатями российских государственных и иностранных организации, десятки паспортов на различные имена, подозрительная корреспонденция и много другого. Кроме этого, полицейские обнаружили денежную массу, которая значительно превышала… годовой запас бюджета Российской империи.

Компромата было найдено так много, что в сыскном отделе пришлось даже специально выделить две комнаты для его изучения. По изъятым письмам полицейским также удалось выявить проживающего в Одессе сообщника Михайловича.

На допросах лжеинженер отвечал дерзко и нагло, заявив полицейским, что его уже четыре раза приговаривали к смертной казни, но всякий раз он умудрялся избегать этой страшной участи. Расследование преступлений одесского авантюриста набрало столь крупный масштаб, что им стали заниматься следственные органы не только Одессы, но и европейских и американских городов.

В результате совместных усилий удалось выяснить, что у арестованного лжеинженера отец был по происхождению болгарином и носил фамилию Стоянов, а мать — черногорка. Кстати, видимо поэтому Михайлович выступал за присоединение Македонии и Черногории к Болгарии. Имея такой «революционный» нрав, он с блеском проводил авантюрные операции во многих странах, проживая там под различными фамилиями и по разным адресам. Благодаря своему личному обаянию и тонкому знанию психологии он легко входил в доверие к богатым людям, выманивая у них капитал или ценную информацию.

Михайловичу даже удалось внедриться в тщательно законспирированную организацию революционеров-македонцев, штаб которых находился в Софии. Он тщательно следил за их решениями и влиял на действия македонцев путем перехвата их писем. Используя свой художественный талант, Михайлович умело копировал почерк и отсылал фальшивки адресатам, а подлинники… в Константинополь. За такую ценную информацию о планах революционеров «инженер» получал щедрое вознаграждение от турецкого правительства. Он удостоился должности личного агента султана, а потом даже встал во главе турецкого «черного кабинета».

Но жадная и коварная натура Михайловича брала свое, и он умудрился поднять руку даже на своего благодетеля, приняв участие в покушении на его жизнь, разумеется тоже за большое вознаграждение. На счастье султана, «шпиону» так и не удалось осуществить свой преступный план.

Однажды, несмотря на тщательную маскировку, лжеинженера все-таки узнали на пароходе Одесса — Константинополь, и он был арестован. Но удача сопутствовала аферисту, и он, подкупив охранника, смог совершить удачный побег. Два года Михайлович отсиживался укромном местечке, а потом вновь принялся за аферы. Одна из них даже вошла в историю мировой криминалистики — в ночь на 4 ноября 1910 года в Лондоне по сигналу тревоги пятеро полицейских кинулись к большому ювелирному магазину Гарриса, где в это время происходило дерзкое ограбление. В завязавшейся перестрелке трое стражей закона были убиты на месте, а двое остальных скончались в тот же день в больнице Лондона. Что же касается налетчиков, то они вместе с награбленным скрылись с места преступления.

Эта трагедия потрясла законопослушных англичан, а на поиск бандитов были мобилизованы все силовые структуры Британской империи. В ходе разработки дела сначала была выдвинута версия, что ограбление магазина — дело рук русских революционеров-анархистов. Но потом удалось установить, что преступление совершила хорошо организованная группа международного масштаба, а главарем банды является человек по кличке Петр-художник. По описаниям очевидцев стало ясно, что Петр-художник — это не кто иной, как Стоянов — Михайлович. За его поимку было установлено большое вознаграждение. Разыскивали же его буквально все: и лондонские власти, и силовые структуры, и простые граждане.

Наконец с помощью осведомителей удалось установить, что банда Петра-художника скрывается в невзрачном старом трехэтажном доме № 100 по Моль-стрит, что в восточной части Лондона, недалеко от Сити. Ночью 21 декабря была предпринята первая попытка арестовать преступников. Но члены банды открыли беспорядочную стрельбу, и полицейские вынуждены были отступить. В пять часов утра большой отряд полицейских вновь попытался ворваться в дом, но свист пуль в очередной раз заставил их остановиться.

В итоге было принято решение начать осаду здания. Для этого власти скрытно эвакуировали всех жильцов близлежащих домов, после чего тысяча полицейских и отряд шотландской гвардии окружили дом № 100, где скрывались забаррикадированные преступники. Это был настоящий бой со свистом пуль, пылью и криками, которые дополняли огонь и дым. Дом горел, но осажденные так и не сдавались. Наконец на место происшествия прибыл сам министр внутренних дел и, услышав, что преступники, дескать, вооружены пулеметами, вызвал отряд королевской конной артиллерии в составе трех орудийных расчетов. Именно артиллерийский обстрел и заставил банду в два часа дня прекратить сопротивление. По этому поводу в статье «Лондонская трагедия», напечатанной в газете «Петербургский листок» 25 декабря 1910 года, писалось следующее:

Но больше всего поразил граждан и полицейских факт стойкой обороны. Когда пожарные проникли в дом, они обнаружили только три обгоревших трупа бандитов, засадивших себе пули в лоб в последние минуты боя. Пулеметов у преступников все-таки не было. Самое же главное заключалось в том, что среди погибших Петра-художника не обнаружили.

Вскоре Михайлович опять спокойно разгуливал на свободе, продолжая удивлять сыщиков своими изобретательными, хладнокровными и изощренными преступлениями.

И все же Михайлович, он же Стоянов, он же инженер и Петр-художник, был пойман российскими секретными агентами. Турция, а также Лондон настойчиво требовали выдать им арестованного, но решение властей было твердым — судить Михайловича именно в России. Здесь он совершил букет преступлений, к которым относились: мошенничество с банками-однодневками, ограбления, хладнокровные убийства, присвоение чужих денег, незаконная продажа недвижимости, подделка государственных документов, создание фиктивных фирм, изготовление фальшивых денег и многое другое.

Правосудие над мировым аферистом проходило в строгой секретности. После длительных заседаний суд приговорил преступника к бессрочной, т. е. пожизненной каторге, но удача вновь повернулась к нему лицом.

Грянула февральская революция, которая открыла двери тюрем. В результате амнистии по миру разбрелись сотни опасных уголовников. В их числе был и Михайлович. Его след затерялся в вихре гражданской войны, а может быть, он просто опять поменял свое имя. Это подтверждается тем, что многие видные криминалисты того времени наблюдали «почерк» одесского «инженера» в проведении многих выдающихся афер в США, Великобритании, Франции и даже… в Африке.

Эти преступления прекратились только в 1935 году, по всей видимости, по причине смерти человека, имя которого следовало бы вписать в число наиболее выдающихся авантюристов последних столетий.

Утро, несмотря на ночную грозу, оказалось солнечным. Июльский день обещал жителям Одессы теплую погоду и хорошее настроение, но не для Розвового Александра, который проснулся с плохим предчувствием.

Он целую ночь мучался мыслью: как же он смог отступиться от своих железных правил и, соблазненный большими деньгами, согласился изготовить из золота высшей пробы браслет, жгут и печатку с бриллиантом незнакомому человеку? Эти размышление не давали самоучке-ювелиру уснуть всю ночь, а утром стало вообще худо на душе.