«Нет, не такой Чуприн, не возьмете! — налегал на руль командир катера.— Немного осталось... Четыре мили... Три... Полный! Самый полный!»

Навстречу катеру надвигалась сплошная стена тумана.

«Скорей туда, в туман!»

«Охотник» все увеличивал скорость. Мотор ревел. Казалось, катер не шел, а летел, кромсая носом поверхность моря. Вихрь брызг бил в лицо. Ветер валил с ног находившихся на палубе матросов, пронизывал их холодом.

— Спасены! — громко сказал лейтенант.—Вот оно, укрытие!

Вдруг что-то сверкнуло, заскрежетало, закружилось. Лейтенант как-то неестественно осел. К нему подскочили Углов и два матроса из экипажа катера.

— Товарищ лейтенант! Товарищ командир! — схватив за плечо Чуприна, кричал один из матросов.

Лейтенант не отвечал.

— Убит!

— Нет, ранен!—нащупывая пульс, сказал Углов.

«Охотник», потеряв управление, беспомощно качался на поверхности моря. Холодные клочья тумана медленно окутывали его. Огонь прекратился. Вражеский берег молчал. Ветер гнал израненный катер в сторону противника. Матросы тревожно и озабоченно суетились на палубе, перевязывая раненых и унося убитых.

В трюм через пробоину неудержимо хлестала вода. Судно постепенно оседало. Бултыхаясь по пояс в ледяной воде, у пробоины возились матросы. Один из них, коренастый и широкогрудый, с посиневшим от холода лицом, пытался своим телом закрыть пробоину.

— Пока удержу! Пластырь готовьте! — повелительно кричал он товарищам.

Моряки действовали сноровисто. Заработала помпа, но вода убывала медленно.

Матросы с надеждой смотрели на Углова: он старший по чину.

Углов, казалось матросам, был спокоен, только шрам на его щеке слегка вздрагивал.

— До Угрюмого близко, а до противника еще ближе, — сказал он. — Ветер дует в сторону врага. Сами видите... Катер наш подбит и угрожает затонуть. Радист убит, рация повреждена. Помощи ждать неоткуда. Противник наше положение знает и попытается взять нас в плен.— С легкой усмешкой капитан смотрел на промокших матросов, сгрудившихся вокруг него.— Плавучесть катера мы должны сохранить. Оружие у нас есть. Испробуем все, используем любую возможность, чтобы, победить! Ну, а если победить не удастся, то лучше...

Ветер усиливался и гнал катер к берегу врага. Люди не успевали выкачивать воду из трюмов. Она угрожающе прибывала. Продрогшие матросы лихорадочно боролись с ней. Судно медленно продолжало оседать. Раненые глухо стонали. Тяжело дышал командир катера лейтенант Чуприн.

Углов проверял готовность боевых расчетов.

— Товарищ капитан!—прозвучал мягкий девичий голос. — Разрешите доложить?

Углов обернулся. Перед ним, вытянувшись, стояла Елена Ильичева.

— Что у вас?

— Рация исправлена. Связь с Угрюмым установлена! — смело и радостно глядя на него, докладывала Лена.— Нам на помощь идут «Охотники»!

От неожиданности капитан не сразу нашел что сказать, потом схватил озябшую руку Лены.

— Спасибо! Выручила! — и, сдерживая радость, побежал на палубу.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Комендант оборонительного района Гранитный линкор седоволосый полковник Шредер, уткнув сухое неподвижное лицо в разостланную на столе карту, готовил новую операцию по захвату полуострова Угрюмый. Ему нужны были данные о советских силах, оборонявших полуостров, и особенно о наличии там продовольствия и боеприпасов.

Долговременная блокада Угрюмого с суши, воздуха и моря пока, кажется, нужного результата не дала. Русским удавалось снабжать гарнизон полуострова всем необходимым. Надо было помешать этому. «Ни один катер не должен пробиться с материка на Угрюмый,— такую задачу поставил Шредер перед своими моряками и летчиками.— Когда мы этого добьемся, нам нетрудно будет артиллерией и авиацией уничтожить их запасы на месте. Голодный матрос — не матрос, солдат без штыка и патронов — не солдат! Семин вынужден будет сдаться».

Теперь гитлеровское командование торопило Шредера с подготовкой к наступлению. Полковнику нужны были «языки». Но все попытки взять их боем кончались провалом. Охотники за «языками» нередко сами попадали к русским.

Полковник задумался. Зазвонил телефон. Шредер, не торопясь, взял трубку. Докладывал начальник штаба: «Русский катер «Охотник» номер пятнадцать идет курсом на полуостров Угрюмый».

Красный карандаш, зажатый в кулаке Шредера, резко треснул. Сквозь прищуренные ресницы в умных глазах блеснула решительность.

— Приказываю русский катер захватить. Личный состав взять в плен. Мне нужны «языки»! Много «языков»! — сказал полковник и положил трубку.

Три торпедных катера, выскочив из укрытой скалами небольшой бухточки, стремительно пошли в море. Обер-лейтенант Гопман до боли в глазах всматривался в гущу тумана. На его круглом, гладко выбритом лице, прокаленном северными ветрами, то и дело вспыхивала задорная улыбка. Настроение у Гопмана было превосходное. Полковник Шредер лично поручил ему захватить только что подбитый артиллерией советский катер.

— Вы лучший из лучших разведчиков Севера,— сказал полковник.— В ваши руки вверяю я это дело. Как опытный следопыт, вы должны понять, мне нужны точные данные об этом гнезде «черных дьяволов» — Угрюмом.

Да, обер-лейтенант это отлично понимал. Он доставит Шредеру советский катер номер 15 вместе с его командой!

Гопман нахмурился: размечтался, как фельдфебель о генеральском чине. Ведь он знает повадки «черных дьяволов»: умрут, а живыми не сдадутся. Но сегодня он одолеет их, хитростью возьмет. И станет капитаном.

Обер-лейтенант еще раз проверил боевую готовность экипажей и снова стал всматриваться в толщу тумана.

«А что если русский «Охотник» уже затонул? — холодок пробежал по телу Гопмана.— Тогда конец лаврам лучшего следопыта Севера! — Он посмотрел на часы.— Нет, напрасно волнуюсь!»

Обер-лейтенант приказал командирам развернуть катера по фронту и увеличить скорость.

Катера прочесали огромный участок моря, но советского «Охотника» не было. Гопман сам определил силу и направление ветра, рассчитал возможную точку нахождения катера: недалеко от берега. Катера устремились туда, но и там «Охотника» не оказалось.

Обер-лейтенант потерял всякую надежду разыскать советский катер. А ведь за поисками неотступно следил сам полковник Шредер! Чем мог порадовать его неудачливый на этот раз Гопман? Артиллеристы обманули полковника и его, обер-лейтенанта. Им спьяну померещилось, что они подбили русское судно.

Хмурый, злой, Гопман хотел уже возвращаться на базу, как вдруг совсем рядом из тумана выросло чужое судно. Чтобы не врезаться в него, катер, шедший на полной скорости, резко шарахнулся в сторону.

— Русский «Охотник»! — испуганно заорал наблюдатель. — Берегись!

— Наконец-то! — ухватившись за леер, обрадованно крикнул обер-лейтенант.— Теперь он в моих руках!

Подбитый «Охотник» беспомощно болтался на поверхности моря.

На расстоянии выстрела Гопман обошел вокруг «Охотника». Советский катер казался безжизненным. Гопман подошел ближе, вторично осмотрел «Охотник» со всех сторон. Теперь он хорошо видел заваленную мешками и ящиками безлюдную палубу, уныло склонившиеся стволы пулеметов и пушек. «Мертвые!»

И вдруг ружейный и пулеметный огонь с «Охотника» обрушился на ближний катер врага. Пушки ударили по дальним катерам.

От прямого попадания снаряда тонул один из дальних катеров врага, другой стремительно уходил к своему берегу, третий — командирский,— так же как и «Охотник», беспомощно болтался на поверхности моря.

Оба поврежденных катера молчали. Обер-лейтенант вызвал помощь и не терял надежды пленить советский катер.

— С левого борта противник! — звонко предупредил Углова рыжебородый сигнальщик.

— К бою! — скомандовал капитан.

Из рассеивающегося тумана со стороны вражеского берега кильватерным строем приближалось несколько групп катеров. Уже зловеще качались на взбудораженном море десятки языков скачущего пламени. Это противник вел огонь по североморцам.