Девчонка с визгом подпрыгнула вверх, бросая в мою сторону корзинку с чем‑то съестным ('Пирожки с капустой и молоко', — по запаху определил я), которую я вовремя успел поймать. Не хотелось терять ценные продукты, которые, к тому же, предназначались мне.

— Ваше Колдунство! — испуганно выдохнула она, пятясь назад от моего холодного взгляда. Да, именно так называли меня местные. Я сначала только улыбался про себя, заслышав подобное обращение, но потом привык.

— Угадала, — кивнул я. — Теперь я жду твою просьбу. У меня мало времени.

Девчонка быстро закивала, не переставая сверлить меня глазами, полными страха, и зачастила.

— Я ненадолго, не отниму вашего времени. Мне только узнать, то есть спросить, то есть… Не могли бы вы помочь… Упыри проклятые и не думают успокаиваться, а жрец Таинк говорит, что так пожелала К'шарли. Но не может же Светлая богиня желать смерти своим детям? А тут еще и мы с матерью живем возле самого леса. И всю нашу скотину эти упыри высосали. И могут за нас скоро приняться. А мама заболела вчера. Мы далеко не убежим от них. Ваше Колдунство, попросите их по вашему уйти…

В конце своей пламенной речи девчушка уже всхлипывала. Я недовольно поморщился — не выношу слез и истерик. Сильный человек не будет рыдать. А они здесь все — слабые. Слабые еще и потому, что без разбирательств убивают своих детей, а местный жрец этому никак не препятствует и ничего не говорит приезжающим магам Жизни о том, откуда появляется все новая и новая нежить.

Всхлипывания прекратились. Девчонка вновь смотрела на меня привычными круглыми испуганными глазами.

— Сколько? — коротко спросил я. Подробности, касающиеся леса и его обитателей, мне были не нужны — что там творилось, я знал еще год назад, когда одна молодая мамаша, ребенка которой убили за 'темный дар', вернулась в чащу леса, подобрала его трупик и втихомолку закопала недалеко от деревни, чтобы всегда навещать его могилу. Она считала, что этим спасет его душу. Но было поздно — пропитанный мертвой энергией лес уже превратил ребенка в нежить. А она в свою очередь 'заразила' мертвых зверей, которые обычно просто не могут стать упырями. Вот и я так думал, пока мертвяки не полезли наружу, поедая скотину, а иногда и самих людей. Приехавшие маги Жизни только развели руками — они могли лишь поставить барьер против нежити, но никак не уничтожить ее. Уничтожение — работа некроманта. А последователей Некритты ненавидели больше, чем магов, получивших свой дар от других богов. И не только в этом королевстве. Поэтому и обращаться к 'темному чаруну', то есть ко мне, никто и не подумал. Кроме этой девчушки.

— Два серебряных, — робко протянула мне указанную сумму девчонка. Я равнодушно посмотрел на темное серебро, лежащее на маленькой ладошке с огрубевшей от работы кожей.

— Нет, — качнул я головой. — За два серебряных я могу только дойти до вашей деревни, посмотреть на упырей и вернуться. Не менее двух золотых. А после того как оценю уровень опасности, объявлю реальную цену, которая может оказаться выше названной.

— Н… но, — тихо выдохнула девчонка, — у меня нет… столько.

— Уверен, ваш староста найдет указанную сумму.

— Он не знает, — она продолжала стоять с протянутой рукой, на которой лежали две монетки.

— А должен, тебе не кажется?

— Он не согласится, — девчонка шмыгнула носом и стала отступать назад, намериваясь покинуть мое общество.

— Стой, — она послушно замерла, прижав к груди деньги. — Слушай внимательно. Передашь мои слова старосте. Ни маги Жизни, ни ваш жрец ничего не смогут сделать с упырями. Только ненадолго остановить их. Разрушить мертвую плоть может лишь некромант. Поблизости из них только я. Конечно, вы можете послать в Дартолисс магов, чтобы они привезли оттуда нужного специалиста. Но, во — первых, вы на это не пойдете, я уверен. А во — вторых, даже если и случится чудо, и маги будут отправлены туда, то на сумму ниже двадцати золотых некроманты не согласятся. А между тем к упырям добавится вся нежить из леса. Раньше они прорывались маленькими группками, теперь же попрут всем скопом — граница, которую так тщательно устанавливали маги Жизни, была нарушена изнутри, когда в ее пределы внесли мертвого ребенка. Через год — полтора Тиши не станет. Если здесь, конечно, не поработает некромант. Все запомнила?

Девчонка ошарашено кивнула, расширенными от ужаса глазами глядя на меня.

— Тогда иди, — кивнул я ей. — И не вздумай больше сюда заявляться одна. Возможно, я и добрый сегодня, но нежить вполне может оказаться не в духе… И еще: упыри поели ВСЮ вашу скотину?

— Вчера котика нашего изгрызли, — кивнула девчонка. — Больше никого не осталось из живности.

— Тогда последний совет — переночуйте сегодня с матерью в другом месте. Иначе познакомитесь с упырями более плотно. Поняла?

— Д…да, — судорожно кивнула девчонка. — Спасибо, Ваше Колдунство. Возьмите деньги.

— Зачем мне твои затертые монеты? — я равнодушно скользнул глазами по вновь протянутой ладони. — В следующий раз думай, что мне предлагать. Иди уже.

— Извините… то есть спасибо… пойду я… — девчонка попятилась назад, боясь повернуться ко мне спиной. Так она шла, пока не натолкнулась спиной на стоящее сзади дерево. Ойкнула, обернулась и побежала.

Я тяжело вздохнул, провел рукой по волосам и, наконец, обратил внимание на оставленную девчонкой корзинку, запахи из которой уже давно тревожили мой желудок, заставляя его издавать жалобные звуки. Хорошо, что моя гостья их не слышала. Иначе мой авторитет среди местных немного, но пошатнулся бы. Я поднял лежащее сверху вышитое полотенце, и, жадно принюхиваясь к содержимому, принялся рыться во внутренностях корзинки. Ага, насчет пирожков и молока я угадал. Также там был десяток яиц, немного мяса и творога. У них поели всю скотину, а она мне еду несет. Дурочка. Еще и мать больная. Нет, никогда мне не понять людей. Покачал головой и пошел в сторону дома. Пусть визит в деревню и отменялся, но меня ждала утренняя разминка, которую я уж точно пропускать не хотел…

Я, наверное, уже в тридцатый раз перечитывал книгу с жизнеутверждающим названием 'Умертвия', когда в калитку моего дома робко кто‑то постучался. Со вздохом отложил перечитанный до дыр и уже вызубренный фолиант. Просто у меня всего было три книги и куча свободного времени. Вот и перечитывал на досуге. Пока ко мне не пришли поздние гости. И не боятся же по вечерам в лес идти! Или упыри сегодня в ударе, а мои аргументы даже не пригодились? Ведь, если честно, я ждал их завтра. Самое раннее — на рассвете. Но никак не в этот же день!

Я мельком взглянул в зеркало, оценивая себя великого и ужасного, быстро накинул иллюзию на лицо и пошел встречать гостей. За калиткой стоял староста и пятеро дюжих парней. Не иначе для защиты главы деревни от меня. Я не сдержал улыбки, наблюдая за тем, как все шестеро переминаются перед невысоким заборчиком, запрокидывая головы вверх и испуганно озираясь по сторонам. Как будто ждали, что я выпрыгну с самой неожиданной стороны. Но в этот раз я появился с помощью обыденного способа — через дверь.

Шестеро человек шарахнулись назад, когда калитка перед ними медленно распахнулась, и наружу вышел я.

— Добрый вечер, уважаемые, — вежливо наклонил я голову. — Чем обязан такому позднему визиту?

— А — а-а… э — э-э… — начал староста.

— Кроме перечисленных вами букв единый язык содержит еще больше трех с половиной десятков, — равнодушно заметил я.

— Пр…простите нас за беспокойство, — слегка заикаясь начал староста. Как его? Бравон, кажется… — Наира сказала, что вы готовы уничтожить упырей…

— Цена вас устраивает? — перебил я его.

— Два золотых?

— Пока да. Когда приду на место, я назову вам точную цену. Она может подняться, но никак не опуститься.

— А гарантия? — староста осмелел, когда дело коснулось денег.

— Вы во мне сомневаетесь? — я наигранно удивленно поднял брови.

— Н… нисколько.

— Тогда в чем дело? Разве деньги для вас значат больше, чем жизнь?