— Насколько я понимаю, мы — коллеги, будем в одном звене, у Быкова? Андреевский Николай Андреевич, — представился он.

У новенького была неприятная манера тянуть слова.

Стрелков и Иванов поздоровались.

— Вы ленинградцы? — все тем же тоном продолжал Андреевский, усаживаясь, как дома. — Из самого «устаревшего» училища?

Губы его тронуло подобие усмешки.

— Не «устаревшего», — спокойно поправил Борис. — А из старейшего. Усекли разницу, Николай Андреевич?

— Ну, ладно, — неохотно согласился тот, — пусть старейшего, раз так больше нравится. Суть дела не в том. А я кончал Тихоокеанское училище, здешний старожил.

Он аккуратно намазал маслом кусочек булочки и продолжал:

— Так вот, если нужна будет моя помощь, обращайтесь, — и, нетерпеливо оглянувшись в сторону официантки, бросил раздраженно:

— Можно вас? Побыстрей, пожалуйста, я очень спешу.

— Постараюсь, — холодно ответила Аня. Ее улыбки как ни бывало.

Сергей с Борисом переглянулись, и в глазах у них было одно и то же: «Ну и тип!»

А Андреевский спокойно принялся за завтрак, больше не возобновляя разговор.

— Прибавь оборотов, — мигнул Сергею Борис.

Время завтрака кончалось, надо было спешить на общее построение дивизиона.

— Ну что, познакомились? — раздался рядом голос Быкова. — Итак, все в сборе.

Он подсел на свободный стул и, оглядев внимательно молодых лейтенантов, сообщил:

— Сегодня день организационный. Сначала познакомитесь со своими экипажами, а потом в штаб, там работы вам хватит. А послезавтра будьте готовы к выходу в море. Будет небольшой штурманский поход для ознакомления с районом плавания.

— Мне что, тоже необходимо в этот поход? — осведомился Андреевский. — Ведь, как-никак, здешний?

— Обязательно и всенепременно, — внимательно и строго глядя на Андреевского, подчеркнул Быков. — Захватите с собой хорошие блокноты, ручки и карандаши. Придется много писать и рисовать. С подробностями ознакомлю в штабе, после обеда.

Он взглянул на часы и добавил:

— В вашем распоряжении еще пятнадцать минут.

Друзья вышли из кают-компании.

— Красиво здесь, — вздохнул Борис, любуясь буйной растительностью, заливом и ясным солнечным утром.

Сергей тоже никак не мог налюбоваться бухтой.

— Ну, а как тебе Андреевский понравился?

— По-моему, фрукт, — усмехнулся Борис.

— Похоже. Хотя, кто знает. А вдруг он лучше, чем кажется?

— Дай-то бог. Ну пошли, а то ведь и действительно можем опоздать на построение.

И друзья, минуя лесенку, по очень крутой тропинке начали спускаться к зданию дивизиона.

Предстоящее знакомство с экипажем особенно тревожило Сергея. От первого разговора зависело многое. Он понимал это и старался мысленно представить себе все возможные повороты беседы. Уже беглое знакомство — по личным делам — показало Сергею, что врастание в коллектив будет трудным. Из всего немногочисленного экипажа только двое были моложе его, остальные — одногодки или старше.

— Будь осмотрителен, Стрелков, — предупредил Быков. — Никакого гонора. Больше присматривайся. Каждый раз серьезно думай, прежде чем принять решение. Особое внимание обрати на боцмана Литовцева и старшину команды мотористов Багелева. Боцман у тебя солидный, обстоятельный, хозяйственный. Багелев — дело знает, но требует постоянного контроля.

Встреча с экипажем состоялась в ленинской комнате казармы. Стрелкова представил Быков:

— Это ваш новый командир, лейтенант Стрелков Сергей Иванович. Училище окончил в Ленинграде, на флоте с 1940 года, был еще юнгой. Ну, не буду мешать, знакомьтесь. Литовцев и Багелев, введите командира в курс дела о состоянии катера и его готовности к спуску на воду и плаванию.

Быков ушел. А Стрелков вспомнил, как он вчера, возвращаясь из штаба, отыскал на блоке по бортовому номеру свой катер и долго любовался им. Хотя, честно говоря, тот не очень-то и гляделся. Немного обшарпанный, с красными яркими пятнами сурика на очищенных под покраску металлических поверхностях, с дном, обросшим ракушкой и водорослями, и запачканной, а потому прерывистой ватерлинией — катер как бы терял в этом камуфляже стремительность своих обводов и на фоне голубой бухты выглядел аляповато-игрушечно. Но это был его катер!

А вот теперь перед ним был экипаж этого катера. Команда расположилась по обе стороны длинного стола: с одного края сидели во главе с боцманом Литовцевым, с другого — во главе с Багелевым.

«Понятно, — сделал для себя вывод Сергей, — верхняя команда и нижняя». За маленьким востроглазым Багелевым сидели мотористы. Здесь ошибки быть не могло. За плотной, крепкой сбитой фигурой боцмана «в кильватер» расположились… тут Стрелков задумался, восстанавливая мысленно фотографии членов экипажа, личные дела которых изучил накануне.

«Да, видимо, так, — утвердился он. — Этот полноватый старший матрос торпедист Красанов, а дальше — высокий с тонкими чертами лица, наверно, радист Соловьев. Затем, наверняка, комендоры. Ну и далее все остальные члены экипажа».

Узнал и черноволосого кареглазого, чему-то улыбающегося торпедного электрика Аметова из Татарии и маленького, хрупкого, с коротким ежиком волос и неожиданным стальным взглядом химика Букина.

Стрелков вспомнил, что скоро на катере, как сказал Быков, будет поставлена радиолокационная установка (заводские рабочие уже прибыли). Значит, прибавится еще один человек.

Молчание немного затянулось. Все ждали, что скажет командир, а Стрелков молчал. Он собирался с силами, внутренне подбадривая себя: «Ну, вперед, вперед» и не двигался с места, мучительно не зная, с чего начать. Выручил Багелев.

— Товарищ командир, — вскочил он, — если не возражаете, мы все по очереди представимся и расскажем о себе.

— Хорошо, давайте так, — обрадовался поддержке Сергей. — Начнем с боцмана.

Старшина 1-й статьи Литовцев, голубоглазый, ладный, был краток.

— Ну, что, товарищ командир, — начал он, — моя биография проста…

— Но поучительна, — вклинился Багелев.

Все заулыбались, Стрелков тоже, однако бросил:

— Багелев, вы следующий, а пока Литовцев.

Боцман укоризненно посмотрел на Багелева и продолжал:

— Родился я в двадцать пятом году, на флот попал в сорок третьем, участвовал в войне с Японией. Отец погиб в сорок втором году, мать — колхозница. Есть жена Валя и дочь Света. Живут на Украине. По моей линии катер почти готов. Покрасим только подводную часть специальной краской от обрастания, остальное по мелочи. Разрешите сесть?

— Садитесь, боцман. Багелев, ваша очередь.

Кажется, «мертвая точка» была позади.

Багелев был многословен и с явной претензией на остроумие.

— Я, товарищ командир, служу уже седьмой год, Как говорят «по второму году, по второму заходу». Служить осталось неделю и выпить семь компотов. Холостяк убежденный, моторист прирожденный. Техника на катере — что надо. Все работает с полоборота, — скороговоркой выпалил он, при этом бросая взоры на мотористов и вдохновляясь их улыбками.

Из верхней команды все, кроме улыбчивого Аметова, были безучастны к монологу Багелева, и тот, похоже, свои шутки расточал только мотористам, иногда, впрочем, поглядывая в ожидании поддержки на торпедного электрика.

Багелев на мгновение остановился. Переведя дух и набрав воздуха, он уже готов был дать новую очередь своего боевого повествования, но Стрелков остановил его:

— Стоп, стоп, немного помедленней, Багелев, а то сразу не уловить сути. Вам с вашей скорострельностью в комендоры надо было идти.

Теперь уже засмеялись все, и Стрелков отметил это. Но Багелев нисколько не смутился и в ответ на замечание командира отчеканил:

— Это точно, товарищ командир. Комендор из меня был бы не то, что наш Еремкин. Ведь он, когда дал первую очередь, то со страху свалился на турель.

Стрелков заметил, как вспыхнуло лицо молодого комендора и как он весь как будто от удара сжался и умоляюще посмотрел на Багелева.