Славный марксист Ленин-Бланк прокомментировал начавшуюся террористическую войну очень мило - у Бунда были “террористические увлечения, которые миновали” (т. 6, с. 288). Он имел ввиду решение конференции Бунда 1903 г., на которой руководители Бунда отменили бердичевское решение о начале террористической войны против российского правительства. Но террористическая война в России продолжалась даже после ареста Исаака Герша, на его место тут же прислали из Европы другого не менее знаменитого и не менее кровавого еврейского террориста Азэфа, и воспитали к этому времени ещё одного кровавого монстра - русского террориста Бориса Савинкова.
В июне 1903 года из Вологды бежал ссыльный по фамилии Савинков Борис Викторович, родившийся в 1879 году в Харькове. Его родители переехали в Польшу, где его отец работал в Варшаве в судебной системе, и Б. Савинков окончил хорошую гимназию в Варшаве, затем этот обеспеченный гимназист поступил в Петербургский университет, где довольно быстро влился в “прогрессивное” студенческое движение, пропитанное революционным марксизмом и был членом группы “Социалист”, затем сменившей название на более прогрессивное и политтехнологически правильное в то время - “Рабочее знамя”.
За горячую речь у Казанского собора Савинков был исключён из университета, после чего этот представитель “золотой молодёжи” поехал доучиваться в Германию. А когда вернулся в Петербург, то оказалось, что его полиция помнила, и даже за истекший период подсобрала о его бурном студенческом периоде дополнительной информации. Кроме того, - полиция была осведомлена, что он в Европе ещё больше “спрогрессировал” и обзавёлся опасными связями, - там на “перспективного” в террористы студента обратили внимание… - он познакомился с еврейским террористом М. Гоцем.
Савинкова арестовали, а затем выслали в Вологду под административный надзор. Борис Савинков там жил с семьёй и в условиях не худших, чем у Ленина в Шушенском. Но прозябание в русской глубинке было не для него… Борис Савинков, похоже, долго размышлял над смыслом своей жизни, а затем, вспомнив яростный призыв еврейского идеолога Гиммера (он же Н. Е. Суханов) перед студентами:
“Бомба - вот ваше право! Бомба - вот ваша обязанность!” - всё для себя решил.
Он нарисовал чёткий план действий и начал его реализовывать: мама привезла ему много денег, он бежал из Вологды и добрался до Архангельска, где без труда сел на пароход и добрался до норвежского города Варде, затем до бельгийского Антверпена, а затем - до центра финансовой и одновременно революционной деятельности в Европе - Женевы, где тогда восседало много солидных революционных умов “мира”, в том числе и конечная цель путешествия Бориса Савинкова - Мойша (Михаил) Рафаилович Гоц.
Попав к Гоцу на прием, Савинков отчаянно попросил - хочу “работать в терроре”! “Мудрец” Гоц остудил пыл молодого бойца из русских, - мол не спеши, присмотрись к нам, поразговаривай с опытными - поучись этому не простому ремеслу. На самом деле - это к нему, Савинкову хотели присмотреться - настоящий ли дурак или “засланный” казачок.
И вот настал трогательный момент, который затем описал сам неофит терроризма: “Однажды днем… к нам в комнату вошёл человек лет тридцати трёх, очень полной, с широким равнодушным, точно налитым камнем лицом и большими карими глазами”. - Это был большой Мастер террористического ремесла - настоящий циничный Вельзевул, забирающий жизни, выдающийся “шахматист” с 1893 года, по собственной инициативе “разводящий” всю российскую полицию - Евно Азэф (Азеф), он же по кличке “Толстый” или “толстый жид”, он же под масками: Евгений Филиппович, Валентин Кузьмич, Иван Николаевич, Виноградов.
Здесь, в центре спокойной Европы, у Азэфа был не только его идеологический центр, но и семейный подряд - в химической лаборатории возле Ниццы, принадлежащей брату Азэфа, супругам Зильбербергам и Рашель Лурье, изготовлялись самые качественные бомбы для террористов.
И Борис Савинков описал этому Молоху свой первый план - “дипломную работу”, первое кровавое посвящение. Азэфу понравилась глобальность замашки и тонкий психологизм задумки, - дело в том, что Савинков задумал убить министра внутренних дел России - Плеве. А поскольку Савинков жил и учился в Варшаве и отлично знал патриотизм поляков, их переживания в связи с потерей независимости, суверенитета и о многочисленных восстаниях, то и решил использовать надёжную карту - ненависть поляков к российской власти. С этой целью в качестве “мяса” он решил использовать польского студента, с которым познакомился в ссылке - Ивана Каляева, вернее - Яна Каляева, “Янек” - так ласкательно по-польски называл его Савинков, посылая на явную смерть.
Этот трюк с поляками, с польским патриотизмом террористы использовали и ранее, а теперь этот трюк по вербовке в “камикадзе” Борис Савинков будет повторять несколько раз. Например, член террористической группы Азэфа-Савинкова польский студент-смертник Борис Вноровский, покушавшийся на генерала Дубасова, но убивший бомбой его адъютанта графа Коновницына, написал перед террористической акцией прощальное письмо родителям:
“Мои дорогие! Я приношу свою жизнь в жертву для того, чтобы улучшить, насколько это в моих силах, положение Отчизны…”.
Они думали, что идут на смерть ради Польши, а на самом деле умирали за дело еврейской гегемонии, на это же дело работал и Савинков, который осознал это только после 1917 года, за что был арестован, осужден и убит захватившими Россию “большевиками”. А в этот период для Азэфа и Гоца Савинков был идеальным “белым” вербовщиком польских и русских студентов в “герои” - смертники. И… - Азэф взял Савинкова в свою “команду”, в подчинение.
Кстати, в этот же период в “террористы” рвался молодой Керенский, но в искренность своего соплеменника из Симбирска или его “талант” не поверили…
Итак, Савинков и Каляев уже в Берлине получили последние наставления Азэфа и двинулись в Россию… Но “первый блин” получился плохо - неопытные нервничали и сорвали покушение. Расстроенный, раздосадованный, покрасневший от стыда Савинков поехал “на ковёр” к начальству - через Киев в Женеву, где мудрый Мойша Гоц его успокоил, - с кем не бывает в первый раз, он в него ещё верит - даёт ему много денег, новые явки и новых помощников. В период всей этой истории Борис Савинков входит не только в доверие Гоцу и Азэфу, но и в семью Азэфа, он бросил свою жену Веру Успенскую и женился на родственнице Азэфа - Е. И. Зильберберг. И Савинков возвращается в Россию исправлять свою ошибку. В Москве встречается со своим начальником-учителем Азэфом, получает последние советы, инструкции и едет в Петербург.
В 2006 году в России на студии “Мосфильм” вышел художественный романтический боевик о “подвигах” фартового Бориса Савинкова, в котором “почему-то” многие важнейшие моменты “забыты”… По сценарию еврейского сценариста А. Бородянского этот фильм об исключительно русском терроре в России поставил сам (!) директор киноконцерна “Мосфильм” Карен Шахназаров. Следующее покушение Савинков организовал в марте 1904 года, и его мы рассмотрим позже, а пока ещё понаблюдаем за событиями 1903 года.
В это время за пределами России в “цивилизованной” Европе формировались другие антироссийские силы еврейской интеллигенции, - Ленин-Бланк пытался найти примирительный, компромиссный вариант своей РСДРП с Бундом. Но Бунд настаивал на своём исключительном положении в РСДРП. На Втором съезде РСДРП (17 июля - 10 августа 1903 г.) представители бунда Гофман, Гольдблат, Юдин, Либер и Абрамсон категорично настаивали на федеративном положении Бунда. На этом ленинском съезде среди 55 делегатов - 25 делегатов были по национальности евреями. Из высказываний Ленина видно, что он прекрасно понимал силу и агрессивность Бунда и его побаивался - В. И. Ленин:
“Самостоятельность и независимость Бунда не подлежит сомнению, равно как и постепенное их усиление” (т. 8 с. 71), “Всем и каждому втолковывать… что с Бундом надо готовить войну, если хотеть с ним мира. Война на съезде, война вплоть до раскола…” (т. 46. с. 283), “С Бундом надо быть корректным и лояльным, но в то же время архихолодным, застёгнутым на все пуговицы и на законной почве припирать его неумолимо и ежечасно, идя до конца без боязни”.