Заглянем в Конституцию Великой ложи Франции:
“Масонство есть всемирный союз, покоящийся на солидарности. Цель масонства - нравственное совершенствование человечества. Его девиз - Свобода, Равенство и Братство. В глазах масонов все последователи равноправны, невзирая на различия национальные, расовые, религиозные, на различия состояния, звания и положения… Конечное стремление масонов - объединение на основе свободы, равенства и братства всех людей, без различия рас, племен, наций, религий и культур, царства всеобщей справедливости и земного Эдема”.
Тогда этот текст звучал “высоко” и чертовски красиво. Это теперь мы понимаем, что эти слова говорились задолго до произношения неясного утопического Коммунизма, только вместо коммунизма звучали такие же лживые обещания Эдема, как “Царства Небесного”, как “Рая” на земле. Нам теперь это легче понять - потому что мы видели воочию на собственном трагическом эксперименте - как с 1917 г. реализовывалась эта опасная утопическая идея в России, и сколько её носители пролили русской крови, и сколько миллионов русских людей они погубили. Вернёмся к истории Франции
“Оторвавшись от души” в расправах над старой элитой, масоны “гуманисты” задумались - как себя защитить, как сохранить за собой захваченную власть, и организовали национальную гвардию. Затем стали осуществлять часть своих идеологических постулатов - объявили декларацию прав человека и гражданина, освободили крестьян от феодальных повинностей и т.д. Всё осуществлялось по теоретическим наброскам “великого” Руссо, прах которого восставшие перевезли в Париж и поместили в Пантеоне. А лидер якобинцев Робеспьер перед депутатами Национального собрания констатировал:
“Могущественный и добродетельный гений Руссо подготовил наши труды”.
Глянем на результаты теоретических изысканий этого “гения” и его последователей. Якобинцы стали создавать органы управления новым государством в соответствии с указаниями Руссо, который завещал, что вся власть должна подразделяться на две ветви: выборную “законодательную власть” и “исполнительную власть” - правительство. Париж ский магистрат переименовали в Коммуну, что означало самоуправление народа, и ей подчинили созданную гвардию. Впоследствии этот орган - Парижская коммуна с подчинённым ей войском была орудием в руках победившей в Законодательном собрании фракции и снимала с помощью гильотины головы проигравших фракционеров с потрясающей решительностью. При этом масоны старались держать своих “братьев” в идеологической строгости - в бюллетене Великого Востока Франции за ноябрь 1893 г. (с. 372) настоятельно рекомендовано:
“Ни один масон не может быть членом Совета Ордена, если он предварительно письменно не обязуется за себя и за своих несовершеннолетних детей не исполнять христианских обрядов”.
Так что “воинственный атеизм” - это также не изобретение Маркса или Ленина-Бланка. Революционеры организовали, согласно наставлениям Руссо, общественные склады продовольствия, которые не были по примеру Женевы страховочными, а олицетворяли собой символ равенства, справедливого и равного распределения конфискованного продовольствия - какое из этого вышло посмешище-трагедия рассмотрим чуть позже. Якобинцы в начале революции легализовали своё тайное общество в виде клуба под названием “Общество друзей Конституции”, а через некоторое время переименовали его в “Общество якобинцев, друзей свободы и равенства”, это был идеологический центр “фронды”.
Когда к “свободолюбивым” и “справедливым” масонам-революционерам попал в плен король Франции Людовик Шестнадцатый, то они его 27 января 1793 г. казнили на гильотине, не предъявив ему существенных обвинений. Королеву Марию Антуанетту казнили 16 октября 1793 г. обвинив её в половой связи с её собственным сыном, которого между этими двумя убийствами масоны усиленно “воспитывали” сами, чтобы предъявить лжеобвинение.
Следуя “теоретическим разработкам” Руссо, революционеры не уничтожали господствующие классы, а облагали их огромными налогами, изымали имущество только у прямых врагов революции и делили между собой. При этом они стремились “сделать бедность уважаемой”. Иногда революционеры секвестировали-изымали появившиеся путем грабежа богатства у друг друга, когда друг друга в чём-то “разоблачали”. А когда идеи Руссо на практике не срабатывали, и у революционеров ничего не получалось, то взаимные “разоблачения” увеличивались. Иногда конфискованное у своих и у чужих имущество пускалось с молотка, а деньги шли на потребу революционеров. В таких случаях здорово наживались спекулянты, перекупщики, самые шустрые денежные дельцы становились баснословно богатыми.
Главная трагедия революционеров разыгралась в законодательном собрании, возглавляемом масонами Кондорсэ, Бриссо и Мирабо, которое вначале назвали Конституантой, затем Легислативой и, наконец, - Конвентом, под этим названием оно и вошло в историю. При Конвенте было создано 12 комиссий, которые во многом играли роль правительства. В 1793 году эти комиссии перешли в подчинение созданного нового органа Комитета общественного спасения.
Конвент являлся выборным органом, в котором были представители из 749 департаментов Франции. Революционеры утопически предполагали, что в нём будут в основном представители от народа, то есть бедных слоёв населения. Но в реальности было почти всё наоборот, представлены были не только не все слои населения, но бедные меньше всего. Таким образом, Конвент был разделён на три фракции-партии и представлял собой знаменитую картинку из басни нашего Крылова.
Впрочем, читатель сам видел из многочисленных кинофильмов, какой кавардак творился в Конвенте. Понятно, что в этой смеси разных, порой противоположных взглядов, трудно было эффективно работать. И последствия были соответствующие.
В 1791 году революционеры освободили от всех повинностей крестьян и утопически думали, что те сами повезут хлеб в столицу. Хлеб крестьяне не повезли, зато расцвела хлебная спекуляция. С октября 1793 года возникла необходимость ввести хлебные карточки, и карточки на мясо, мыло, сахар и т.д. В общем, для русских картина знакомая. Революционеры объявили весь урожай национальным достоянием и приказали его свозить в общественные зернохранилища.
Затем они сформировали национальную армию, которая не только защищала революцию, но проводила конфискацию хлеба у крестьян, но, заметьте, не у посредников-спекулянтов. При этом крестьяне должны были ещё и бесплатно возить хлеб и выполнять бесплатно другие перевозки. Эти меры глобальных результатов не дали, только обострили ситуацию и усилили противостояние в гражданской войне. Голодные смерти в этот период во Франции стали обычным делом.
Далее революционеры объявили о принудительной мобилизации городского населения для уборки урожая и его обмолота. В общем, “свобода” была полной, “процветала” в лице конкретной диктатуры. Также была введена суровая дисциплина на мануфактурах, ещё суровее, чем до революции. Закономерно стали искать причины своих неудач - и стали чаще звучать обвинения в преднамеренном вредительстве и предательстве.
И революционеры создали чрезвычайный уголовный трибунал - свою ЧК. Начались чистки в Конвенте и Коммуне. Здесь стоит заметить, что события в России после 1917 года с потрясающей точностью повторяли рассматриваемые события во Франции. Клуб якобинцев раскололся, левое крыло Конвента обвинило в ошибках правое и, обеспечив себе большинство, физически его уничтожило, 41 человек был обезглавлен, остальные разбежались и попрятались. Таким образом, революционеры под пение “Марсельезы” стали уничтожать друг друга. Партия Робеспьера победила партию жирондистов, представителей департамента Жиронды - Гюаде, Жансонне и др. Имущество осуждённых было конфисковано и поделено. Для улучшения управления ситуацией были созданы два новых органа: Комитет общественного спасения и Комитет общественной безопасности, которые, однако, положение в стране не улучшили.