А что делать тем, у кого нет такой поддержки? Тем, кто остался один против целого мира обозленных демонов?

Я — изгой, такой же, как мой дед-уэ или профессор Черных. Я даже русалкой толком не могу обращаться, а меня уже считают врагом, по умолчанию. Я ведь ничем этого не заслужила, как и сотни других таких же пацифистов. Не умеющих себя защитить, и не желающих воевать…

Если бы я не обладала даром бабушки, меня бы тоже травили с детства? Тоже все время напоминали бы, что я — урод, подлое создание, не заслуживающее доверия и дружбы? И я бы тоже училась плевать на их мнение? Просто что бы хоть как-то выжить…

Хотела бы тогда Юмико сидеть со мной за одним столом? Пытался бы помочь Ямамото-кун?

Если бы я не была столь везуча, обратил бы на меня внимание Таики, или отворачивался бы с раздражением, как от приветствия "Черномора"?

Как все запутано… Мое племя готово ценить меня, защищать и помогать во всем, пока моя крылатая тайна не выплывет наружу. А те, кто знает о Фениксе… ненавидят и презирают сирену во мне…

Неужели я навсегда останусь на распутье между двумя мирами?"

Ямамото Хикару сидел на резных перилах моста через пруд и, не моргая, смотрел в воду. Если бы не поза, расслабленная и собранная одновременно, так, что казалось, будто Охотник, свесивший одну ногу к ровной голубой глади, дразнит удачу и вот-вот сорвется в полет, стоит только дрогнуть ветке сирени или ветру опустить на доски желтый осенний лист, можно было бы подумать, что он медитирует. В широких тренировочных брюках, завязанных на поясе грубой веревкой, черной безрукавке, босой, с катаной на коленях и бусинами пота на широких плечах, он замер натянутой пружиной, поражающей своею мощью и абсолютным спокойствием во взгляде. Такой контраст — напряженные мышцы и безмятежность на лице — Ямамото Хикару не зря был наследником семьи Охотников, перед членами которой открывались даже врата Огненного мира.

— Господин, — высокий худощавый мужчина в темно-синем кимоно неуловимо-быстрым движением спрятал катану в резные ножны и упал на колено. — Тренировка закончена?

— Ты свободен, — даже не обернулся Охотник. Сорвавшись с ветки, ему на колено упал нежно-фиолетовый цветок сирени. Опустив на него глаза, Ямамото нахмурился.

Он не любил осень, но здесь, в Огненном мире, где времена года подчинялись желанию владык, и в саду золотая листва устилала тропинки рядом с белоснежными "звездами" сакуры, он ненавидел ее еще больше. Природа не должна быть подвластна прихотям! Дождь не может идти по приказу, птица по принуждению петь, а река менять русло от мановения руки. Это было неправильно, как и его пребывание здесь, в окружении демонов и духов, оборотней и других созданий "огня". Возможно, он и презирал эту осень столь сильно как раз за то, что она служила постоянным напоминанием о его вынужденной покладистости, смирению перед правилами и законами чуждого мира.

И все же, Хикару не был первым Охотникам, чья нога ступила на эту землю.

За спиной юноши подымался к небу старинный семейный особняк, выполненный в традиционном японском стиле: высокий каменный фундамент, массивная двускатная крыша с деревянным каркасом, яркие тона… Предки получили землю в пригороде Огненной столицы много веков назад, по случаю заключения мирного договора между Лазурными созданиями и демонами. С тех пор здание перестраивалось несколько раз: по "странным совпадениям", каждый раз, когда между небом и огнем отношения становились чуть более напряженными, с несчастным домом приключались какие-то несчастья. Он горел, падал жертвой локального землетрясения, покрывался пеплом и водой из искусственного водоема, раскинувшего свои отнюдь не глубокие воды у северной стены. Охотники плевались и проклинали соседей, ибо никто не был столь наивен, чтобы верить в подобные каверзы судьбы, но каждый раз, снова и снова, отстраивали особняк. Разумеется, за счет семейного фонда, потому что защитнику Лазури доказать свою правоту в мире демонов, даже если эта правота подтверждается обыкновенной логикой, невозможно в принципе.

Наверное, никто не мог объяснить, почему род Ямамото так упрямо держался за этот клочок земли. Никто, кроме Ямамото Хикару.

— Я должен вытащить тебя, Мерси! — прошептал он. Охотник решительно не понимал, почему ни Кей Томаши, ни его внучка не признают, насколько опасно для Феникса быть здесь! Однажды он видел, как она почти распахнула крылья, как почти оторвалась от земли… но ведь в следующий раз его может и не оказаться рядом! Его девочка, его синеглазая удача, такая наивная и такая беспечная…

Спрыгнув с перил, Ямамото двумя прыжками пересек парк и, сильно оттолкнувшись, буквально перелетел трехметровую стену, окружающую поместье. Кто сказал, что люди не могут посягнуть на высоту в несколько своих ростов? Охотник в этом плане был ловче кота — не каждый китайский боевик мог похвастаться героем, настолько презирающим законы гравитации.

Не задумываясь, Хикару бросился к затоке Ураг-вея. Он привык, что само провидение всегда приводило его к Фениксу. Много лет род Ямамото защищал лазурных творцов удачи, теперь она возвращала долг и не давала свернуть с пути золотых созданий…

Мерседес ступила на берег несколькими минутами раньше. Длинные рыжие волосы еще не успели высохнуть, капельки солоноватой воды блестели на белоснежной коже, но жабры исчезли, как и перепонки между пальцами и пока совсем небольшой гребень на икрах. Он впервые появился на очередном уроке пения, до смерти испугав Мерси. Жесткий и шершавый на ощупь, он был похож на рыбий плавник и по глубокому убеждению сирены — совершенно не украшал ее ноги. Впрочем, здесь ее с Араратом вкусы сильно отличались, потому что он пришел от нароста в дикий восторг.

— Ты превращаешься в русалку, Мерседес! — заявил он, с гордостью демонстрируя такие же "плавники" на локтях. — Очень полезная штука! И плавать помогает, и драться. Таким наростом в челюсть зарядишь — считай, победил.

В тот первый раз девушка была слишком взволнована неожиданным "уродством", чтобы по достоинству оценить его положительные стороны, но со временем страх ушел, и его место заняло любопытство. Сражаться с наростом Мерси, правда, так и не попыталась, хотя бы потому, что она не умела так же легко находить себе соперников как Арарат с сестрой. Да и местонахождение неожиданного девайса этому не способствовало — одно дело ударить локтем, другое — икрой. Зато скорость плавания действительно выросла… хотя Мерси так и не поняла, почему.

Ямамото вышел из леса, подступившего к затоке с южной стороны. Девушка ходила по берегу, осторожно ступая босыми ногами на блекло-зеленую осеннюю траву. Сейчас он шагнет ближе, сухая ветка сломается с резким звуком у него под пяткой, Мерси испугается, вздрогнет, и снова будет ругать его за слишком тихую походку. Пообещает одеть на шею колокольчик или повязать бубенцы на пояс, не догадываясь даже, как сложно порой отыскать ту самую ветку, хруст которой предупредит Феникса о его приближении.

— Привет, тенши, — бесстрашно поздоровался Хикару.

— Ямамото-кун! — вздрогнула рыжая, — и тебе не болеть. Что ты здесь делаешь?

— Пришел узнать, как у тебя дела?

В первый миг девушка хотела скрестить руки на груди и, гордо вздернув подбородок, удалиться обратно в озеро. Она ведь до сих пор его не простила! О, подлый обманщик под видом благочестивого президента!.. Но, положа руку на сердце, она понимала, что если уж кто и заслуживал ее милости, так это он. Охотник всегда поддерживал ее в минуты трудности, помогал их преодолеть — даже самые нелепые на его взгляд, всегда выручал из неприятностей, давал советы и не позволял совершить очередную глупость. Он единственный знал и хранил ее секреты… а еще — всегда ворчал и бесился, когда она заставляла его волноваться. Как часто, глядя на него, она вспоминала деда. Так, может, хотя бы он объяснит то, что тревожило ее сердце вот уже который день подряд?