Явление V
Тарталья (спрятанный), Фаррускад, женский голос.
Фаррускад (выходит в сильнейшем беспокойстве).
Увы, напрасно я ее ищу.
Напрасно, запыхавшись, по пустыне
В отчаянье бегу. Керестани,
Жестокая моя, в порыве гнева
Глуха к страданьям горестной души.
Тебя я не послушался — смиренно
Молю тебя за это о прощенье.
Керестани, любимая супруга,
Керестани, хоть на одно мгновенье
Явись мне вновь! Детей моих любимых
Дай мне в последний раз поцеловать!
А там, хоть жизнь возьми, — я буду счастлив!
Тарталья(сзади, в сторону). Это принц Фаррускад. Это он, без сомнения. О, какая радость! Я не могу сдержаться… хочу обнять его. (Делает в порыве восторга несколько шагов, затем останавливается.) Но что ты делаешь, Тарталья? Околей от любви, но не изменяй данному тебе приказу. (Прячется снова.)
Появляется небольшой стол, уставленный яствами.
Фаррускад (заметив стол).
Нет, пищи я не трону. Пусть умру
От горя и лишений. Как жестоко
Желать, чтобы в живых остался я,
Когда ежеминутно умираю
От грусти и живой переношу
Бесчисленное множество смертей!
Тарталья(сзади). Этого стола раньше не было. Кто его принес? Я умираю от голода. Если бы можно было незаметно что-нибудь съесть! (Боязливо и прячась, приближается к столу.)
Женский голос. Отведай пищи, Фаррускад. Питайся.
Тарталья(в ужасе). Что это за голос? Черт! В каком месте они меня покинули?
(Бежит, чтобы спрятаться с другой стороны.)
Фаррускад.
То не моей супруги милый голос.
Жестокий голос, умереть решил я,
Когда детей своих я не увижу
И дорогой супруги.
Женский голос.
Нет, живи
И убедись, что значит, непослушный,
Своей жены не выполнить запрет.
Тарталья снова приближается к столу, стараясь быть незамеченным, чтобы взять что-нибудь съестное. Стол исчезает. Тарталья в ужасе бежит и прячется с другой стороны.
Фаррускад (женскому голосу).
Скажи, что сделать мне, чтоб успокоить
Керестани, обиженную мною?
На все готов я.
(Делает паузу; женский голос не отвечает, он продолжает.)
Ты не отвечаешь?
Тогда скажи, скажи по крайней мере,
Увижу ль я когда-нибудь супругу,
Детей своих любимых обниму ли?
(Делает паузу.)
Он не отвечает. Недостойный,
Забытый, без товарищей, один,
В отчаянье я здесь покинут всеми,
Меж тем как наслаждаться будут слуги
В веселии едою и питьем.
Один лишь Фаррускад себя терзает
В тоске ужасной, гневе, беспокойстве…
Но я несправедлив! — нельзя винить
Того, кто страстью не горит. Один
Погибну здесь. Я пищи не хочу.
И пусть послужат ложем эти камни
Моим усталым, ослабевшим членам.
(Садится на камень, подперев голову рукой; старается заснуть, засыпает.)
Тарталья(выходя сзади). У меня голова идет кругом, как колесо в фейерверке. Я видел и слышал удивительные вещи! Принц, кажется, заснул. (Уходит.)
Явление VI
Панталоне выходит без обычной своей маски, но с лицом, закрытым большими усами и большой седой бородой. Под ней должна быть спрятана его маска Панталоне, так чтобы она могла упасть ему на его лицо при исчезновении митры. На нем жреческое одеяние, а под ним обычный кафтан и брюки Панталоне. Он должен быть одет так, чтобы из жреца мог превратиться в Панталоне. Необходимо заметить, что Панталоне, переодетый жрецом, не должен иметь никакого внешнего признака, по которому зрители могли бы его узнать. Он сопровождает соответствующими жестами то, что говорит за него другой актер за сценой, вплоть до момента превращения, причем жест у него должен быть важный, приличествующий старому священнослужителю.
Панталоне(выходя сзади и сопровождая жестом то, что говорится за сценой). Встань, Фаррускад.
Фаррускад(приподнимаясь). Увы! Чей голос слышу?
Панталоне.
Пустынника, жреца Кексайи голос,
Которого всевышний просветил
Великими познаньями и сделал
Всевидящим во благости своей,
Чтоб тех спасти, кто слушается неба,
Не тех, кто близок аду.
Фаррускад.
О Кексайя,
Избранник неба! Знаю я, пришел ты
Сюда, Кексайя, чтобы мне помочь.
Скажи мне, жрец, — тебе известно все! —
Скажи мне, где найти моих детей
И где Керестани, моя подруга?
Панталоне.
Умолкни, нечестивец! Называть
Не смей того, кто ненавистен небу, —
Постыдную и мерзкую колдунью!
Сюда явился я тебя спасти.
Освободить из рук Цирцеи новой,
Жестокой и преступной. Сколько горя,
Глупец, перенести тебе придется,
За то, что слепо дался ей в добычу,
И этим брак постыдный искупить!
Фаррускад.
Кексайя… что я слышу!.. Нет… Неправда…
Не может быть, чтоб это…
Панталоне.
Замолчи!
Ты зверь, не человек. Но знай — несчастья
Великие грозят тебе. Все камни,
Деревья, звери, что в пустыне этой
Ты видишь, — были некогда людьми;
Но жадная, бесстыдная колдунья,
Желанья сладострастные насытив,
Безжалостно любовников своих
В животных и деревья превращала,
И стонут заключенные!
