Предстоял путь, полный опасностей: впереди плотно заминированные фарватеры, притаившиеся в шхерах вражеские подводные лодки и торпедные катера. Вечером следующего дня пароход в сопровождении сторожевого корабля и трех базовых тральщиков вышел в море. Ночь прошла спокойно. В 9 ч утра тральщик «Клюз» подорвался на мине и через 4 мин затонул: сперва медленно наклонился на нос, оголив винты, а затем, встав вдруг почти вертикально, стремительно ушел под воду. [36]
Экипаж парохода подобрал из воды оставшихся в живых военных моряков.
На траверзе Хельсинки появились вражеские самолеты, но сильным зенитным огнем они были отогнаны. У северного берега острова Гогланд «Минна» стала на якорь. После короткой стоянки конвой продолжил путь и в полдень 26 ноября пришел на Большой Кронштадтский рейд. Сюда же через день благополучно прибыла с Ханко с продовольствием и боеприпасами шхуна «Эрна».
Турбоэлектроход «Иосиф Сталин», переоборудованный в санитарный транспорт, и пароход «Майя» участвовали в эвакуации с Ханко последних частей гарнизона. Прибыв в базу, «Майя» днем 2 декабря приняла на борт 2800 человек, 600 т военных грузов и вышла на внешний рейд. Там уже стояли, готовясь к выходу в море, «Иосиф Сталин», взявший на борт 5589 человек, эскадренные миноносцы и другие корабли. С берега доносились взрывы. На Ханко уничтожалась военная техника, которую невозможно было увезти на судах. Летели по проложенным в воду рельсам вагоны, спускались под откос автомашины, тележки, зарядные ящики. Последний поезд, облитый нефтью и подожженный, огненным змеем был пущен в сторону вражеских позиций.
С наступлением темноты суда и военные корабли в двух отрядах покинули рейд Ханко, увозя около 12 тыс. героических защитников полуострова. Пароход «Майя» входил в состав первого конвоя. За двумя тральщиками строго в кильватер шли сторожевой корабль «Вирсайтис», «Майя», канонерская лодка «Волга», катера, буксиры. Вскоре финские артиллерийские батареи, расположенные на островах восточнее Ханко, открыли огонь. Велся он беспорядочно и не причинил конвою вреда. А вот утром случилась беда - на минном поле почти одновременно подорвались и мгновенно затонули оба тральщика, а потом погиб и сторожевой корабль {36}. Капитан «Майи» Б. М. Хирхасов, несмотря на огромный риск дрейфовать на минном поле вне фарватера, приказал застопорить машину и спустить шлюпки, чтобы прийти на помощь тонущим. Под руководством старпома Э. П. Лаана удалось подобрать из ледяной воды 20 человек.
Теперь головной шла «Майя». Уголь, которым на Ханко были заполнены ее пустые бункера, горел плохо. [37] Во время обороны полуострова под систематическими обстрелами большая его часть превратилась в шлак. Приходилось заливать его керосином, машинным маслом. Старший механик М. А. Велик делал все возможное, чтобы; поддерживать необходимое давление пара.
Вскоре изменили курс. У острова Гогланд в удобной бухте конвой отдал якоря. Вечером 4 декабря он продолжил движение. Теперь шел в сложной ледовой обстановке. С каждым часом его ход из-за тяжелого льда все более замедлялся. Финские береговые батареи в течение полутора: часов обстреливали почти неподвижные суда. Но успеха не добились. Подоспевший на выручку ледокол «Ермак» освободил конвой из ледового плена и форсированным ходом довел его до Малого Кронштадтского рейда.
За отвагу и мужество, проявленные при эвакуации войск из Ханко, капитан парохода «Майя» Б. М. Хирхасов и помполит М. Л. Забелло были награждены орденом Красной Звезды, а старший механик М. А. Велик, боцман В. Ф. Якобсон и старший матрос Э. В. Марину - медалью «За боевые заслуги».
Второй конвой на переходе потерял турбоэлектроход «Иосиф Сталин», подорвавшийся на трех минах. С тонущего судна удалось снять 1740 человек {37}.
В итоге эвакуации военно-морской базы Ханко в Ленинград было доставлено около 23 тыс. бойцов и командиров, 1700 т продовольствия, 1000 т боеприпасов, большое количество оружия и военной техники, что явилось немалой помощью защитникам Ленинграда {38}. [38]
В суровую блокадную зиму
8 сентября 1941 г. начался отсчет дней беспримерного отпора защитников города Ленина полчищам врага, охватившим город кольцом блокады. В тот день фашистские войска захватили Шлиссельбург (Петрокрепость), вышли к южному берегу Ладожского озера и завершили окружение Ленинграда. 16 сентября они под самым городом, у Стрельни, вышли к Финскому заливу, изолировав в районе Ораниенбаума (Ломоносов) 8-ю армию Ленинградского [38] фронта и Ижорский сектор береговой обороны Краснознаменного Балтийского флота. На южном берегу Невской губы, на участке от Петергофа (Петродворец) почти до Морского канала Ленинградского порта, фашисты установили артиллерийские батареи. Этот единственный порт, остававшийся у торгового флота Балтики, теперь находился, в зоне вражеского артогня. Поэтому все суда из Барочного бассейна, Угольной гавани, районов Турухтанного острова и Хлебного мола, наиболее близких к фронту, были отведены в Гутуевский ковш. Особенно сильно обстреливался район Угольной гавани. Поэтому уголь грузился в баржи только ночью, при полной темноте. Они буксировались к Железной стенке, куда подходили суда для бункеровки. Приемка угля, как и все другие операции по погрузке и выгрузке, производилась силами судовых команд.
С изоляцией войск Ленинградского фронта на приморском плацдарме главной задачей транспортного флота стали воинские перевозки между Ленинградом и Ораниенбаумом, а также между Ленинградом и Кронштадтом. После эвакуации базы Ханко и населенных пунктов островов восточной части Финского залива суда Балтийского пароходства курсировали только на этих коротких сообщениях. Между тем флот к этому времени понес тяжелые потери. Подавляющая часть современных, в основном крупнотоннажных, транспортов погибла. В строю осталось немного судов, которые к тому же нуждались в восстановительном ремонте. Тем не менее их эксплуатационная деятельность была очень напряженной.
Условия же плавания были исключительно тяжелыми. Морской канал, фарватеры до Кронштадта и Ораниенбаума находились под мощным огневым заслоном, проскочить который благополучно, казалось, было невозможно. Самым уязвимым местом был так называемый 114-й пикет. Немецкие артиллерийские батареи, располагавшиеся/ всего лишь в 4 км от фарватера, вели огонь прямой наводкой. А позднее, когда Финский залив покрылся льдом, гитлеровцы ставили мины. Всеми способами старались они прервать эту жизненно важную коммуникацию. Обстреливался не только морской путь до приморских рубежей обороны, но и гавани и причалы Ораниенбаума, рейды и вся территория Кронштадта, не говоря уже о самом Ленинграде: за сентябрь - декабрь противник выпустил по городу более 30 тыс. снарядов [39] {39}. Кроме того, он и все прилегающие к нему районы подвергались ожесточенным воздушным налетам.
Во время предпринятого гитлеровцами в сентябре штурма Ленинграда, в самые критические для него дни, акватория морского порта служила огневой позицией для советских крейсеров и эсминцев, обрушивавших шквал снарядов на немецкие танки, которые атаковали со стороны Урицка. Еще более грозную силу представляла крупнокалиберная артиллерия береговой обороны и линкоров. Она вела огонь по врагу из районов Красной Горки, Ржевки и Кронштадта.
Стремясь уничтожить Краснознаменный Балтийский флот, гитлеровское командование бросило против него основные силы авиации группы армий «Север». Начиная с 21 сентября в течение нескольких дней подряд Кронштадт подвергался массированным воздушным налетам, в которых ежедневно участвовало до 270 самолетов. Горели деревянные строения, пирсы, взлетали на воздух склады боеприпасов. Весь Кронштадт сотрясался от взрывов. 26 сентября прямое попадание бомб в нефтяные баки в Военном углу вызвало грандиозный пожар. Вспыхнувшая нефть зажгла деревянную пристань, языки пламени спустились на воду. Ветер, дувший со стороны баков, создавал большую угрозу для стоявших поблизости судов. Пароход «Майя», обрубив концы, успел отойти от стенки, а пароход «Бирута», прижатый ветром к причалу, без помощи буксира оттянуться не смог, и пламя быстро охватило все его надстройки.