— Если увидишь, что дело худо, не забудь: мой дом — это твой дом.

Крольчиха Мбалу поблагодарила Туту, хотя и не очень-то ей верила. Ее одолевала мысль: как все это, однако, ужасно! А ведь виновница — крыса. Но угрызения совести мучили ее недолго, тут же она стала себя успокаивать:

— И что я терзаюсь из-за пустяков? Сотру не одну, а две метки и дважды принесу и того и другого матери. Вот и все.

И действительно, вечером, когда пришла Ндумба, все обошлось как нельзя лучше: и двоих она не хватилась.

Однако крольчиха Мбалу провела тревожную ночь: плохие сны ей снились. И как только проснулась, вышла из логова посмотреть, не пришла ли крыса. Вдвоем все-таки не так была страшна расплата. Тута не заставила себя долго ждать и вскоре появилась с миской маниоковой каши и одной вареной фасолиной. С большим трудом уговорила она Мбалу убить третьего львенка, потратив на уговоры немало времени. И опять они сытно пообедали. И опять крыса Тута поспешила удрать, надеясь, что львица растерзает ее сообщницу. Нечего и говорить, что она совсем не собиралась укрывать у себя крольчиху. Она сама подвергалась опасности и боялась погибнуть в когтях владычицы леса.

Не подозревая о сметливости тетушки крольчихи, она говорила себе:

— Ну и дуреха же эта Мбалу! Напрасно она надеется улизнуть от расплаты, спрятавшись у меня в норе. Совершить такое преступление! Убить и съесть детей матушки львицы, которая была так доверчива!

Крольчиха Мбалу тем временем размышляла, как же ей уйти от когтей своей хозяйки, если та вдруг все поймет? Иногда ее начинала бить дрожь, но она тут же брала себя в руки и подавляла свой страх. Однако тяжкие думы возвращались; погрузившись в них, она даже не заметила, как село солнце и пришла львица кормить своих детей. С напускным спокойствием Мбалу принесла первого и единственного оставшегося в живых львенка. Мать, покормив, как обычно, поставила ему метку на лбу и передала крольчихе. Мбалу поспешила вернуться с ним, едва успев стереть метку. И так она проделала еще два раза. В третий раз второпях она плохо стерла метку. Львица, заподозрив неладное, строго сказала:

— Почему ты опять его приносишь, ведь я же его кормила?

Поняв, что разоблачение неминуемо, хитрая притворщица, не проронив ни слова в ответ, сделала вид, что пошла за другим львенком, а сама незаметно юркнула в траву. И когда Мбалу была достаточно далеко от львиного логова, она, не прячась более, бросилась бежать к норе крысы Туты. А Тута сидела, высунув хвост наружу, загораживая проход. Без околичностей она сказала:

— Не пытайся войти сюда. Даже если отрубить мой хвост, ты все равно здесь не поместишься. Ндумба убьет нас обеих. Не упорствуй! Для тебя здесь нет места! Скрывайся немедленно, если жизнь тебе не надоела!

Убедившись воочию в подлости Туты, которая подбила ее на преступление, а теперь в беде обманула и бросила, хотя и не время было, крольчиха высказала ей все начистоту:

— Значит, смерти моей хочешь? До чего же подла ты! Но не быть тому. Бог умудрил меня. Я спасусь от когтей Ндумбы. А вот тебя, тебя Нзамби покарает. Вечное проклятье тебе за все то зло, которое ты мне причинила.

И, сказав это, она бросилась к реке. Там, только там было ее спасение.

Тем временем матушка львица, видя, что нянька исчезла, спустила на землю сына и пошла искать ее. Не найдя ее ни в логове, ни около него, Ндумба поняла: что-то случилось с ее остальными детьми. А удостоверившись, тотчас же пустилась в погоню, но крольчиха была уже у реки.

Увидев приближающуюся Ндумбу, Мбалу ухватилась за веревку и крикнула:

Прощай, лови мою сообщницу Туту!

И развязала узел. В мгновение ока крольчиха ока залась на другом берегу реки, переброшенная туда распрямившимся деревом, освобожденным от веревочной петли. Все это произошло так быстро, что Ндумба застыла, разинув рот от изумления. Раздосадованная тем, что ее провело такое ничтожное существо, как крольчиха, львица вернулась домой к своему единственному сыну, с которым она больше уже никогда не расставалась, чтобы не потерять и его, как остальных. Горько оплакивая своих сыновей, она поклялась убивать не только кроликов, но и всех других животных, дабы им неповадно было насмехаться над царицей леса.

А крольчиха Мбалу скрылась в зарослях, раскаиваясь в совершенном ею по наущению предательницы Туты преступлении. Но так как бог Нзамби умеет и вознаграждать и карать, он обрек злую Туту на смерть от руки человека. Где бы ни жила крыса, человек беспощадно ее уничтожает.

В отдаленном глухом селении жила одна девушка. Родители ее как-то ушли из деревни в поисках пропитания и так и не вернулись. Сначала солнце светило, потом оно уснуло. Сначала было светло, потом стало темно. А родители девушки все не возвращались. Луна стала идти на убыль, приготовилась умирать, а родителей все не было. Тут девушка поняла, что они уже не вернутся, и громко зарыдала.

Случилось проходить мимо Хейсебу, тому самому Хейсебу, который нашел источник воды для людей в сухой пустыне. Это он послал людей к источнику, и они смогли утолить жажду. Так вот, шел он мимо той деревни, слышит причитания:

— О, мой отец! О, моя матушка!

Видит Хейсеб, сидит девушка, спросил ее, в чем дело, и она поведала ему о своем горе. В сердце Хейсеба вошла жалость к девушке, и он сказал:

— Если твоих родителей поглотила пустыня, ты не можешь оставаться здесь одна.

Хейсеб посадил девушку к себе на плечи, и они уже вместе продолжили путь в поисках меда и воды. Путь их был долог, солнце закатилось за горизонт. Вдруг Хейсеб увидел пчелиный рой, летящий в сторону гор. Он побежал за ним и там, где они жили, на высокой скале, увидел пчелиные соты.

— Сойди, пожалуйста, с моих плеч,— попросил Хейсеб девушку,— я достану меду.

Но девушка крепко уцепилась за его плечи, и ему пришлось уйти, так и не поев.

Солнце уснуло. Хейсеб тоже уснул. Девушка продолжала сидеть у него на плечах. Солнце взошло. Хейсеб встал и продолжил свой путь. Шел он, шел, пока опять не увидел рой пчел. Но с ним повторилось все то же, что и вчера: девушка не пожелала сойти с его плеч, и он опять не поел меда. Жажда начала мучить Хейсеба. Наконец он увидел водоем.

— Сойди, пожалуйста, дай мне напиться,— попросил он девушку, но она осталась на месте.— Что же это такое?! — вскричал Хейсеб.— Я взял тебя с собой, чтобы ты не умерла с голоду. А теперь я сам не могу поесть и напиться.

Но девушка только крепче вцепилась в его плечи.

Неожиданно Хейсеб увидел огромное дерево. Он сел в тени этого дерева, обессиленно привалясь к стволу. Тут между ветвей он заметил хижину, и оттуда доносился запах меда. Хейсеб сказал девушке:

— В хижине, что спрятана среди ветвей этого дерева, есть вода и есть пища. Слазай наверх, принеси все сюда.

Девушка полезла. И когда она забралась в хижину, Хейсеб встал и ушел. Так он избавился от девушки.

А хижина та принадлежала Льву, но его не было дома. Вернувшись, он почуял человечий дух.

— Эй, кто там? Вылезай! — крикнул он.

Но девушка не шелохнулась. Тогда Лев схватил длинную палку и начал гонять ее по хижине, заставляя спуститься, но девушка оказалась ловкой, и Лев никак не мог согнать ее, только устал. Решил Лев позвать на помощь своего друга Шакала.

— Заберись,— сказал он ему,— на дерево, войди в хижину и сбрось вниз девчонку. А я тем временем разожгу костер. Мы поджарим ее и славно пообедаем.

Лев развел большой костер, а Шакал забрался на дерево. Он пытался поймать девушку, но она была так ловка, что все время ускользала. Вдруг Шакал поскользнулся и упал вниз, да прямо в костер. Он подпалил себе шкуру, но Лев снова стал упрашивать его слазить в хижину.

— Нет, лезь уж ты,— взмолился Шакал,— а я буду поддерживать огонь.

Шакал принес целую кучу хвороста, и Лев полез в хижину. Он прыгнул на девушку, собрав все силы, но промахнулся и грохнулся в костер! Шакал же решил, что в костер упала девушка, закричал от радости: