Своими успехами в боевой учебе Тонольский заслужил признание и авторитет среди товарищей в эскадрилье, добрую оценку командира подразделения. Капустин выдвинул его на должность адъютанта начальника штаба эскадрильи. А комсомольцы избрали его членом бюро своей организации.

Правда, назначением на должность адъютанта Топольский не очень-тo был доволен поначалу. В его представлении это была канцелярская, отнюдь не военная работа. Он даже обратился к начальнику штаба полка с вопросом, почему именно к нему проявили такую «немилость». Заверения начальника, что он, Топольскии, ни в коем случае не оставит летную службу, Виталий воспринял с недоверием. Но приказ есть приказ. И Топольский стал адъютантом, притом исполнительным и требовательным одновременно. Некоторое время спустя он понял, что адъютантская работа обогащает его службу и даже способствует авторитету в эскадрилье.

В должности адъютанта лейтенант Топольский встретил первый день войны и с этой должностью фактически тогда же и распрощался, целиком посвятив себя боевой летной работе, передав адъютантские дела механику своей же эскадрильи сержанту П. Я. Романюку.

Как кандидат в члены Коммунистической партии Топольский главной своей обязанностью считал быть примером в бою, не считать, сколько фашистских самолетов встретил, а считать, сколько сбил. К этому он и призывал товарищей на одном из митингов полка, где и сам дал такое обещание. Слово свое он сдержал. По нескольку раз в день вылетал на штурмовку войск противника, схватывался в воздухе с вражескими истребителями, атаковал бомбардировщики.

Хотя Топольскому часто приходилось вступать схватки с противником, однако впервые сбить вражеский самолет ему удалось лишь через три недели после начала войны. 13 июля состоялся его шестнадцатый боевой вылет на разведку в составе небольшой группы. В районе Тирасполя советские самолеты заметили «мессершмитты», которые шли в направлении нашего аэродрома. В один из моментов боя Топольский увидел, как вражеский истребитель пытается зайти в хвост самолету Капустина. Свято соблюдая непреложное правило взаимовыручки в бою, Топольский незамедлительно бросился наперерез врагу. Он опередил фашистского летчика на считанные секунды и ударил по нему как раз в момент, когда тот собирался открыть огонь по машине комэска. Удар был точным, «мсссершмитт» свалился на крыло, и затем стал беспорядочно снижаться.

Радость победы в этом бою была омрачена собственными потерями: не вернулся на аэродром младший лейтенант Александр Федотов, который также сумел сбить один «мессершмитт».

Спустя ровно десять дней после этого произошел бой, о котором потом долго говорили в полку. В нем Топольский мобилизовал свое умение, свои качества пилота и воина, продемонстрировал незаурядную нолю к победе над врагом.

23 июля Топольский патрулировал в районе одесского порта. Небо было ясным, и вскоре он заметил группу вражеских самолетов Ю-88. С высоты тысячи метров ему хорошо были видны бомбардировщики и, несмотря на численное превосходство противника (четыре самолета), Топольский решил немедленно атаковать его. В этот момент от немецкой группы отделился один самолет, вероятно, это был ведущий, и устремился к цели, намереваясь разбомбить ее. Топольский ринулся на него сверху и с близкого расстояния ударил из пулеметов. Бомбардировщик резко пошел на снижение и через несколько секунд исчез в морской пучине.

Оставшиеся «юнкерсы» стали поспешно уходить в сторону Воронцовского маяка, рассчитывая, видимо, там сбросить смертоносный груз. Топольский разгадал замысел врага, бросил свою машину вперед и вскоре настиг группу. Фашисты, защищаясь, открыли по нему огонь. Одна из пуль повредила двигатель, другая перебила тягу управления И-16. Но это не остановило Топольского. Он зашел одному из «юнкерсов» снизу, под заднюю огневую точку, и с первой же очереди зажег его. Экипаж «юнкерса» выбросился с парашютами и был взят в плен. На допросе один из членов экипажа с железным крестом на груди нехотя признался:

- Мне довелось участвовать в войне против Испании, бомбить Париж, Афины, Белград, но среди своих противников подобного аса я никогда не встречал.

Когда же ему сказали, что его противником был совсем молодой парень, которому едва перевалило за двадцать, гитлеровец изменился в лицо и только развел руками, не в силах выразить словами свое удивление…

Чаще все- таки Топольскому приходилось участвовать в групповых воздушных боях. «Ударили!» -любимое его слово-приказ. Слово было сигналом к действию, и летчики группы Топольского реагировали на него без промедления, понимая, что в такие моменты важны каждая секунда и доля секунды. Топольский никогда не стремился каждый успех группового боя записать на свои счет. Он был одним из стойких сторонников шестаковского счета -»на всех», полагая, что в любой победе в групповой схватке есть доля участия каждого из группы.

С выполнением сотого боевого вылета Топольский был представлен к награждению орденом Красного Знамени. В представлении, написанном командованием ВВС Приморской армии, указывалось, что Топольский «при выполнении боевой работы показал образцы отваги, мужества и летного мастерства». Постановлением военного совета Южного фронта от 5 ноября 1941 года Топольский был удостоен этой награды. Однако ему не довелось дожить до этого радостного дня 28 августа он погиб в воздушном бою.

Август был одним из самых напряженных месяцев обороны Одессы. Виталию Топольскому приходилось вылетать по пять-шесть раз в день, не считаясь с усталостью, которая подчас едва не валила с ног.

В ту ночь - на 24-й день героической обороны Одессы - противник, усилив натиск, возобновил наступление на позиции 287-го полка 25-й Чапаевской дивизии. В течение двух часов наши воины отражали вражеские атаки. Введя в бой свежую 8-ю пехотную дивизию, гитлеровцы силами пяти полков снова обрушились на дивизии чапаевцев, развили наступление в направлении от Фрейденталя к селу Дальних. Проявляя большое мужество, умение и героизм, воины нашей дивизии не только сдерживали натиск противника, но и контратаковали его наступающие полки в районе высот 80,0 и 63,3 восточнее Фрейденталя.

Большую поддержку одному из полков чапаевцев в этот день оказали своими штурмовками вражеских войск летчики 69-го авиаполка. Утром девять И-16 атаковали живую силу противника в районе Фрейденталя. Затем восемь И-16, три И-15 и три Ил-2 нанесли удар по скоплению пехоты и артиллерии врага в районе хуторов Небеляевка, Калинин, Березень. В этих полетах участвовал и лейтенант Топольский.

После полудня он вновь, в составе девяти И-16, трех И-15, двух МиГ-1 и одного Ил-2, штурмовал скопление вражеской пехоты и конницы в районе Выгоды, где наши пятнадцать самолетов были встречены десятью ПЗЛ-24, шестью Хе-126 и четырьмя Ме-109. А уже к вечеру, когда встал вопрос о необходимости еще одного вылета на штурмовку противника в самом опасном и напряженном районе - под Фрейденталем, Виталий вновь отправился на задание, пятый раз в этот день. Группа и составе одиннадцати И-16, трех И-15, одного Ил-2 вылетела в намеченный район под командованием Л. Л. Шестакова. Противник наседал на защитников высоты 80,0. Атаковав с ходу вражеские позиции, Шестаков подал сигнал зайти на повторную атаку пехоты в лощинах и на подходе к господствовавшей высотке. Одно за другим устремились звенья вперед. Огонь вражеских зениток был весьма интенсивным, но ведущие вскоре заставили их замолчать, и группа снова атаковала позиции фашистов.

При выходе из атаки наши летчики заметили на подходе десять вражеских самолетов. Не давая им сорвать выполнение задачи, старший политрук Дубковский, младший лейтенант Петько и лейтенант Топольский бросились навстречу врагу и вступили с ним в бой. Разбив строй фашистских машин, летчики стали теснить их из района цели, чтобы позволить остальным нашим экипажам выполнить очередную штурмовку гитлеровских войск.

Топольскому пришлось одному вести бой с пятью «мессершмиттами». Он сбил один вражеский самолет. Но, не успев уклониться, попал под обстрел двух других «мессеров». Его машина загорелась и врезалась в землю неподалеку от хутора Красный Переселенец…