– Думаете, он заработает? – усомнился я.

– Здесь все на ходу, – ответил он неожиданно многословно. – Каждая мелочь. Давайте кристеллу.

Он включил аппарат. Вложил кристеллу в приемник. Загрузил. Раскрыл.

Секунда, другая – и Король неожиданно расхохотался.

– Прекрасно придумано! – сказал он, отсмеявшись, и даже поднял было руку, похоже, хотел похлопать меня по плечу – но вовремя передумал. – Браво, браво. Но кот в мешке не годится для залога. Извините. Однако спасибо за развлечение. Боюсь только, что у меня совсем не осталось времени для вас.

Он хитрил, я видел это совершенно четко. И глаза его, и нервно шевелившиеся пальцы свидетельствовали об этом. А кроме того, за проведенные у него минуты я успел достаточно разобраться в нем и заключил, что в эзотерической подготовке я мог бы в одиночку выступить против пятерых таких, как он. Я готов был поклясться, что название «Межправительственный проект 00485» было ему известно: на Армаге, как это нередко случается, произошла утечка информации. Однако никто толком так и не узнал, что подразумевалось под этими цифрами; тем не менее все разноречивые предположения сходились в одном: это был замысел, реализация которого могла просто‑напросто перевернуть всю жизнь – и не только на той планете. Что же касается сути – то одни утверждали, что это был военный проект, другие – энергетический, третьи – генетический; каждый обозреватель, как тогда казалось, почитал своим долгом выдвинуть собственную гипотезу. Короче и категоричнее всех остальных было заявление правительства Армага, в котором утверждалось, что указанного проекта вообще не существует, а все предположения и утверждения относительно него просто высосаны из пальца. Но когда вы слышите подобное официальное заверение, можете спорить на любую сумму, что на самом деле опровергаемая информация соответствует действительности – хотя бы в том, что указанное явление действительно существует и оно достаточно важно. После заявления все разговоры о проекте как по команде прекратились, похоже было, что Армаг сильно надавил, а независимость прессы не делает ее неуязвимой. И это внезапное молчание лучше всего остального говорило о том, что правительству великого мира и на самом деле наступили на любимую мозоль. На Теллусе же всегда относились к планам и намерениям Армага более чем внимательно: как‑никак, это был соперник номер один в борьбе за авторитет и влияние в Федерации, где Теллус был центром традиционно‑официальным, Армаг же – фактическим.

Вот так обстояли дела вовсе не столь давно, и я никак не мог поверить, что все это в то время ускользнуло от внимания моего собеседника. Нет, выражая свои сомнения столь картинно, он просто‑напросто хотел сбить цену.

– Ну что же, – сказал я ему, не выказывая ни малейшей обиды. – Жаль, конечно, что вы не хотите мне доверять.

– Я вовсе не утверждаю, что вы сами это сделали, – проговорил он. – Вас самого могли обмануть.

– Их – тоже? – При этих словах я кивнул на стоявший на видном месте всеволновый интерком. Он был включен, и хотя слышимость понижена до минимума, я уже по одним интонациям определил, что хозяин этого помещения прослушивал то же, что интересовало и меня: переговоры между группами захвата и теми, кто координировал их деятельность. Король наверняка настроился на эту волну после звонка Пифии. Не дожидаясь его разрешения, я протянул руку и усилил громкость. В тихую комнату ворвались сердитые голоса:

– …Ни малейших следов. Вернее всего, его тут вообще не было. Он нас провел.

– Пробу на запахи брали?

– Без результата. Я же говорю: ни следа.

– Сукин сын…

– Вы установили, откуда шел звонок?

– Только что.

– Может, нам перепрыгнуть туда?

– Уже послана другая группа. Вы на всякий случай пройдитесь там. Может, кто‑нибудь видел…

– Пройдемся. – Судя по интонации, ни малейшей веры в успех у говорившего не было.

– Давайте, давайте, работайте!..

Я снова убавил звук, чтобы стало можно говорить самому:

– Несколько групп сбиваются с ног, гоняясь за мной. Ради призрака? Или кто‑то все же знает, что тут – не пустышка?

Он явно собирался что‑то возразить. Я не дал ему перебить меня.

– Конечно, риск есть. Мне он не кажется чрезмерным – хотя, если не повезет, пристрелят меня, а не вас. Но если вы не сторонник делового риска – значит, я обратился не по адресу. Однако, как вы понимаете, есть и другие люди.

Король пентаклей поморщился.

– Я ведь не говорил, что отказываюсь. Однако я был вправе высказать сомнения.

Тон его был примирительным – чего я и ожидал.

– Давайте, – продолжал он, – поговорим спокойно, по‑деловому.

– За этим я и пришел, – согласился я.

– Взгляните на обстоятельства с моей позиции, – сказал он. – Вы предлагаете мне в залог вещь в себе. Допустим, она стоит многого, но только в случае, если ее можно сбыть. Попробуем продолжить ситуацию. Я ссужаю вас деньгами и помогаю исчезнуть отсюда. Залог остается у меня. Очень хорошо. Но вас ищут – и, если эти записи – то, за что вы их выдаете, то есть государственная тайна наивысшего уровня секретности, вас будут искать не только на Теллусе. Шанс, что где‑нибудь они на вас наткнутся в течение ближайших двух‑трех недель, достаточно велик. Вас убьют или в лучшем случае арестуют и упрячут очень глубоко. Следовательно, прежде всего мы должны будем заключить соглашение такого рода… если, конечно, я решусь на какое‑либо соглашение, – тут же поспешил оговориться он, – условиться, что в случае, если вы не выкупаете залог в течение определенного времени, он переходит в мою собственность.

– Это подразумевается любым соглашением о ссуде.

– Хорошо, что не надо объяснять вам это. Но, допустим, я получил эти записи в собственность. Вы из игры вышли. Что, по‑вашему, я смогу сделать с этим товаром?

– Продать. Вам дадут больше, чем вы собираетесь ссудить мне.

– Вам легко говорить. А кто это купит? Кому я смогу предложить это? Государству?

Я позволил себе усмехнуться:

– Оно заплатит не так, как вам хотелось бы.

– Вот именно. Значит, придется искать надежного покупателя. То есть сделать известным, что у меня имеется такой товар. Придется дать его название и предупредить о затруднениях с пользованием: я честный делец и не могу обманывать контрагентов.

Я изо всех сил заставил себя не улыбнуться при этих словах.

– От этой информации пойдут круги. И никакой гарантии, что они не попадут очень быстро к… вот к этим, и он кивнул в сторону все еще бормотавшего интеркома. Или к другим. Они ведь существуют?

Я не стал отрицать такой возможности.

– И тогда, – продолжал он, изображая крайнее уныние, – мы с вами встретимся вновь – но уже не в столь удобных условиях, как сейчас. Вы согласны? Или я, по‑вашему, преувеличиваю?

– Нет, – сказал я, – если исходить из вашей модели ситуации.

– А разве может быть другая?

– Она не может быть, она есть, – сказал я тоном, каким говорят о вещах, само собою разумеющихся.

– Вот как! В таком случае, может быть, вы…

– Конечно. Моя модель такова: предположим, что вам достался ларец с драгоценностями, стоящими большую кучу денег. И не только денег, но еще и авторитета, влияния и так далее. Сложность в том, что открыть ларец можно лишь с помощью ключа, а его‑то у вас и нет. Взламывать нельзя: предположим, ларец заминирован. Если бы вам предложили приобрести, хотя бы в качестве залога, такой ларец, вы согласились бы, понимая, что нет такого замка, к которому нельзя подобрать ключа…

– В данном случае подбор исключен, – возразил он, показывая, что внимательно следит за моими рассуждениями.

– А если нельзя подобрать, то остается уверенность, что на свете существует подлинник этого ключа – а может быть, и еще несколько дубликатов: существование его в одном экземпляре было бы слишком рискованным.

– Допустим, и что же?

– Раз он существует, то есть человек – или люди, которые если и не владеют им, то знают, где он – они – находятся.