Поиск
Хабаровск,
1916, 13 апреля
Лунный серп
Лунный серп ушел за гору
И глядит из-за нее.
Спать спокойно мне бы впору,
Сердце милое мое.
О тебе во сне мечтая,
В час течения планет
Над Землей в объятьях мая,
Разодетой в майский цвет.
Но в качании вагона,
Во вращении колес
Слышу звук чьего-то стона,
Тихий шелест многих слез.
И межь тем как поезд змейный
Огибает горный склон,
Не луной благоговейной
Преисполнен полусон.
Разорвалось мирозданье,
В жуткий срыв раскрылась дверь.
Несосчитанность рыданья,
Непредвиденность потерь.
Затуманенные люди,
Ярость пропасти без дна,
О, когда же в новом чуде
Будет новая луна?
Маньчжурия, КВЖД,
1916, 23 мая
Над Байкалом
Над застывшим Байкалом,
Над горами и в боре,
Чарованием алым
Разливаются зори.
На мгновенье аилы,
Целый час розовея,
Просыпаются скалы,
Неохотно серея.
Вековые изломы
Нависающе-косны.
Здесь для зверя хоромы,
Здесь высокие сосны.
Отошедшим туманом
Обнажаются ямы.
След пробитый кабаном,
Чащ природные храмы.
Кто здесь молится водам?
Что гудит над холмами,
Вековым хороводом
И густыми псалмами?
Это – озером скрыты
Под водою соборы,
Под водой не забыты
Довременные хоры.
Байкал,
1916, 26 мая
Весенние
Березы, и сосны,
И кедры, и ели,
И ладан тот росный,
Что дышет в их теле, –
Лисицы, и волки,
И лось, и медведи,
И звонкие пчелки –
Все в ласковом бреде.
О, пышные ели,
О, стройные сосны,
Ветрам вы свирели,
Вы все светоносны.
О, кедры, вы мудры,
И песня вам спета,
И вы златокудры,
Играния света.
Я видел, как белка
Хвостом колдовала,
Что в речке, где мелко
Вода прибывала.
И в лесе, где чащи
Весною зелены,
Все чаще и чаще
Цвели анемоны.
Межь синих фиалок,
Еще, не простые,
От солнечных прялок,
Цвели золотые.
И лютик, что жарким
В Сибири зовется,
Был пышным и ярким,
Здесь луч его льется.
И капля росинки,
Качаясь на травке,
Вдруг стала травинке
Головкой булавки.
И вся заиграла
Для радости глаза,
Мерцаньем опала,
Гореньем алмаза.
Как дымка блестела,
Играя и тая,
И к Богу летела,
На выси Алтая.
Путь к Омску,
1916, 29 мая
В лесу
Я укрылся, точно птица,
Между лиственных громад.
Любовалась медведица
На веселых медвежат.
Малодневные. Четыре.
Оживала тишина.
Их ласкала в свежем мире
Эта первая весна.
Веселясь в звериной ласке,
Кувыркались по траве.
От движенья реют сказки
В каждой детской голове.
Двух братишек их сестрица
Оттузила по спине.
И ворчнула медведица:
«Это видеть любо мне».
А четвертый медвежонок
Был как будто не у дел,
И как будто бы спросонок
Прямо в солнце он глядел.
А от солнца – на поляну,
От поляны – в синий лес.
Пересказывать не стану,
Сколько было всех чудес.
Все, что в мире здесь от Бога,
На своей живет черте.
И звериная берлога
Видит сны о красоте.
Путь к Омску,
1916, 29 мая
Тайга
Сто верст пожара,
Откуда он?
Сокрылось солнце в клубах пара,
Затянут дымом небосклон.
Ползет шипенье,
Горит тайга.
Огнистых змеев льется пенье,
И бьет поток о берега.
Вся в синих дымах,
И вся в огне.
Приют видений нелюдимых,
Бродяге, ты желанна мне.
Тайга, ты тайна
В пути слепом.
Твоя нетронутость бескрайна,
В тебе бездомному есть дом.
Подъезжая к Омску
1916. 29 мая
Лестница сна
Сначала раскрылось окно,
И снова закрылось оно,
А дух опустился на дно.
И сделалась вдруг тишина
Такою, как ей суждено
Бывать, если встала луна,
Молчать, ибо светит она.
Сначала, в сомкнутости глаз,
В тот тихий тринадцатый час,
Возник от луны пересказ,
Приникших до чувства лучей.
И где-то светильник угас,
И где-то блеснул горячей.
Был дух равномерно-ничей.
Потом распустился цветок,
И он превратился в поток,
Беззвучно текуч и глубок,
Из красок, менявших свой цвет.
И дух он тихонько увлек
В качавший все тайны рассвет,
Где путь задвигает свой след.
Тогда зачарованный слух,
Тогда обезумленный дух
Зажжется и снова потух
В себя запредельности взяв.
Но тут звонкогласый петух
Пропел для рассветных забав.
И росы мелькнули меж трав.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: