- Сказочный, - прошептала я, - а вид ещё более сказочный.

Дом был огромен. Белоснежный снаружи, изнутри он тоже был светлым, но очень уютным. Преобладала песочная и бежевая гамма, модерн изумительно сочетался с зеленью и изяществом.

Я обосновалась в уютной комнате с раздвижными стеклянными дверями, выходящими на балкон, откуда открывался вид на горы и на море. Шёлковые бежевые портьеры колыхались на ветерке, я бросила вещи на пол, скинула туфли, и босиком вышла на балкон. Красота, да и только.

- Очень красиво, - вышел вслед за мной Макс, и я вздрогнула, ощутив, что мгновение сказки из-за него исчезло.

Я не понимала, что произошло, но рядом с ним в моей душе что-то исчезает... Кажется, я его окончательно разлюбила...

Пустота. Чувств нет совершенно. В этой чудесной комнате, в этом чудесном доме, здесь рядом со мной должен быть Дима.

- Макс, - тихо сказала я.

- Что, любимая? – спросил он.

- Пожалуйста, устройся в соседней комнате, - попросила я, - хочу тут жить одна.

- У тебя что-то случилось? – он растерянно смотрел на меня, - почему вдруг так?

- Просто мне так хочется, - прошептала я, - хочется одиночества. Пожалуйста, милый.

- Как скажешь, - он ушёл в полнейшем недоумении, а ко мне вернулась магия очарования эти дивным местом.

К несчастью, балкон у нас с Максом оказался общим, но я не расстроилась.

Было уже поздно. Мы приехали на закате, и сейчас сумерки окончательно сгустились.

Обустроившись, я первым делом вынула ноутбук, и уселась с ним на просторную кровать. Я знала, в каком отеле остановились Лосев с Ариной, по интернету я выяснила, как туда добраться, а потом заглянула к Диме.

- Тут есть машина? – спросила я.

- Конечно, - кивнул он, - нужна помощь?

- Лучше не будем нервировать Макса, и вызывать ненужные подозрения, - улыбнулась я, - дай мне ключи, сама съезжу.

Дима вдруг заулыбался. На лице появилось хитрое выражение, которое перешло в ухмылку, а потом стала обеспокоенным.

Он вынул из ящика небольшого антикварного стола ключи, и, протягивая их мне, сказал:

- Думаю, ты будешь в восторге. Только, очень тебя прошу, осторожнее.

- Постараюсь, - кивнула я, но не придала значения его словам.

Очень хотелось искупаться. Из широкого окна собственной спальни я взглянула на море, волны которого поднимались до небес. Сейчас в стихию лезть опасно.

Спала я крайне нервно. Легла довольно поздно, засидевшись над рукописью, а потом сама не поняла, как уснула. Я изредка просыпалась, в предпоследний раз в три ночи.

Сквозь полуопущенные ресницы я увидела Макса. Он стоял, прислонившись к косяку балконной двери, и наблюдал, как я спала. Не знаю, заметил ли он, что я проснулась, но я тут же повернула голову на бок, маскируя это бессознательно-сонным движением. Большие антикварные часы показывали без пяти три.

Окончательно я проснулась в пять. Мой сон был каким-то бессознательным и хаотичным, не было покоя в душе, наверное.

Дрёма растворилась, и я некоторое время лежала, рассматривая тени на потолке, а потом посмотрела на балконную дверь. Макса там уже не было. Вероятно, спит. Это я – ранняя пташка.

Я не знаю, что со мной творится в последнее время. Я стала какая-то нервная, сны снятся беспорядочные, как полотна абстракционистов. Слишком цветные и слишком невнятные.

Мне часто снится ребёнок... Явно новорожденный, но волосы у малышки, как у четырёхлетней, длинные и очень светлые. Её глаза, пронзительно-синие, интенсивно-бархатного цвета королевских сапфиров, смотрят на меня нежно и внимательно.

И, словно с сожалением, с раскаянием, а во мне растёт недоумение и растерянность.

Я помотала головой, стряхивая с себя остатки сумбурного сна.

Но ощущение было столь реальным, что я ещё какое-то время пребывала в ступоре.

Легко спрыгнув с кровати, я побежала в ванную, а потом в лёгком бирюзовом платье миди в стиле ампир с завышенной талией, и в изящных босоножках на тонкой шпильке с ремешками, бросилась на улицу. В сумочке было всё необходимое. Планшет, мобильный телефон, а в дополнительном пакете купальник и полотенце.

Время ещё очень раннее, и потому я решила сначала искупаться, а уж потом поехать в отель, чтобы хорошенечко расспросить персонал. Думаю, местная полиция уже сделала своё дело, но ничего, может, теперь, успокоившись, свидетели вспомнят ещё какие-нибудь детали.

Одолеваемая этими мыслями, а так же мне пока непонятным беспокойством, я спустилась в полутёмный гараж.

Я нажала на кнопку, включая свет, потом на брелок, и чуть челюсть на пол не выронила, когда увидела стоявшую машину.

Это был «Бугатти»!

О, теперь мне понятно выражение лица Димы, когда он отдавал мне ключи. На минуту меня затопило ликование. Он всё-таки сдался! Но я поспешила остудить свой пыл.

Поездить на этом авто я могу только здесь, больше мне такой возможности не достанется.

И, горестно вздохнув, я провела пальцами по блестящей, гладкой поверхности лакированной красавицы. Чёрная с красной внутренней отделкой, с открытым верхом и не такая покатая, как я видела в интернете. Так даже лучше, а то та модель больше походила на «божью коровку», слишком уж умильно выглядела, а я предпочитаю более агрессивные модели.

И данная модель как раз была довольно агрессивна, надеюсь, не только внешним обликом.

Я села на сиденье, повернула ключ в зажигании, мотор тихо заурчал, и, открыв ворота гаража пультом управления, я выехала на улицу. И, закрыв ворота, утопила педаль газа...

Для меня нет ничего упоительнее, чем ощущение скорости.

С горы я съезжала под сотню, памятуя данное Диме обещание, быть осторожнее, но на ровной поверхности стрелка спидометра колыхалась на трёхстах, и я наслаждалась свистящим в ушах ветром. Солёный морской воздух разъедал слизистую носа, я попробовала дышать ртом, и вскоре ощутила острую сухость в горле. Мне стало интересно, что со мной станет, если разогнаться до четырёхсот тридцати пяти, то бишь, до максимума. Насколько я знаю, на четырёхсот пятнадцати должен сработать ограничитель скорости. Но он не сработал.

Я два часа гоняла на сумасшедшей скорости, но, ощутив, что ещё немного, и мои лёгкие не выдержат подобного натиска, остановилась. Выпила минеральной воды, а потом искупалась.

Переодевшись, с мокрым купальником в пакете, решила, что пора ехать в отель, наверное, сейчас уже вполне уместно.

Ещё раз, изучив карту, я взяла курс в отель, где был убит Евгений.

Следуя указаниям навигатора, я подъехала к красивому, высокому зданию. Швейцар вытянулся по струнке, а на лице появилось подобострастное выражение. Оно и неудивительно, вероятно, он принял меня за туристку, желающую снять номер, а в ступор его ввела моя машина. Любого ошарашат три миллиона долларов на колёсах! Если не больше...

Он хотел отогнать машину на стоянку при отеле, но я не дала, помотав головой, вошла в холл отеля. Швейцар открыл передо мной дверь. И я подошла к стойке ресепшен, и девушка, оформлявшая постояльцев, вежливо заулыбалась.

- Херэте, кириа, - это я поняла, «добрый день, госпожа» – это означает, загодя немного разговорник изучила.

- Я не говорю на греческом, - сказала я на английском.

- Вы хотите снять номер? – спросила девушка на хорошем английском.

- Нет, - так же вежливо ответила я, - я бы хотела побеседовать с вашим начальством.

- Что-то не так с номером? – продолжала допытываться девушка, а я начала терять терпение.

- Я у вас не живу, - довольно резко ответила я, - мне просто нужен ваш менеджер. Для конфиденциального разговора.

- Минуточку, - девушка сняла трубку телефона, пробежалась пальцами по кнопкам, а потом быстро заговорила на греческом.

Я терпеливо ждала, девушка окинула меня внимательным взором, видимо, оценивала меня визуально. Но выгляжу я не бедно, а одета дорого и со вкусом. А девушка положила трубку на рычаг.

- Сейчас подойдёт менеджер, - сказала она, я кивнула, и опустилась на небольшой диванчик.