- Да, она была лаборанткой на полставки в институте, который окончила. Всё так неожиданно вскрылось... Думаю, Арина к убийству Лосева имеет самое непосредственное отношение, раз именно она достала ингредиенты.

- Да, вывод напрашивается сам собой, - пролепетала я, - больше некому. Но где же она? И что с Алисой? Есть какие-нибудь продвижения? Мне почему-то Ася не звонит.

- Дражайшая Ассель Леонидовна умчалась в Лиссабон, - пояснил генерал, - один из её постоянных клиентов вляпался в неприятности. Но она занималась Алисой, и всё, что удалось узнать, она передала мне.

- И? – нетерпеливо спросила я.

- Она только засекла джип, но тут и мы подоспели, - вздохнул Антон Антонович, - короче, тупик. Твоя сестра унеслась в Европу, очередного идиота-экстремала вызволять из застенок местной полиции. Вот кретины-то! Едут за границу и ищут приключений на свою задницу! Делать людям нечего!

- Потом про идиотов, - отмахнулась я, - ими пусть Ася занимается, а у нас более серьёзные проблемы. Как можно, а? И как там Катерина Петровна?

- В полуобморочном состоянии, - вздохнул генерал, - но держится. Ладно, Вика, пока всё, просто будь на связи.

- Хорошо, - сдавленно ответила я, - всего хорошего.

- Да, хорошего. Давай, - и он отключился, а я посмотрела на Диму, который не сводил с меня глаз.

- Рассказывай, - потребовал он.

- Крупенин здесь, - сказала я, взяв его под руку и направившись к лестнице, - а в одном из джипов, что на Хасанова оформлены, найдены следы крови Алисы. А взрывчатку, чтобы Лосева подорвать, достала Арина. Как тебе картина?

- А про Арину, откуда известно? – строго спросил Дима, спускаясь со мной по лестнице.

- Так она лаборанткой работала в институте, который окончила, - пояснила я, - химик по образованию. Но зачем ей понадобилось убивать Евгения? Вот ведь вопрос!

- Она может быть и киллером, - спокойно ответил Дима, а я споткнулась от неожиданности.

- С ума сошёл? – пролепетала я.

- Почему же? – хмыкнул он, - вполне допустимый вариант.

- Н-да, - пробормотала я, - сколько не занимаюсь, я по-прежнему пристрастна.

- Я заметил, - улыбнулся Дима, - но я знаю, почему ты так реагируешь.

- И почему же? – заинтересовалась я.

- Ты – ты творческая личность, - стал объяснять он, - живёшь на пике эмоций, а, когда ты общаешься с другими людьми, ты подпитываешься их энергетикой. Ты настолько можешь чувствовать каждого человека, словно ощущаешь их эмоции, что сама не можешь трезво мыслить.

- Чего начитался? – прищурилась я, - Зигмунд Фрейд? «Введение в психоанализ»?

- Что-то в этом роде, - кивнул он, - а что? Интересные познания... Это ты всякую муть читаешь, вроде «Грозового перевала»!

- «Грозовой перевал» – это не муть! – возмутилась я, - это английская классика!

- Любовного романа! – хохотнул Дима, - слушай, если ты такая любительница страстей, то пойдём, запрёмся в кабинке туалета!

- Извращенец! – бросила я в пространство, а он поволок меня в сторону уборной.

Сначала заглянул внутрь, потом втянул меня, и впихнул в кабинку.

- Это же мужской, - засмеялась я.

- Какая разница? – ухмыльнулся он, - думаешь, мне положено в женском находиться, - и впился мне в губы, а руки заскользили по моим бёдрам...

Чуть позже, когда он застегнул брюки, я, поправив чулки и тяжело дыша, уткнулась ему в широкую грудь.

- Посмотри, есть ли там кто-нибудь, - пролепетала я, а он выглянул из кабинки.

- Ни души, - сказал он, мы выскочили из уборной и нос к носу столкнулись с Алексис, которая при виде нас оторопела, и, кажется, догадалась, чем мы занимались.

- А вы чего это? – обескураженно спросила она, с некоторым удивлением глядя на дверь туалета, но, пожалуй, изумления в её взгляде было больше.

- А мы это... Телевизор смотрим! – съязвил Дима с таким непередаваемым выражением на лице, что я невольно покатилась со смеху.

Алексис захлопала ресницами, недоуменно глядя на нас, и одновременно пытаясь вникнуть в смысл фразы. Но объяснять ей нюансы советского кинематографа я была просто не в силах, лишь стонала от хохота, а Дима ухмылялся.

Он сгрёб меня в охапку и поволок к выходу, оставив бедную женщину в полнейшей прострации.

- Зачем ты это сказал? – задыхаясь от смеха, спросила я.

- Сам не знаю, - засмеялся он, сжав меня в объятьях, - от тебя покладистым характером заразился! Сама знаешь, как ты дурно на всех влияешь!

- Вот шельмец! – с чувством воскликнула я, - ты у меня договоришься когда-нибудь!

- Вот и посмотрим тогда! – он обхватил меня за талию, а я повисла на нём, обхватив руками за шею и поцеловав.

Так мы и целовались посреди улицы, обнявшись, пока около нас не засвистел страж порядка. Мы с трудом оторвались друг от друга, страж стал что-то громогласно говорить, а мы только разводили руками и кивали.

Он ушёл, а мы сели в машину, и я понеслась быстрее ветра.

- Дуй в магазин за платьем, - сказал Дима, - нам сегодня надо быть на яхте.

- У меня этих платьев, - вздохнула я, - впору знакомым раздавать.

- Твоим знакомым только и осталось, что в платьях модных марок рассекать! – хохотнул Дима, - не тот контингент для дружбы выбираешь!

- Ну, конечно, - скривилась я, - соответствующий контингент таких подарков не примет! Им нужно совершенно новое!

- Что верно, то верно, - кивнул Дима с довольным видом.

- Слушай, а какие тут магазины получше? – задумчиво спросила я.

- То есть, наиболее пафосные? – засмеялся мой любимый мачо, и, раскрыв карту, вздохнул, - сворачивай направо.

Платье он мне купил шикарное. Чёрного цвета, без бретелей, с кружевной отделкой по лифу, летящей юбкой до полу и двумя разрезами почти доверху. А к нему блестящие чёрные лодочки на высокой шпильке. А Дима не смог не прокомментировать мой выбор.

- Всё-таки ты редкостная ведьма! – с чувством сказал он, когда мы оказались в машине.

- Ну-ка, ну-ка, - прищурилась я, - с этого момента поподробнее!

- Ты же не любишь чёрный цвет! – рявкнул он, - помнишь наш первый скандал?

- Конечно, помню, - вздохнула я, - я сняла твои чёрные занавески, а ты перебил все мои чашки с котятами! Крохотный нюанс, любимый! Ты превратил свою квартиру в склеп, что говорит, что у тебя с головой не всё порядке, а я люблю разнообразие!

- Да ты просто вредина! – рявкнул он, но задумался, - хотя, я тоже хорош жук. Ладно, киса, допустим, я тиран и деспот. Но я безумно люблю тебя, и мне плевать, что ты замужем. Слушай, за каким бесом ты опять за Макса вышла? Помню, ты говорила, чтобы мне досадить... Молодец, досадила!

- А что, не досадила, что ли? – прищурилась я, - скажешь, что тебе всё равно, что это тебя не задело? Ты, Димочка, скот! Ты прекрасно осведомлён, почему я так поступила! Ты виноват!

- Я знаю, но и ты хороша, - буркнул он, - устроила катавасию с вином, прикрылась моим брендом, а я до сих пор от насмешек отбиваюсь. И, боюсь, отбиваться ещё буду долго, кошечка.

- Что за манера у тебя появилась, мне всякие ласкательные прозвища придумывать? – фыркнула я.

- Да так, - ухмыльнулся он, - нравится тебя подтрунивать.

- Вот умник, блин! – и я прибавила скорости, а Дима замолк, о чём-то интенсивно размышляя.

Домой мне ехать пока не хотелось, и, задумавшись, я спросила Диму, что здесь можно посетить интересное. Например, галерею или выставку...

- Знаю одно любопытное местечко, - кивнул он, - поехали. Только пусти меня за руль, а то запутаешься.

- Знак, - вздохнула я, - где ж я встану?

- Знаю один способ перемещения, - ухмыльнулся Дима, быстро переместил свою ногу на педаль газа, спихнув мою, сильной рукой приподнял меня, и я оказалась у него на коленях.

- Вот псих! – буркнула я, переместившись на пассажирское сиденье, - а, если бы врезались во что-нибудь?

- Подумаешь, - засмеялся он, - мелкие стычки здесь – обычное дело. Знаешь, почему в Греции прямо-таки огромный процент смертности?

- Почему? – вскинулась я, сдвинув брови.