- А я что-нибудь приготовлю особенное, - выступила я, - погуляю, схожу куда-нибудь, потом куплю всё нужное для кулинарного шедевра и сделаю вкусный ужин.

- Окей, - кивнула Беата и повернулась к мужчинам, - а как насчёт задач по мужской части?

- В смысле? – не понял Макс.

- В смысле – хватит филонить! – рявкнула я, - достали уже своей рыбой! Я её лучше куплю у какого-нибудь рыбака! Беатка, придумай им дельце. На свою дурацкую рыбалку вечером отправитесь!

- С какой стати? – возмутился Максим.

- А ты что думал? – ожил Иван Николаевич, дотоле молчавший,

поедая кашу, - мы не в гостинице живём, а у знакомой.

Помочь надо. Что делать-то? – повернулся он к Беате.

- Мебель двигать, - ответила та, - мешки с янтарём перетащить, он там крупный, земляной.

- Земляной!? – ахнула я, захлебнувшись кофе, - покажи!

- Пошли, - кивнула Беата, стукнув меня по спине, и я откашлялась.

Беата пошла в подвал, в свою мастерскую, а я бодрым шагом поспешила за ней. И тихо ахнула, когда увидела огромное количество янтаря красивого красного цвета.

- Красота, да? – улыбнулась подруга, - я и тебе что-нибудь изящное сооружу. Серьги-подвески в виде полусфер. Или восточного типа. Месяц на подвеске.

- Я боюсь, что в Москву меня переправят под конвоем, - усмехнулась я, - с таким-то багажом контрабанды!

Беата тоже засмеялась. Потом я накинула чёрный пуловер, красное, кожаное пальто, схватила сумку и поехала в Копенгаген.

Мне не терпелось рассказать всё Диме, и в отель «Алехандро» я влетела, как на крыльях. И оторопела, когда увидела Диму, сидящего за столиком с какой-то блондинкой.

Стройная, длинноногая, длинноволосая блондинка в коротком до неприличия платье голубого цвета. Она, изящно выгибаясь, сидела на высоком стуле, демонстрируя идеальные, стройные ножки, обутые в голубые туфли на тонких шпильках.

У меня тут же ком в горле встал. Кто это?

Что это за курица на цырлах?

С трудом подавив желание подскочить и оттаскать нахалку за волосы, я застыла на месте, наблюдая за ними.

Блондинка хихикала, наматывала вьющийся локон на палец, и меня тут же пронзила другая мысль: почему эта особа в летней одежде? Эта мысль мне совершенно не понравилась.

Судя по всему, эта девица провела тут с ним ночь, и её верхняя одежда у него в номере.

Резким шагом я подошла к парочке, швырнула сумку, и уселась на соседний рядом с Димой стул.

- Привет, - сказала я.

- Привет, - Дима заметно растерялся, а потом взял себя в руки и поцеловал меня в щёку.

Мне это не понравилось, и я поцеловала Диму взасос, с

удовольствием отметив, что лицо блондинки вытянулось.

- Дима, кто это? – капризным тоном на английском спросила она.

- А что происходит? – прищурился Дима.

- Ничего особенного, - ехидно улыбнулась я, - что это за кукла?

- Понятно, - сквозь зубы процедил Дима, - вообще-то, это Трейси.

- А, та моделька, - ухмыльнулась я, разглядывая ослепительно красивое лицо девушки.

Она была настолько хороша, что ни в сказке сказать, а от этого мне ещё хуже сделалось на душе.

- Я что-то не понял, - повернулся ко мне Дима, - ты ревнуешь, что ли?

- Я вообще-то пришла поговорить, - рявкнула я, - но вот не думала, что застану тут представительницу подиума!

Не выдержав, я тенью метнулась в туалет, заперлась в кабинке, и, опустив крышку, уселась на неё.

Слёзы ручьями хлынули по лицу, размазывая косметику, и у меня поднялась истерика.

Больше всего мне хотелось этой блондинке морду расцарапать, чтобы она больше никогда на подиум не вышла. А Дима тоже хорош! Мерзавец! Сначала меня в ванной кадрит, а потом моделек водит!

С другой стороны, он свободный мужчина, а я замужняя женщина. Он мне клятв верности не давал, мы развелись давно, но теперь эта мысль меня угнетала больше всего.

Я уже поняла, что жить без него не могу.

Вдруг хлопнула входная дверь, приглушённые шаги, а потом стук ко мне.

- Открывай, - это был Дима, - я вижу твои каблуки из-под двери.

- Уходи, - потребовала я, вытирая слёзы туалетной бумагой, - не желаю с тобой разговаривать!

- Открывай, твою мать! – заорал Дима, вдарив кулаком по створке, - а то сейчас снесу эту дверь к чертям!

- Будешь за ремонт платить! – огрызнулась я, высморкавшись, - вали к своей модели!

- Или ты откроешь... – зловещим тоном сказал Дима.

- Или что? – заорала я, - интересно знать, что ты мне сделаешь?

Ударишь? Конечно, легче мне заехать, чем прояснить ситуацию.

- Открывай! – вскричал Дима уже совершенно взбешённым голосом, и с силой долбанул по двери.

Створка жалобно заскрипела, но с места не сдвинулась.

Дима ещё налёг, но в этот раз дверь едва устояла, и я поняла, что, если не открою сама, он её точно вышибет. И открыла защёлку.

- Ну, привет, - прищурился он, ухватив меня за подбородок, - и как это понимать? Ты чего тут ревёшь?

- Нервы сдали, - буркнула я, вытирая слёзы.

- Это у кого нервы? – фыркнул Дима, - у тебя не нервы, а стальные тросы! Ты самая настоящая ведьма! Какого чёрта ты делаешь? Что это за стены ревности? Я тебе муж? Отвечай!

- Не ори на меня, - прошептала я.

- Я тебе муж? – повторил Дима.

- Нет, - всхлипнула я, и слёзы с утроенной силой потекли из глаз.

- Хватит рыдать! – воскликнул Дима, а я уже задыхаться стала от слёз, уткнувшись носом в пластиковую стенку.

- Да, чёрт возьми, Ева! – Дима развернул меня лицом к себе,

стиснул в объятьях, и с силой прижал к себе, - успокойся. Извини, я вспылил. Я с тобой хочу быть, и ты это знаешь. Я ревную, и бешусь от этого, а ты ещё сцены закатываешь.

- А чего с этой сидел? – я захлюпала носом.

- А что, нельзя? Я тебе уже сказал – когда ты станешь только моей, никого из этих глупых кукол рядом со мной не будет! А пока ты не моя, я свободный мужчина, значит, имею право спать, с кем хочу. Эта глупая блондинка тебе и в подмётки не годится!

- В смысле секса? – прищурилась я.

- В смысле – по жизни! – буркнул Дима, - ты красивая, хотя она тоже, но у неё смазливо-конфетная красота, а у тебя настоящая. Ты похожа на древнегреческую богиню. Афродита пришла бы в ужас и занервничала, увидев тебя. Бросилась бы в срочном порядке на депиляцию!

Я не выдержала, хихикнула, и опять стала задыхаться, но в этот раз от смеха.

- Ей-то зачем? – с трудом вымолвила я, - она вроде идеальная.

- Волосы на ногах у всех есть, - ухмыльнулся Дима, - и у Афродиты, вероятно, тоже. Вот и побежала бы их в срочном порядке удалять.

- Труднопредставляемая картина, - протянула я.

- А у меня всё труднопредставляемое, - засмеялся Дима, - кстати, у тебя тоже волосы есть.

- Чего? – у меня разом слёзы высохли, - спятил? Откуда у меня волосы? Они у меня только на голове!

- А зачем тогда депиляцию ходишь делать? – усмехнулся он, - я слышал твой визг, пока мы женаты были, когда ты воск у себя с ног отдирала.

- Дурак! – толкнула я его, - это очень больно! Нашёл тему! Мои волосы! Что хочу, то с ними и делаю! Этой курицы там нет?

- Трейси? Нет, она уехала, - улыбнулся Дима, - бросай Макса, и слёзы лить надобность тут же отпадёт.

- Отстань! – буркнула я, немного успокоившись, - лучше угости кофе.

- Пошли уж, бестия моя, - вздохнул Дима, бросив на меня тоскливый взгляд, - будет тебе и кофе, и пирожные.

Выслушав меня, Дима задумался. Залпом выпил кофе, попросил у официанта ещё, затянулся сигаретой, хлебнул

кофе...

- А причём тут тогда Эльжбета? – протянул он, стряхивая пепел, - выходит, убийство Зоси не связано с крадеными деньгами?

- Выходит, что так, - кивнула я, - я совсем закружилась. Кому понадобилось её убивать?

- Зигмунду, - хмыкнул Дима, - хотя ты сейчас скажешь, что у него алиби, но он мог нанять киллера. Тем более, ты сама говоришь, что у мужика нервы сдали, когда он узнал, что Зося мертва. Он рад её смерти, это однозначно.

- Погоди, - отмахнулась я, сосредоточенно размышляя, - Зося бывший патологоанатом, работала в управлении, потом вскрылись её делишки, и она вынуждена была уйти. Но у неё был парень, который её бросил, она потеряла малыша, обозлилась, и решила отомстить. Стала пугать семью бывшего парня, была вынуждена бежать из Польши, а потом даже подослала убийц. Когда её попытались схватить, уехала сюда. Она преступница, это однозначно, и сестрица её – та ещё фруктоза. Мы думали, что её убийство связано с деньгами, но теперь понимаю, что дело в другом.