- Твою мать! – вскрикнула Беата, выбегая на улицу, - теперь мне точно штрафные санкции предъявят!

- Что это такое? – простонала я, зажимая нос и рот платком, - чем так воняет?

- Вы были правы насчёт гнили в подвале, - вздохнула Беата, стараясь не дышать, - мы с этой лже-помощницей обнаружили источник вони. Я мышам оставляла сыра с отравой, а потом забыла. Мы выкинули то, что осталось от них, а, чтобы отбить запах, я дала Лизе один советский отчиститель. Надо же, сколько времени прошло, СССР развалился, а химикат всё такой же убойный, и воняет, как зараза.

Я явственно почувствовала, что съеденный мною сегодня завтрак захотел назад нетрадиционным путём. И что на это больше повлияло, мысль о тухлых мышах, или вонища от советского химиката, не знаю. Скорее всего, всё вместе.

- Да вы сумасшедшая! – вскричал, подбегая, инспектор, - русская психопатка! – и он добавил ещё несколько таких выражений, что я закашлялась.

- Я смотрю, вы знаток нецензурщины, - засмеялась я, борясь с тошнотой, а он отнял у меня пистолет.

- Ситуация соответствующая, - вздохнула Беата, - и что теперь делать? Меня за этот химикат и этих мышей оштрафуют, как пить дать.

- Замолчи! – простонала я.

- Да чего молчать-то? – злилась Беата, - чья была идея – уборку

устроить? Я бы этого в ближайшее время делать точно ни за что не стала! Ещё эти тухлые мыши!

- Не надо о мышах! – застонала я.

- Ещё как надо! – не согласилась Беата, - как я могла забыть, что решила избавиться от грызунов?

- О-о-о! – заскулила я, и, не выдержав, плюхнулась на колени рядом с урной.

- Викуля, мне кажется, у тебя есть сотрясение, - воскликнул Макс, - иначе почему тебя тошнит?

- Не фига у меня не сотрясение! – рявкнула я, - это эта, - кивнула я на Беату, - мне тошноту вызывает! Замолчи со своими мышами! Стухли, и ладно. Лучше кота заведи! А ещё лучше – двух! Они тебе презенты будут на подушку таскать! Зато таких проблем больше не будет! И выкинь свою отраву! Дышать нечем! А заодно прекрати материться, тебе это не идёт.

- Можно подумать, что это другим идёт, - хмыкнул Иван Николаевич, наблюдая, как Лизу извлекают из машины и заталкивают в полицейское авто.

- Это я так, - смутилась Беата, - русский фольклёр цепляется, как репей.

- Русский фольклёр – это басни и сказания, - обозлилась я, - а не мат! Знатоки вы все, я посмотрю! Всё, с меня хватит! Я уже угорела, - с этими словами я опять склонилась над урной.

А потом бросилась бегом в дом, стараясь не дышать.

Инспектор позвонил вечером.

Моя душа всё-таки не выдержала, я стала лично драить дом Беаты, не жалея сил. Всё, что я посчитала хламом, она с кислой миной выносила на улицу, а потом пришла Люцина, и присоединилась к нашей мусорной эпопее.

- Подумать только – Збышек! – не верила она своим ушам, - но зачем это ему?

- Зачем, зачем, из-за денег, ясное дело, - дёрнула плечом Беата, а лицо у неё при этом было грустное.

- Ты чего? – спросила я, - была к нему неравнодушна? Или ты от факта последнее время такая пришибленная?

- Конечно, от факта, - вздохнула Беата, - никаких чувств я к нему не испытывала, хотя он очень старался. Наверное, хотел, чтобы мне было потом больнее. Я просто раздавлена.

- Вот скотина, - буркнула Люцина.

- Думаю, есть причина его поведению, - вздохнула я, - но пока

мы не знаем, какая.

Под грудой хлама ожил телефон, и я, с трудом найдя его, ответила инспектору.

- Добрый день, - сказал он, - я к вам завтра заеду часа в два, хочу прояснить ситуацию.

- Они раскололись? – оживилась я.

- А куда они денутся? – засмеялся он.

- Хорошо, мы вас ждём, - воскликнула я, отключилась, и хотела положить телефон на тумбу, но трубка вновь ожила.

- Слушаю, - ответила я.

- Это Эвива? – это был Алваро, - я тебя узнал. Позови Беату.

- Держи, - протянула я трубку подруге, - это тот испанец.

- Какой испанец? – воскликнула Люцина.

- Я не буду с ним разговаривать, - глаза Беаты налились слезами.

- Бери трубку, - ледяным тоном велела я, - этот гад добился своего, ты раздавлена. Помнишь, ты говорила, что хочешь простого, женского счастья?

- Да, - всхлипнула Беата.

- Что тебя достала эта страна контрастов, что ты хочешь родить дочку... Был разговор?

- Был, - кивнула она.

- Тогда в чём проблема? – прищурилась я, - вас с Алваро обоих тряхнуло током, так давай, вперёд. Надеюсь, что итог будущего разряда я подержу на руках. Живо, - я сунула ей трубку.

Беата покраснела, взяла трубку, что-то залепетала, и вышла из гостиной.

- Что за испанец? – повторила Люцина.

- Есть один, - улыбнулась я, - у них с Беатой мгновенная любовь произошла, надеюсь, что он затащит её под венец, и она будет, наконец, счастлива. Она это заслужила после всего произошедшего с ней.

- Это, да, - кивнула Люцина, - заслужила. Но меня больше всего убивает, что Збигнева могут не наказать, как следует.

- В смысле? – не поняла я.

- Так ведь это Дания.

- И что?

- И то, что они тут даже убийц выпускают на выходные.

- Это как? – малость ошалела я.

- Как в интернате для подростков. Таков закон.

- Офигеть! – вскрикнула я, - неужели ничего нельзя сделать?

- Посмотрим, что решит суд, - развела руками Люцина, - но я надеюсь, что он ответит.

- Алваро завтра придёт сюда, - вбежала Беата, - оказывается, он в курсе всего, что у нас тут произошло.

- Откуда? – удивилась я.

- Долго объяснять, - нахмурилась Беата, - я сама толком не поняла, но, боюсь, его известил инспектор

- Как? – в унисон крикнули мы с Люциной.

- Он сам объяснит, что и как, - вздохнула Беата, - и зачем инспектор его в известность поставил?

- Интересный вопрос, - вздохнула я и посмотрела на часы, - вы как хотите, а у меня кое-какие дела.

- Вика, подожди, - воскликнула Беата, - тут звонила Юлита. Она завтра приедет, а заодно Малга и Барбара.

- По Юлите я соскучилась, - кивнула я, - а кто остальные?

- Мои приятельницы, они жаждут с тобой познакомиться. Кстати, Юлита сказала о какой-то твоей фирменной пицце...

- Помнит, - хмыкнула я, - ладно, приготовлю пиццу, а заодно и пирог рыбно-капустный.

- Это вкусно? – удивилась Люцина.

- Ещё как, - улыбнулась я, - мне сейчас кое-куда по делам надо, а потом заеду в магазин за ингредиентами.

- Куда намылилась? – нахмурилась Беата.

- Я же сказала, по делам, - ответила я, - успокойся, всё вполне невинно, главный бандит ведь уже пойман.

- Фиг с тобой, только про пиццу не забудь.

С лёгкой улыбкой я вышла на улицу, облачившись в короткую, красную юбку, мой любимый клёш, сетчатые чулки, зелёный жакет, синее пальто и синие туфли.

Не прошло и пяти минут, как на меня стали оглядываться люди. Ещё бы, учитывая тот факт, как я выгляжу.

Юбка короче некуда, жакетик с шикарным декольте, из которого вся моя красота второго с половиной размера в специальном белье, поднимающем грудь, так и норовила

выпрыгнуть.

Сетчатые чулки, словно я только что с трассы, а пальто – верх

элегантности. Синее, приталенное, до колен, а к низу

расширенное. И остроносые лодочки на высоченной, тонкой шпильке.

Впрочем, мне наплевать, что обо мне думают посторонние.

Вчера я успела выяснить, в какой больнице лежит Агнета Расмуссен, и теперь направилась туда.

По дороге я заехала в магазин, решив, что ингредиенты для пиццы лучше купить заранее. А заодно я прихватила пару бутылок коньяка, пару абсента, текилы, вина и кое-каких закусок. Продукты для пиццы я оставила в машине, прихватила спиртное, закуски, и вошла в холл больницы.

- Здравствуйте, - сказала я девушке на ресепшен, - я хочу навестить Агнету Расмуссен. Это возможно?

- Ваши имя и фамилия, - сухо, без всяких эмоций, потребовала девушка.

- Эвива Миленич, - с готовностью сказала я, ожидая, что она впишет куда-нибудь мои данные и пропустит, но девушка помотала головой.