- Это всего лишь макароны!

- Думаешь, если накормить футболиста лапшой быстрого приготовления, он будет больше голов забивать? – прищурилась я, - сомневаюсь. Вали со своей рекламой, куда подальше. Думаю, что ты провёл её, как благотворительность, и теперь мне тащишь.

- Придурошная! – выпалил Никита, и вылетел из кабинета, а я углубилась в бумаги, но часа через два ко мне заглянула Кристина, финансовый директор, и с ангельской улыбкой сказала:

- Вы можете зайти на кухню? Вас там ждут?

- Кто ждёт? – удивилась я.

- Идёмте, - сказала она, и скрылась за дверью, а я, удивлённая, пошла на кухню, где подчинённые обычно обедают.

Но, едва я переступила порог, меня с ног до головы окатило нечто омерзительное, и воняющее гнилыми тряпками.

Пару минут я отплёвывалась, скидывая с плеч спагетти, отшвырнула с туфель эту гадость, и досадливо топнула ногой.

Мерзавец!

Я отказалась подписывать бумаги на эту чёртову лапшу, и он меня ею окатил! Ну, Архангельцев, держись! Тебе это с рук не сойдёт!

Злая, как сто тысяч чертей, я помчалась в туалет, стянула с себя жакет с юбкой, и попыталась отмыть их.

Но одежда стала мокрая, и я скинула с волос остатки макарон.

Да я простыну, таскаясь в такой одежде!

Пока я оттирала туалетной бумагой туфли, дверь скрипнула, я обернулась, и увидела, что моей одежды нет.

От злости у меня перехватило дыхание.

Упёрли одежду! Да что они себе позволяют? Решили вытурить меня из издательства? Ну, уж нет!

Я Генриху в своё время такой отлуп дала после поползновений под мою юбку! Думают, что со мной легко справиться? Считают, что хрупкая женщина, одевающаяся, как « стиляга » советских времён, одуреет от футбола? От их выходок, и сбежит? Не дождутся!

И, недолго раздумывая, я вынула из ведра половую тряпку, обмоталась ею по линии груди, вышла из туалета, и, задрав подбородок, продефилировала в свой кабинет.

Но ушла я недалеко.

Первой меня увидела Рита. Она в это время подкрашивала губы розовой помадой, и, увидев меня, она провела помадой по щеке. Её голубые глаза стали похожи на блюдца.

Но, словно этого было мало, прямо у меня за спиной раздалось:

- Госпожа главный редактор! Стоять! – и я повиновалась, поскольку это был Модест Львович.

- Что-то случилось? – спросила я, пытаясь сохранить невозмутимость.

- Что это такое? – оглядел он мой наряд, - что это на вас?

- Нравится? – улыбнулась я, - заказала в Интернет – магазине. Последний писк. Не удержалась, и решила примерить.

- Вот уж не думал, - оглядел меня с головы до ног Модест Львович, - у вас утончённый вкус, хоть и дикие расцветки, в одежде. А это похоже на половую тряпку.

- Повелась на поводу у моды, - улыбнулась я.

- Да уж, - пробормотала генеральный, и я, услышав за спиной смешки, обернулась, и увидела Никиту Николаевича и Ренату Дмитриевну. Они усиленно шуршали папками, закрывая ими лицо, а повсюду валялись бумаги.

Из-под стола, за которым обычно сидит Кристина Юрьевна, торчали две стройные ножки, обутые в чёрные туфли на шпильках, а самого финансового директора не было видно.

- Модест Львович, - улыбнулась я, - похоже, моему незабвенному заму, нашему финансовому директору, и заведующей отделом моды нечего делать. Они хихикают, уткнувшись в бумаги. Чем мой наряд разглядывать, разобрались бы с подчинёнными.

Тот посмотрел на этих наглецов, и направился к ним, сказав:

- А вы снимите это непотребство, а лучше, сдайте. Вам больше красное к лицу, - и он пошёл разбираться с подчинёнными, а я юркнула в свой кабинет.

Заперла дверь, и закрыла жалюзи, чтобы сотрудники не подсматривали, вынула мобильный, и вызвала сестру.

- Привет, - весело воскликнула Ася, - поздравь меня, я добилась оправдательного приговора для убийцы!

- Молодец! – хмыкнула я, плюхнувшись на крутящееся кресло, - офигеть! Я убийц сажаю, а ты их оправдываешь.

- Да он случайно! – воскликнула Ася, - неполадки со здоровьем, сердечный приступ, и не справился с управлением.

- Это другое дело, - вздохнула я, разглядывая свои ногти, - хотя, тоже плохо. Погоди, а разве за такое сажают? Мне казалось, что в таких случаях не то что, не судят, даже не задерживают.

- Да там долгая история получилась, - хмыкнула Ася, - вообщем, моё первое дело после декрета. Выигранное дело.

- Поздравляю, - вздохнула я.

- Ты очень занята? Давай отметим мой успех чашкой кофе и бокалом « Совиньона ».

- Лучше « Каберне », - вздохнула я.

- Сама давись своей кислятиной! – фыркнула Аська, - у меня от него скулы сводит!

- Хорошо, блондинка, - засмеялась я, крутанувшись на стуле, - я бокалом « Каберне », чашкой ристретто, и шоколадным пирожным, а ты « Совиньоном », латте, и каким-нибудь пирожным с белым кремом.

- Да, я блондинка! – взорвалась Ася, - ты меня достала! Что ты имеешь против блондинок? Я только что выиграла! Прокурор локти кусает!

- Чего ты так раздухарилась? – засмеялась я, - я же любя.

- Да знаю, - буркнула Ася, - так что, где встречаемся?

- Извини, но я голая, - пояснила я.

- Ты с Димкой, что ли? – закашлялась Ася.

- Думаешь, меня только Димка может раздеть? – хохотнула я.

- Кроме него ещё законный муж, - хмыкнула Ася.

- На этот раз меня раздел мой новый зам, - ухмыльнулась я.

- Ты спятила, что ли? – заорала Аська, - тебе двух мужиков мало?

- Успокойся, - захохотала я, - не в том смысле раздел. Облил одной гадостью, а его подружанки спёрли мою одежду, когда я отмывалась в туалете. Сижу теперь в кабинете, в половую тряпку завернувшись, и при этом убедив генерального, что это модный вечерний туалет. Но начальству я могу, сколько угодно, лапшу на уши навешивать, а выйти-то в таком виде на улицу не могу. Я вся мокрая, а за окном февраль бушует. Воспаление лёгких в два счёта схвачу.

- Принести тебе одежду? – уточнила догадливая Аська.

- Да, и полотенце. Тряпка мокрая, и я себе всё кружевное ниглиже измочила.

- Лечу, - Ася отключилась, а я нервно посмотрела на ноутбук.

Что бы мне такое сделать Архангельцеву?

Выходку с лапшой я просто по определению не могу проигнорировать. Хотя... он ожидает подвоха, и сейчас настороже. Нужно подождать недельку другую, а потом дать ему под дых.

Хорош гусь! Ведёт себя, как детсадовец, у которого любимую игрушку отняли!

Ладно, будем играть по его правилам. Наверняка, заходя в свой кабинет, смотрит, не подвесила ли я там чего.

А впрочем...

В ожидании Аси я вынула мобильный, и набрала номер Аркаши, двенадцатилетнего сына Семена Аркадьевича, патологоанатома, работающего с Максом.

- Здрасте, тётя Вика, - воскликнул Аркаша, - как здорово, что вы позвонили. Спасите меня.

- Что случилось? – испугалась я.

- Я Анфису Павловну к стулу приклеил, и Марию Петровну скелетом напугал. Мама обещала свозить меня в Турцию на весенние каникулы, но предупредила, если ещё один косяк, то никакой Турции. А я тут ералаш смотрел, а Мария Петровна такая вредная...

- Ералаш, скелет? – переспросила я, и захохотала, - танцующий скелет?

- Танцующий, - вздохнул Аркаша, - Мария Петровна очень испугалась. И я тоже. Я не думал, что она в обморок упадёт, чуть человека не угробил.

- Главное, что ты это понял, - вздохнула я.

- Придите в школу, ну, типа, вы моя тётя. Маму не хочу расстраивать, и в Турцию хочется. А Марию Петровну я больше пугать не буду, сам всё понял сегодня.

- Сейчас приеду, - вздохнула я, и посмотрела на своё одеяние, - вернее, чуток попозже. Ты сколько будешь в школе?

- До трёх, - ответил Аркаша.

- Тогда успею, - вздохнула я, - но мне нужна твоя помощь.

- Кого-то опять приклеили? – хихикнул Аркашка.

- Только собираюсь.

- Ладно, - засмеялся парнишка, - что-нибудь придумаю, - и он отключился, а вскоре в кабинет постучались.

- Викуль, открой, - это была Ася, и я отперла дверь.

- Вау! – хихикнула она, - и твой начальник поверил, что это вечернее платье? – ухмыльнулась она, подавая мне пакет с одеждой.