- Ему повезло, что у меня табельное осталось в машине, - процедил Макс.

- Макс, - улыбнулась я, - послушай меня.

- Слушаю.

- Не обращай на него внимание.

- Ты это как себе представляешь? Он наглец!

- О, ещё какой! – кивнула я, - только он вампир.

- Чего? – вытаращил глаза Макс.

- Энергетический, - уточнила я.

- А мне-то что с того? – удивился он.

- Он же специально тебя подначивает. Ждёт твоей реакции. Просто поставь его на место. Понимаешь?

- Нет, не понимаю, - мотнул головой Максим, - я этого не умею!

- А вроде бы следователь, - улыбнулась я, и сложила руки на груди, - прояви фантазию.

- Это трудно, - нахохлился Макс, - ладно, мне ещё личность погибшей выяснять, я пошёл.

- Макс, - простонала я, - я тоже хочу! Расскажи мне, что узнаешь.

- Мне генерал голову открутит, - сказал Макс, и, хлопнул дверью, а я, нахохлившись, спустилась в гостиную, где в это время Ира подметала стекло.

- Можно тебя на минуточку? – подошла я к Димке, развернулась, и отправилась на террасу.

- Что у тебя случилось, мой сладкий? – спросил Дима, когда мы закрылись в застеклённой террасе.

Я уставилась на метель, которая отчётливо была видна в свете фонаря.

- Помоги мне. У меня труп.

- Опять? – улыбнулся Дима, - конечно, помогу. Я – не твой Макс, который постоянно ругается из-за этого.

- Последние два дела он не ругался, - вздохнула я, - наоборот,

всячески поддерживал.

- И что же случилось? – заинтересовался Дима, а я уселась на табурет, и рассказала события последних месяцев.

- ФСБ? – присвистнул Димка, - ничего себе! А что, ты наворотила дел, и тебя отстранили?

Мне захотелось треснуть Димку по шее, но я сдержалась.

Он попал прямо в яблочко, а мне стало неприятно.

Когда мы виделись в последний раз с Антоном Антоновичем, он устроил мне форменную головомойку.

- Понимаешь, Эвива, - говорил он, - ты отличная женщина, честная, справедливая, но уж слишком горячная. Не желаешь ни с кем советоваться, лезешь в самое пекло, не ставя никого в известность.

- Но вы же говорили, что я великолепный сыщик, - возмутилась я.

- Ты не умеешь работать сообща, - сказал генерал, - так что, лучше тебе заниматься своим делом. Руководи издательствами, пиши статьи, и получай премии. Надеюсь, что « Золотое перо » – это только начало. Может, кроме « Бриллиантового », Нобелевской лауреаткой станешь.

- Куда вы замахнулись! – слабо улыбнулась я, - я и

« Бриллиантового » ещё не получила! И потом, моё настоящее призвание – это сыск.

- Твоё настоящее призвание – это гуманитарные науки, - холодно заявил Антон Антонович, - и хватит свой длинный, курносый нос совать, куда не следует.

- Длинным и курносым нос одновременно просто по определению быть не может. Это нереально, - улыбнулась я.

- Курносый он у тебя по жизни, а длинный по определению, - не остался в долгу генерал, - умудряешь его во все щёлки засунуть.

- Да я вам нашла бандитку, которую искали все спецорганизации мира! – вскричала я, - милиция её двадцать лет не могла поймать!

- Честь и хвала тебе за это, - кивнул Антон Антонович, - и не смотри такими глазами, я от души сказал, не смеюсь. Я прекрасно знаю, что ты бесценный кадр, но я не могу позволить тебе этим заниматься.

- Ладно, - рассердилась я, - тогда я поступлю заочно на

юридический, и стану адвокатом, как сестра и мать. Вы их обоих, кажется, очень не любите, вот и я стану оправдывать преступников.

- Оправдывает преступников судья, - скрипнул зубами Антон Антонович, - а ты, голубка моя, меня уже достала. Не дам я тебе преступников ловить. Разговор закончен.

Я подняла глаза на Диму, желая сказать ему какую-нибудь резкость, но вместо этого грустно улыбнулась.

- Не желает он, чтобы я этим занималась, - и слёзы потекли у меня из глаз.

- Ну, успокойся, - Дима коснулся пальцами моей щеки, - я знаю, как для тебя это важно, и понимаю тебя. Что случилось? Где труп нашла? – и я стала рассказывать.

- Вот вам и старушка, - хмыкнул Дима, - кино про зомби смотрит. Пошли, только за пальто схожу. Сиди тут, - он юркнул за дверь, и вернулся с моими сапогами, и короткой шубкой.

- Держи, - протянул он мне сапоги, помог влезть в шубку, и мы вышли на улицу.

Я накинула на голову пашмину, и мы пошли по посёлку.

- Очень романтично, не находишь? – сказал вдруг Дима, - ночь, снегопад, двое идут, держась за руки, а снежинки нам танцуют вальс. Танцуют лишь для нас двоих.

- Как у Сильвы Капутикян, - улыбнулась я, - иронические стихи. Пара гуляла, а луна зевала, глядя на них. Им казалось, что всё, что они говорят друг другу, ещё никто не говорил, а небесная царица всё это слышала тысячу раз.

- Действительно, - засмеялся Дима, - очень метко. Ты была такой романтичной. Что это тебя на восточные стихи потянуло?

- Что-то навеяло, - улыбнулась я, - слушай, а это идея.

- Что за идея? – удивился Дима.

- Из этой же темы можно соорудить великолепный лирический стих, - воодушевлённо воскликнула я, - но не на луну, а на деревья сделать акцент, - и я нащупала в кармане ручку и листок, - а ну, повернись.

- Зачем?

- Поворачивайся, - воскликнула я, и стала черкать по его спине.

- Слушай, что ты там делаешь? – задёргался он, - в мои планы

не входило – портить пальто.

- Я по бумаге пишу, а не по пальто, - ответила я, - слушай, - и я прочитала то, что написала.

- Ты пишешь стихи? – изумился Дима, - с чего вдруг?

- Начала недавно, - смущённо призналась я, - когда в Гданьске была.

- Случайно, не после звонка мне? – прищурился он, - ты скучала? Не делай удивлённых глаз. У меня антиопределитель подключён. Говорят, талант проявляется в результате стрессовых ситуаций.

- Знал бы ты, как я скучала, - вздохнула я, - не говори никому, что я пишу стихи.

- Стесняешься? – улыбнулся Дима.

- Макс точно не поймёт, - кивнула я, - он не любит поэзию.

- Не скажу, - Дима взял меня за руку, - пусть это будет нашей маленькой тайной. А давай удивим луну.

- Это, каким образом? – заинтересовалась я.

- Она веками слышала клятвы в любви, так пусть посмотрит, как двое могут неистово любить друг друга, - и его рука скользнула по моему бедру.

- Кто-нибудь увидит, - воспротивилась я.

- А мы на детской площадке устроимся. Дети ночью не гуляют, им в кроватках положено лежать.

- Во-первых, мы ищем убийцу, - сурово сказала я, - а во-вторых, я не хочу себе задницу отморозить на таком холоде. Тем более, я себе туда уже осколок стекла всадила.

- Какая развратная особа, - хохотнул Дима.

- Сейчас получишь, - пообещала я.

- Ладно, ладно, - засмеялся он, - ты у меня чудо. Красавица, умница, на рояле играешь, картины пишешь, статьи, стихи, и рассказы сочиняешь. Да и в искусствоведении разбираешься. Уникальный кадр.

- Уникальным кадром я была бы, если бы и в точных науках разбиралась, - засмеялась я, - а так, просто гуманитарий.

- Но самый красивый гуманитарий, - засмеялся Дима, - слушай, сжалься надо мной, мне сейчас дурно станет. Меня даже линия твоих губ заводит.

- Ладно, пошли, - кивнула я, и мы забрались на детскую площадку.

Но сегодня мне катастрофически не везло. Да и этого

героя-любовника угораздило, затащил меня на качели.

В самый пикантный момент что-то хрустнуло, и мы оказались в сугробе.

Я отбила себе мягкое место, и спихнула с себя Диму.

- По – ролевому получилось, - хмыкнул он, помогая мне подняться.

- Ролевыми играми с мужем занимаются, - буркнула я, поправляя мокрые чулки, - когда после долгих лет брака секс приедается.

- Секс не может приесться, - ухмыльнулся Дима.

- Мы ещё молодые, и страстные, - пробормотала я, - слушай, валим отсюда, пока нас никто не увидел, а луна уже, думаю, насмотрелась на пару веков вперёд.

И мы бросились долой.

До будки охранников добежали почти бегом, и я постучалась в окно.