- Я уже начинаю сомневаться, так уж хороша ли наша идея, -

покачал головой Марат, - мне потом где-то жить надо ведь, -

добавил он с усмешкой.

- Смейся, смейся, - дёрнула я плечом, - кстати, друг мой ситный, что там насчёт нашего дела?

- А что дело? У меня времени пока не было, сегодня полазаю в « инете ».

- Отлично, тогда узнай мне что-нибудь о Колесникове Артёме Геннадьевиче, и о его супруге, Колесниковой Инне Петровне.

- А зачем тебе Артем Геннадьевич? Он же умер несколько лет назад.

- У меня расследование, - лаконично ответила я.

- Понятно, а если поподробнее?

- Ты его знал? – невежливо ответила я вопросом на вопрос.

- Он у нас преподавал, кстати, математиком он был великолепным, правда, дни свои окончил чуть ли не в психушке.

- Почему? – вздёрнула я брови.

- Как и большинство талантливых людей, говорили, что он умом поехал. Какую автобиографию не почитаешь, все гениальные произведения были созданы сумасшедшими. Его неоднократно обследовали, но психического расстройства не обнаружили.

- Верно, - невольно согласилась я, - правда, я читаю автобиографии творческих людей, но это сути дела не меняет.

- Артем Геннадьевич всё твердил про какую виртуальную реальность, которая превращает людей в роботов. Понятия не имею, что он хотел этим сказать, он даже меня этим ошеломил.

- Короче, сдвиг по фазе, - уныло констатировала я, - а Инна Петровна?

- А что Инна Петровна? Я о ней ничего не знаю, только, что говорили о ней, что она бывшая « бабочка ». Вроде, с шеста девушка.

- Интересно, - задумчиво пробормотала я, - она мне показалась милой. Довольно суровая особа, чопорная, но очень милая, и собак любит.

- Так в чём дело? – Марат посмотрел назад, и я догадалась, что Ангелика Александровна нас слушает.

- А старушка умерла, - резко сказала я, - свалилась с лестницы на своей коляске. И я буду разбираться, случайность это была, или её действительно убили.

- Опять ты за своё, - покачал головой Марат, - ладно, я полазаю

в « инете », и по знакомым поспрашиваю.

- Давай, по поводу Колесниковой сейчас посмотри, хоть какую-нибудь наводку мне дай.

- Пошли, - мы протиснулись мимо Ангелики Александровны, растерянно на нас смотрящей, и отправились в комнату Марата.

По себе знаю, у творческих людей всегда беспорядок, лично у меня бедлам в художественной мастерской. Кисти в беспорядке, краски всюду разбросаны, наброски по углам стоят, но теперь я поняла, у меня идеальнейший порядок.

Мне это стало ясно, когда я вошла в комнату Марата.

Такой хламиловки я за всю жизнь не видела, и была просто поражена, но Марата это, похоже, не слишком обескураживало, и не волновало.

- Заходи, садись, - он убрал со стула книги, а я краем глаза посмотрела на названия.

« Информатика, и вычислительная математика », « Основы высшей математики », « Введение в программирование », и тому прочее. У него на пол комнаты стоял книжный стеллаж, и среди книг я не увидела ни одной художественной, лишь узкоспециальные издания. Интересно, а он классиков вообще читал? Цветов тут тоже не было, какая-то неуютная комната. И всё же Марату надо жениться, нужно, чтобы его жена облагородила. Одевается, как не пойми кто, в комнате бардак.

И я стала от нечего делать, пока Марат занимался компьютером, вспоминать всех своих подруг. Марату нужна не слишком красивая девушка, робкая, и не такая стерва, как ваша покорная слуга. Она должна уметь готовить, но идти в ногу со временем. Должна понравиться Ангелике Александровне, а это уже подразумевает наличие капитала.

Это просто капец какой-то! Где мне найти такую женщину?

Я всю голову сломала за вечер, распечатку, полученную от Марата, я убрала в сумочку, и весь оставшийся вечер думала.

А дети носились по дому, играли, съели прорву пирожных, а

я познакомилась с подругами Ангелики Александровны, и её

сёстрами.

Вообще, говоря честно и откровенно, я была в конкретном шоке, в окончательном и бесповоротном.

Потому что подружки эти не далеко ушли по весовым

категориям от матери Марата, и все в розовом. Капец!

Барби размера ХХЛь!

И эти идиотки обсуждали полное отсутствие вкуса у меня,

раскритиковали мои пристрастия, а при виде кислого шампанского скрючили мину. Ангелика Александровна тут же убрала бутылки, и налила мне десертного мускатного вина.

Ненавижу белый мускат, десертный. Сам по себе мускат очень приятный, но в десертном варианте просто омерзительный.

И со скрюченной физиономией я выпила вино, и весь вечер сидела, надувшись, как мышь на крупу.

- И ты должна выбрать драгоценности, - сказала вдруг Ангелика Александровна.

- Драгоценности? – слегка растерялась я.

- В качестве свадебного подарка от Марата, и ты наденешь комплект на вечеринку.

Я лишь кивнула, а Марату еле слышно прошептала:

- Я ненавижу розовые бриллианты.

- А рубины и сапфиры ты любишь? – шёпотом спросил Марат.

- Рубины вообще обожаю, да и сапфиры тоже. Это мои любимые камни.

- Понял, - лаконично кивнул Марат.

- Сынок, сходи за шкатулками, - сказала Ангелика Александровна, и он встал с места.

Шкатулок оказалось море, да только драгоценности все были розовые, и мне ничего не понравилось.

- Выбирай, - сказала Ангелика Александровна, она раскрыла все шкатулки, и вдруг воскликнула, - а это что здесь делает? Нам не нужны рубины.

- Я выбираю рубины, - тут же отреагировала я, и взяла шкатулку.

Дивной красоты тиара, из червонного золота с рубинами, диадема, колье, кольцо, браслет, серьги, брошка. И ещё брошь-булавка. Роскошь.

- И ещё что, - Марат подал мне другую коробочку, - Вике не

нравятся розовые камни, и я заменю кольцо, которое подарил

при обручении, - сказал он матери.

Ангелика Александровна растерянно глазами хлопала, а я раскрыла бархатную коробочку, и обнаружила там красивейший и огромный сапфир в платиновой оправе.

Кольцо мне понравилось, и я вернула розовый камень Марату.

Этот вечер уже стал меня утомлять, дети продолжали носиться

по дому, от чего у большинства началась мигрень. Но

утихомирить их никак не могли.

- Когда же они перестанут? – сдавленно спрашивала Марианна Александровна, сестра Ангелики Александровны, - просто батарейки энерджайзер.

- Испанская кровь бурлит, - невольно ухмыльнулась я.

- Испанская? – округлила глаза Марианна Александровна.

- Мой первый муж испанец, и моя подруга замужем за

испанцем, - объяснила я ей.

- Обалдеть! – только и смогла вымолвить она, и в этот самый момент раздался звон разбившегося стекла.

- Немедленно прекратите это! – вскочила на ноги Ангелика Александровна, и заорала в голос, - Эвива, мы эту оторву в швейцарский интернат отправим! А ты родишь нормальных детей от моего сына! Пятерых! Хватит с меня испанцев!

- Да как вы смеете?! – обрела я голос, и вскочила с места, - моя малышка мне очень дорога, даже дороже младших детей! Не позволю никакого интерната!

Ангелика Александровна пошла пятнами, в гостиной воцарилось молчание.

- Хорошо, - она первой нарушила охрипшим голосом затянувшуюся паузу, - хорошо, Василиса чудная девочка, но воспитанием её всё же нужно заняться.

А я нагло фыркнула, и подбежала к Василинке.

- Солнышко, что ты делаешь? – я подмигнула ей, - нельзя выбивать стёкла.

- Почему? – живо осведомилась моя маленькая проказница.

- Потому что эта тётя ругается.

- Мне эта тётя не нравится, и я к папе хочу, - вне всякого плана выдала Василинка, - почему ты общаешься в этим удодом? – ткнула она пальцем в Марата.

Последний, кажется, обиделся на меня, наверное, подумал, что это я её надоумила.

- Василиса, не смей так говорить! – железным голосом сказала я.

- Я хочу домой, - тут же захныкала Василинка.

- Пенальти! – заорал диким голосом Марселло, и мяч полетел в

мою в сторону. Я едва успела отклониться, а то получила бы по лбу, и мяч угодил в полки с золотыми наградами.