– Я не волнуюсь, – соврала Хани.

– Да куда там. От твоей дерготни у меня уже голова болит, и поверь, в таком состоянии я тебе не понравлюсь.

– Ты мне и так не нравишься, – парировала Хани, цепляясь за безопасную тему взаимных подколок.

– Блин, да налей уже вина!

Хани заколебалась между тягой пропустить бокал и желанием сохранить трезвый рассудок. Хоть ей и правда хотелось успокоить нервы, она боялась потерять контроль над языком и руками. «Еще накинусь на него, и он снова неделями прятаться будет». В конце концов нервы победили, Хани откупорила бутылку и налила им обоим вина.

– Держи. – Она неловко протянула стакан, пока тот не уперся в костяшки Хала.

Он взял вино, попробовал и улыбнулся почти одобрительно.

– Неплохо, Ханисакл. Совсем неплохо.

Она взяла свой стакан, отпила и порадовалась, что выложила за вино больше обычного. Оно было прекрасным и коварно-обманчивым.

– Лучше? – спросил Хал, будто видя ее.

Он словно ощущал, что с ней происходит, слышал, как часто бьется ее сердце, как шумит кровь в венах, как жар разливается по шее и щекам.

– Угу, – неопределенно ответила Хани, не понимая, стало ей лучше или хуже. – Что теперь?

Хал объяснил ей оставшиеся пару шагов, не выпуская из пальцев стакан, словно боялся, что Хани его отнимет. На самом деле, она совсем не об этом думала. Хани гораздо больше боялась сжечь болоньезе, потому что любовалась его сильными сексуальными руками.

– Теперь пусть кипит на медленном огне, а мы подождем.

– Серьезно? А долго? Чем пока займемся?

Он пожал плечами.

– Ну в карты я последнее время паршиво играю, а если затеемся в прятки, то искать буду долго. – Хал допил вино. – Так что налей мне еще, и займемся тем, в чем ты хороша.

Он что, про тот поцелуй? И ему понравилось? Хани невольно приосанилась, но потом решила прояснить ситуацию.

– Слушай, прости, что я тебя поцеловала. – Вообще-то трудно сожалеть о чем-то столь сногсшибательном, но не стоит привносить неловкость в их хрупкую дружбу. – Это целиком моя вина. Если хочешь, больше я эту тему не подниму.

Хал фыркнул.

– Беседа, Хани. Я имел в виду беседу. Ты сутками тарабанила мне в дверь, требуя поговорить. Ну вот, я здесь. Давай поговорим.

Запаниковав, она быстро проглотила остатки своего вина.

– Я просто пыталась вести себя по-соседски. Думала, мы сможем подружиться.

– А ты всех друзей так целуешь?

– Мы же вроде договорились не поднимать эту тему.

– Разве? Это ты предложила, я ничего не ответил. Хотя ладно, давай не будем ее поднимать, раз уж ты сама заявила, мол, больше подобного не повторится.

– К сведению: нет, я не всех друзей так целую, Хал. Так я ни с кем в жизни не целовалась. Вернее, никто так меня не целовал.

Хал снова поднес стакан к губам, подержал и медленно опустил.

– Ну может у этого твоего Робина получится. На всякий случай в пятницу не увлекайся с чесноком.

– Непременно, спасибо, – ответила Хани, помешивая болоньезе, чтобы чем-то заняться. – Хотя сомневаюсь, что дело выгорит. Он живет с матерью, и лучшее, что смогла сказать о нем Нелл – что у него хорошие волосы.

Хани глянула на темную взъерошенную шевелюру Хала – вероятно длиннее, чем он обычно носил, однако от этого еще сексуальнее. Он всегда выглядел так, словно без конца запускал руки в волосы, и Хани хотелось проделать это самой. Она взяла стакан, чтобы не искушать себя.

– А свои специальные пятничные трусики на свиданку наденешь?

Он что, флиртует? С этим его вечным сарказмом не понять.

– Могу надеть другие, с надписью «суббота», чтобы его удивить, – парировала Хани, а потом вдруг поняла, что практически созналась в планах продемонстрировать Робину свои трусы, чего вовсе не собиралась делать.

– Везучий парень, – пробормотал Хал, поднося стакан к губам. – Мой болоньезе и твои трусики «суббота». Ну как тут устоять?

У Хани руки чесались коснуться соседа, поэтому она отвернулась к плите и снова помешала соус. Тот выглядел изумительно, она ничего круче в жизни не готовила – неудивительно, учитывая ее ограниченный репертуар.

– Вообще-то Робину не светит увидеть мои трусики.

Хал рассмеялся.

– И как бедняга должен довести тебя до оргазма, если ты наотрез отказываешься снимать штаны?

– Иди в пень. Вся эта затея обречена на провал, потому что, во-первых, я не занимаюсь сексом с незнакомыми людьми, а во-вторых, как уже всем и каждому известно, я не кончаю.

– Ты не фригидная. Точно тебе говорю, а ведь я всего раз с тобой поцеловался. Кроме того, ты хотела заняться со мной сексом, а я практически посторонний. – Он пожал плечами. – Так что не торопись сбрасывать Робина со счетов.

«Ты слишком быстро со мной поцеловался», – подумала Хани, глотая вино и вспоминая вкус поцелуя.

– Я и не говорила, что фригидная, а ты не посторонний, – тихо заметила она.

– Нет? А кто я?

Вот теперь Хал точно флиртовал, и это ее пугало. После их последнего разговора он прятался от нее несколько дней, поэтому какая нелегкая дернула ее сказать следующие слова, Хани сама не знала:

– Ты мой сосед. Мой друг. И единственный мужчина, с которым я задумалась, что все-таки могу испытать оргазм.

Несколько минут повисшую тишину нарушало лишь шипение сковороды.

Хани не выдержала первой.

– Сколько оно еще должно томиться?

Воздух с придушенным шипением вылетел из легких Хала. Сосед прокашлялся.

– Такие блюда надо готовить медленно и со смаком. Оставь его доходить пару часов. Даже лучше, если ты приготовишь его накануне, за сутки до свидания.

От того, как он произнес «медленно и со смаком», желудок Хани сжался.

– И с каких пор ты эксперт по болоньезе? – спросила она, пытаясь перевести разговор в шутку.

Судя по мрачному молчанию Хала, получилось плохо. Тем не менее, он пожал плечами.

– Не эксперт я. Больше нет.

Она сглотнула, чувствуя, как он открылся и тут же закрылся, точно моллюск в раковине.

– Но был?

– Кем я только не был. А теперь я просто унылый сосед, который учит тебя готовить болоньезе, чтобы ты в пятницу не спалила дом.

Только Хал заговорил о своей прежней жизни, как тут же свернул тему. Победа – и сразу поражение. Хани не стала настаивать, надеясь, что однажды он все-таки подпустит ее ближе.

– Ты когда-нибудь простишь мне тот бекон?

– Пожалуй, нет. – Он сполз со стула и встал. – Мне пора. Дальше ты и сама справишься.

– Не останешься поесть со мной?

Хал покачал головой и допил вино.

– Соусу еще несколько часов готовиться. Если останусь, мы оба знаем, что от разговора о поцелуе ты не удержишься.

Хани тихо рассмеялась, радуясь, что он успокоился.

– Тогда прекрати сам напоминать. Я, например, вообще уже все забыла.

Он улыбнулся – редкая настоящая красивая улыбка, от которой у Хани ноги подкосились.

– Рад слышать. Я тоже.

– Тогда мы все уладили, – сказала Хани, провожая его до двери.

У своей квартиры Хал обернулся.

– Запомни правило, Ханисакл. Медленно и со смаком.

Хани уставилась на такую знакомую закрывшуюся дверь и покачала головой. Значит, ужин на одного.

Позже этим вечером услышав стук в дверь, Хал замер. Это могла быть только Хани, а больше он сегодня не выдержит. Не то чтобы ему не нравилось ее общество – как раз наоборот. Хал все чаще на нее полагался. Зря. Чем больше времени он с ней проводил, тем больше ждал следующей встречи – а это ничего кроме неприятностей обоим не сулило. Может, она воспринимала его как вызов – или как диковинку, если дело обстоит хуже – но явно не видела самого Хала. Не видела темноты в его душе, гнева, пропасти, на краю которой он балансировал большую часть времени. Хал вел себя недопустимо, а Хани этого не понимала. Не видела, что он цепляется за нее, как за веревку.

Со своими шутками, добрыми намерениями и поцелуями Хани сводила его с ума и заставляла забыть обо всем плохом. Она практически умоляла его стать тем, кто подарит ей оргазм, и в пылу страсти Хал сам этого захотел. Чтобы Хани была не с болваном Дино, не с маменькиным сынком Робином, ни с кем другим, а с ним. Халу хотелось затащить ее в постель, ласкать руками и губами до тех пор, пока она не содрогнется и не достигнет пика. У него бы получилось. Он лишь раз ее поцеловал, но и так знал, что может заставить эту девушку кончить.