Со стороны границы донеслись приглушенные расстоянием глухие раскаты, как будто там началась скоротечная летняя гроза.

- Воздушная разведка поручается первой эскадрилье, - продолжал командир полка, прислушиваясь к далекому гулу. - Остальному составу полка объявляю полную боевую готовность!

- Леднев, Мацура, Амет-хан Султан - к командиру полка! - послышался зычный голос командира первой эскадрильи, как только прозвучала команда разойтись.

Через несколько минут три молодых летчика получили боевой приказ. Командир полка указал каждому по карте зону ведения воздушной разведки и напоследок предупредил:

- Границу не пересекать. Наблюдение вести только вдоль нее. В бой с немецкими самолетами не вступать. Это приказ! - строго напомнил командир, заметив, как задергалась щека у Леднева. Он был старший в этой тройке и уже успел повоевать с гитлеровскими летчиками в небе Испании, где сбил несколько фашистских самолетов, был награжден боевым орденом. Однако и сам был подбит и тяжело ранен.

Взглянув на свои часы, командир полка закончил напутствие:

- Через полчаса жду всех с донесением!

Вскоре три истребителя, три «чайки» поднялись в воздух и развернулись каждый в свою зону разведки.

На ясном июньском небе разгорелась утренняя заря. При ее свете внизу матовым серебряным жгутом блеснула пограничная река Прут.

Амет- хан, получив приказ осмотреть переправы через Прут, уже на подлете к реке увидел на земле багровые языки огня, высокие столбы дыма.

У первого же моста Амет-хан вынужден был резко взять на себя ручку. Натужно взревел мотор, самолет устремился вверх. По бокам истребителя выросли белые султаны зенитных снарядов. Впервые по его самолету стреляли боевыми снарядами, старались сбить, уничтожить, - Амет-хан ощущал это всем существом и напряженно думал, как выйти из этого лабиринта огня.

Однако времени на размышления не оставалось, надо было выполнять боевой приказ. Амет-хан резко отвернул от зенитной батареи, на крутом вираже «чайка» пронеслась над рекой. Увиденное потрясло молодого летчика: по мосту сплошным потоком шли гитлеровские танки, грузовое автомашины, тягачи с пушками. Чуть выше по реке была наведена понтонная переправа. По ней также непрерывной колонной двигалась фашистская пехота. Амет-хан ясно разглядел кресты на бортах танков. Рука невольно потянулась к гашетке пулемета. Однако вспомнил категорический приказ командира полка, лег на левое крыло и на бреющем ушел от реки.

Над своим аэродромом Амет-хан появился к указанному сроку. В первый момент ему показалось, что сбился с пути, попал не туда. Внизу, на летном поле, бушевали огненные смерчи - горели ангары, пылали самолеты на стоянках, догорали разрушенные казармы и служебные здания. Взлетные полосы были разворочены глубокими воронками. Сомнений не осталось. Это была война, которую ожидали и которая все-таки началась так неожиданно…

Амет- хан на бреющем пролетел над тем, что осталось от родного аэродрома, и круто развернул истребитель на восток. Оставалось одно -лететь на запасной, которым пользовались при учебных стрельбах. Но и там он не сразу решился сесть. Сделал круг, убедился, что он не первый прилетел сюда, и только тогда пошел на посадку.

Вскоре он стоял в окружении группы летчиков полка. Это были те, кто успел поднять в воздух свои машины, когда большая группа фашистских бомбардировщиков неожиданно совершила налет на аэродром. В скоротечном воздушном бою летчики полка сумели сбить несколько вражеских бомбардировщиков, однако внезапное нападение дало свои результаты - аэродром был разбомблен, многие самолеты сгорели прямо на стоянках. В полку были раненые и погибшие…

Так 22 июня 1941 года началась для младшего лейтенанта Амет-хана Султана война.

Последующие дни прошли в напряженных и ожесточенных воздушных боях над приграничной полосой Молдавии. Амет-хан и его товарищи, в основном такие же молодые летчики, едва успевали заправить самолет горючим, пополнить боекомплекты и тут же взлетали на очередное задание. Обстановка была такая, что пришлось истребителям выполнять несвойственную им роль - штурмовать речные переправы, вражеские колонны с военной техникой и пехотой. В запыленных, измотанных, спавших в сутки всего до 2-3 часа возле самолетов летчиках труд-ио было узнать еще совсем недавно счастливых, щеголеватых лейтенантов…

Первые месяцы войны. Потом, когда придут победы, о них не очень-то часто будут вспоминать. Они уйдут на многие годы в забвение. Но никто из тех, кто прошел тяжкими путями отступления, никогда не сможет их забыть. На всю жизнь остались эти дороги отступления 1941 года и в памяти Амет-хана Султана. Сожженные села, разрушенные города, черные свечки обгоревших пеньков там, где еще недавно цвели сады. Бесконечные вереницы беженцев, уходящих на восток…

Полк перелетал с аэродрома на аэродром, все дальше и дальше от границы. В те сложнейшие, напряженные до предела дни, когда наши войска с боями отступали в глубь страны, когда обстановка на фронте менялась не только по дням, но и по часам, когда вражеские танки неожиданно появлялись там, где их совсем не ждали, достоверные сведения командованию могли оперативно представить только воздушные разведчики.

На воздушную разведку к линии фронта, а то и в глубокий тыл врага посылали далеко не каждого летчика. Это не просто - методично, квадрат за квадратом, облететь заданную территорию, искусно избегая при этом устремленные к самолету огненные трассы зенитных снарядов. Собрать всю волю в кулак, сдержать себя, не бросить самолет в крутое пике на спешащие к линии фронта вражеские колонны танков, мотопехоты, мог только опытный, обладающий высоким мастерством и владеющий собой летчик. Амет-хан Султан твердо вошел в эту группу с первых дней войны.

Но каких усилий, какого подавления горячей, страстной натуры стоило это молодому летчику… Об этом Амет-хан не мог вспоминать спокойно и четверть века спустя. В каждом боевом вылете надо было помнить, что он, воздушный разведчик, не имеет права отвечать вражеским зениткам, должен всячески уклоняться от боя с фашистскими самолетами и целым вернуться с точными данными - они позволяли командованию разгадать замыслы противника, определить главное направление удара, вовремя подготовить необходимые силы и средства для борьбы с врагом. И хотя при вылетах на разведку бортовое вооружение его машины почти всегда молчало, Амет-хан понимал, что точно выполненное задание тоже наносит фашистам ощутимый урон.

Но не только выдержка и воля нужны были для успешного ведения воздушной разведки. В трудных, смертельно опасных полетах приходилось отказываться от многого, чему настойчиво и требовательно учил Амет-хана инструктор Симферопольского аэроклуба Петр Мефодьевич Большаков. Он учил покорять высоту, парить орлом в поднебесье, а теперь приходилось под вражеским огнем осваивать тактику воздушной разведки, учиться летать на малых высотах, пользоваться особенностями рельефа - прикрываться при полетах лесами, складками местности, на бреющем пролетать над самой землей, стараясь не задеть верхушки деревьев, телеграфные столбы. И при этом - быстро и точно ориентироваться. Чуть замешкался, отвлекся - проскочил намеченный квадрат. И тогда, чтобы развернуться, уточнить, где находишься, надо набрать высоту. А там - стаи немецких «мессеров». Ты же на «чайке», которая не могла соперничать с новейшими вражескими истребителями ни в скорости, ни в вооружении…

Война научила Амет-хана летать в немыслимых в мирное время условиях, и это позволяло ему выполнять боевые приказы и оставаться живым. Однако случалось все-таки, что не выдерживал и он, нарушал продиктованную первыми месяцами войны тактику.

Так было в тот августовский день, когда Амет-хан возвращался из очередной разведки в прифронтовой полосе. Сведения о новой танковой колонне врага на этом участке фронта подтвердились, и младший лейтенант спешил на базу. «Чайка» Амет-хана летела вдоль обширного лесного массива, прикрываясь его кромкой.