- Ваш канат слишком близко к земле натянут, - отшутился Амет-хан, осторожно спускаясь со стойки. - На самолете можно гораздо выше подняться.

- Я тебе серьезное дело предлагаю, а ты самолеты, самолеты, - обиделся тогда Рабадан. - Ты видел, как вас встречают зрители! А в каких костюмах ыы выступаем, видел?

- Да, костюмы у вас действительно красивые. Но у летчиков форма тоже не хуже…

И тогда Амет-хан решил показаться перед Рабаданом и его партнерами в знаменитой летной куртке. Пусть увидят, какая будет у него форма, когда станет настоящим летчиком!

Но эту куртку надо было еще заполучить…

После трудного полетного дня, во время которого курсанты в поте лица отрабатывали самые сложные элементы - взлет и посадку самолета - Амет-хан направился к зданию аэроклуба, надеясь застать там инструктора Петра Мефодьевича Большакова.

Все курсанты уже разбежались кто куда.

- Что не уезжаешь? - удивился Большаков. - Сегодня ты работал молодцом!

- Разрешите обратиться, товарищ инструктор?

Большаков ободряюще улыбнулся.

- Разрешите мне на вечер взять летную куртку…

- Куртку? - озадаченно переспросил Петр Мефодьевич, удивленно оглядывая курсанта. На всю группу курсантов в Симферопольском аэроклубе имелась одна старая, потертая на сгибах кожаная летная куртка. Надевали ее курсанты поочередно только при полетах.

- Вы не беспокойтесь, Петр Мефодьевич, - попытался развеять сомнения инструктора Амет-хан. - Завтра я ее в целости и сохранности привезу!

- Только, чур, быть в аэроклубе к началу занятий, - предупредил Большаков, передавая заветную куртку. Амет-хан был один из лучших его курсантов и отказать парню в возможности, как ему показалось, покрасоваться в ней перед девчатами не стоило. - Смотри, не проспи утром!

- Не просплю, Петр Мефодьевич! - благодарно улыбнулся Амет-хан. Он был рад, что инструктор не стал выяснять, зачем она понадобилась. Не смог бы он объяснить, что ему обязательно надо покрасоваться в летной куртке в городе - однако не перед девушками, как предполагал Большаков, а в цирке, перед своими родственниками из Дагестана - канатоходцами «4-Цовкра-4».

Двое из этой группы дагестанских канатоходцев - Рабадан Абакаров и Яраги Гад-жикурбанов - были его близкими родственниками. Амет-хан знал, как гордился отец их успехами, радовался каждой заметке в местных газетах, в которых сообщалось о выступлениях цовкринцев, хранил красочные рекламные плакаты, с которых горделиво смотрели молодые канатоходцы в экзотической национальной одежде: белые папахи, черные с белым башлыком черкески. мягкие кожаные сапоги, у каждого на поясе на узком кавказском ремне кинжал в нарядных ножнах…

Но Амет- хану несравнимо милее была летная куртка…

В очередной приезд сына домой, в Алупку, отец сразу же сообщил:

- О наших цовкринцах снова в газетах пишут! Вот, почитай статью. Это еще в мае писали…

Амет- хан взглянул на газету -то был «Крымский комсомолец». Отыскал подчеркнутое отцом место в рецензии на программу нового Симферопольского цирка, прочитал: «Особую любовь и восторженные отзывы зрителей вызывают выступления четырех дагестанцев. Молодые комсомольцы - колхозники из Дагестана - Рабадан Абакаров, Яраги Гаджикурбанов, Сабирулла Курбанов и Магомед Загирбеков выделывают самые сложнейшие акробатические упражнения на канате и на ковре и заканчивают свой номер молниеносной лезгинкой».

- Видишь, как хвалят? - искренне радовался Султан. - А на днях и в «Красном Крыме» о них статья была. А ты, кстати, бываешь в цирке?

- Недавно видел Рабадана и Яраги, - ответил Амет-хан. - Они предлагают мне стать канатоходцем.

- А ты что ответил? - спросил Султан. - Они ведь тебе, сынок, дело предлагают!…

- Сказал, что буду учиться на летчика, - твердо ответил Амет-хан.

- Послушай, Амет, - медленно начал Султан. - До сих пор я особенно не лез в твои дела. Захотел ты после семилетки в ФЗУ учиться - я не возражал. Пусть, думаю, поработает. Поехал ты в Симферополь - опять не стал тебя останавливать: каждый мужчина должен иметь профессию.

Потом появился этот, как его, ну, твой самолетные клуб. Думал, ходишь туда просто так, выполняя, как ты говорил, комсомольское поручение… Хочу, чтобы у тебя была настоящая профессия. Самое время тебе сделать выбор. Не нравится работа в депо? Почему бы тогда не стать канатоходцем? Рабадан и Яраги рассказывали, какие у них там в цирке заработки. По нашим временам, совсем неплохо…

Амет- хан молча слушал отца. Солнце скрылось за горами, и вечерние сумерки постепенно спускались с вершин Ай-Петри, окутывали дома и улицы Алупки. На потемневшем небе замерцали первые звезды.

- Мне бы твои годы - ни минуты не задумываясь принял бы предложение Рабадана, - продолжал Султан убеждать сына. - Смотри, Амет, как бы не пожалел потом!

- Не будем, папа, больше об этом, - ответил Амет-хан. - Мне тоже нравится, как выступают в цирке цовкринские канатоходцы. Но я хочу стать летчиком!…

- Ассалам алейкум, дорогой! - голос Рабадана раздался рядом. - Как ты узнал, что мы в Москве?

- Имею дурную привычку читать газеты, - улыбнулся в ответ Амет-хан. - Смотрю, в «Вечерке» статья о гастролях артистов советского цирка за рубежом. Из нее и узнал, что вы сейчас в Москве.

- Ну, прямо как у Шерлока Холмса. Все рассчитал, - рассмеялся Рабадан, набрасывая на плечи халат. - Пошли в артистическую. Сколько мы опять не виделись?

- На этот раз - немногим более дву.х лет, - уточнил Амет-хан.

В небольшой артистической комнате Рабадан усадил Амет-хана за столиком у окна, положил перед ним альбом с зарубежными газетными вырезками К статьям были заботливо приложены переводы.

- Молодцы цовкринцы! - те удержался Амет-хан от похвалы. - За рубежом о вас как о наших космонавтах пишут.

- Ну, до космонавтов нам далеко - ответил Рабадан, переодеваясь за ширмой. - Слушал сегодня радио? Павел Попович на «Востоке-4» летает в космосе рядом с Андрияном Николаевым! А может, скоро мы услышим, что в космосе Амет-хан Султан?…

- Вот это ты вряд ли услышишь, - улыбнулся Амет-хан, продолжая перелистывать альбом. - С меня другой работы хватит. А вообще учти, дорогой: любой шаг в космосе начинается на земле.

Большего Амет-хан говорить не имел права и поспешил переменить тему разговора. Сказал, что на днях звонил отец из Алупки, где гостят родственники Рабадана, пытаясь скрасить одиночество Султана, который тяжело переживал кончину Насибы.

- Как там дядя Султан? - поинтересовался Рабадан. - Знаю, как ему нелегко, хорошо, хоть сестра смогла к нему вырваться…

- Пока держится. Хотя после смерти матери сдает. Помочь ему там не могу, а отец о переезде сюда и слышать не хочет…

И все- таки хоть и не слишком веселый, но близкий сердцу разговор отвлек Амет-хана от тягостного впечатления прошедшего дня.

7

- Амет, прибыли в зону, - послышался в шлемофоне голос штурмана-испытателя Петра Кондратьева. - Приготовиться к сбросу!

- Есть приготовиться к сбросу! - повторил Амет-хан, косясь на приборный щит самолета. В соответствии с программой теперь в полете нужно было соблюдать строгий режим как по высоте, так и по скорости.

Четырехмоторный Ту-4 тянул мощно, басовито гудел всеми своими многими сотнями лошадиных сил. Вот отошли края люка. Огромный серебристый металлический шар повис над бездной. Еще команда, и шар мягко сорвался вниз… А в одном из других заходов Амет-хан и Петр Андреевич с интересом наблюдали, как на определенной высоте отстрелилась от шара верхняя часть оболочки, и над ним раскрылся огромный желтый парашют…

Испытания проходили в степном районе северного Крыма. Погода стояла солнечная и безветренная. Покидая зону, Амет-хан замечал, как серебристый шар касался земли, накрываясь шелком парашюта.

В последующие дни Амет-хан вместе со штурманом-испытателем сбрасывали этот шар в море, испытывали его и в ветреную погоду. Однако в то время ни он, ни Кондратьев не знали, что они занимались отработкой модели будущего спускаемого аппарата, предназначенного для возвращения космонавтов на землю. У испытателей не принято проявлять излишнее любопытство и задавать вопросы. Они должны точно, пуйк-туально выполнять полетное задание.