Как мы видим, из всех проектов Г. А. Потемкина в настоящее время издан только один. Остальные еще ожидают своей публикации и серьезного научного комментария.

Цель настоящей работы - показать, что именно проекты Потемкина лежали в основе реальной внешнеполитической линии, которую проводило русское правительство во второй половине царствования Екатерины П. Автор ставит перед собой задачи эвристического, источниковедческого и историко-аналитического характера. Проанализировать содержание основных проектов светлейшего князя, изучить конкретные обстоятельства их создания и воплощения в жизнь, показать преемственность этих документов по отношению к традиционным направлениям внешней политики России и в то же время оригинальность в осмыслении коренных для русской дипломатии [12] и военной мысли проблем.

Комплекс вопросов, связанный с исследованием происхождения названных источников, включает в себя условия их возникновения, конкретные обстоятельства, повлиявшие на создание текста этих документов. Важным представляется вопрос о коллективном авторстве материалов, входивших в проекты, ведь свои идеи светлейший князь письменно обсуждал с императрицей, Екатерина оставляла многочисленные пометы на полях и целые послания, посвященные сути какого-либо документа. Кроме того промежуточные беловики, превращавшиеся в процессе работы в черновики, а также окончательный текст документа переписывались статс-секре-тарями императрицы, в частности Безбородко, который иногда высказывал свои соображения и дополнения. В связи со всем вышесказанным становится ясной необходимость текстологического анализа материалов, входивших в проекты.

Наконец, следует рассмотреть проекты Потемкина в контексте реальных политических потребностей Российской империи того времени, показать их новизну в сравнении с идеями предшественников, влияние на развитие русской политической мысли, раскрыть значение осуществления идей светлейшего князя для дальнейшей судьбы Росси и входивших в ее состав народов.

Отдельной задачей автор ставит перед собой рассмотрение историографии, посвященной Г. А. Потемкину. Отсутствие ее обобщающего обзора приводит в настоящее время к целому ряду устоявшихся заблуждений как о личности самого светлейшего князя, так и о степени неизученности связанной с его деятельностью исторической проблематики. Мы считаем необходимым исследовать имеющийся историографический материал, чего ранее никогда не делалось.

Вопреки широко распространенному в научной литературе мнению, деятельность Г. А. Потемкина вовсе не обойдена вниманием историков. Из всей когорты «екатерининских орлов» отдельных монографий удостоились только Потемкин и Безбородко. (В данном случае мы не говорим о полководцах - П. А. Румянцеве, А. В. Суворове и Ф. Ф. Ушакове - написание биографий которых поощрялось и в советской время). Среди остальных сподвижников великой императрицы Григорий Александрович далеко опережает остальных по числу созданных о нем трудов. При этом потемкинская историография имеет свои традиции, заложенные еще М. М. Щербатовым. В ней четко обозначены противостоящие друг другу лагеря и круг нерешенных проблем. Ее развитие определялось полуторавековыми усилиями публикаторов исторических источников, преодолевавших устойчивую анекдотическую традицию изображать Григория Александровича как сибарита, капризного и бездарного временщика.

Потемкину посвящено около полусотни трудов, от монографий до небольших статей на русском, английском, немецком и французском языках. Однако сам феномен личности светлейшего князя, весь свой творческий гений посвятившего укрепления могущества Российской империи, отталкивал русское либеральное сознание, что, без сомнения, мешало работам о деятельности Потемкина занять достойное место в общей историографии екатерининского царствования. Один из наиболее ядовитых и наблюдательных мемуаристов начала XIX в. Ф. Ф. Вигель достаточно точно нащупал главную причину, по которой общество не оценило труды и заслуги Потемкина. «В своей карьере он отдал все лучшие силы государственной деятельности. - писал литератор. - Мог ли он рассчитывать на общественное признание?» {24} В России времен Екатерины II идейное и духовное противостояние общества и государства еще только начиналось, но уже тогда порой принимало формы непримиримого отрицания с обеих сторон.

Однако если не на «признание», то по крайней мере на живейший интерес Потемкин рассчитывать мог. Круг литературы о нем включает поэтические оды, романы, политические памфлеты и эпиграммы. Доля исторических трудов среди остальных произведений сравнительно невелика.

1. «Лицом к лицу лица не увидать» Уже при жизни светлейшего князя его деятельность привлекла к себе внимание современников. [13] Появились первые попытки осмыслить громаду совершенных им изменений во внешней политике и административном управлении России. Так, известный дворянский историограф князь М. М. Щербатов - мыслитель, отличавшийся резкими право-консервативными взглядами и остро критиковавший правительство Екатерины II, в котором для него не нашлось места - уделил немало внимания феномену личности Потемкина, как ближайшего сподвижника государыни. Императрица, по мнению Щербатова, оказалась через чур либеральна в своих начинаниях, отталкивала родовитую знать и приближала низкородных выскочек, слишком увлекалась современными ей политическими теориями и была не тверда в вере. «Мораль ее состоит на основании новых философов, то есть не утвержденная на твердом камне закона Божия, - писал историк, - и потому, как на колеблющихся светских главностях есть основана, с ними обще колебанию подвержена… Ее пороки суть: любострастна… исполнена пышности во всех вещах, самолюбива до бесконечности… принимая все на себя, не имеет попечения об исполнении и, наконец, толь переменчива, что редко и один месяц одинакая у ней система в рассуждении правления бывает» {25}.

При подобной оценке самой Северной Минервы все ее ближайшие сотрудники, а тем более любимцы, подвергались еще более ожесточенной критике. Чем ближе стоял тот или иной вельможа к трону Екатерины II, тем страшнее и разрушительнее для России становилась в глазах Щербатова его деятельность. В таких условиях Потемкин не имел шанса удостоиться доброго слова. Под пером историографа он, как злодей из романов маркиза де Сада, наделен всеми мыслимыми и немыслимыми пороками. «Потемкин - властолюбие, пышность, подобострастие ко всем своим хотениям, обжорливость и, следовательно, роскошь в столе, лесть, сребролюбие, захватчивость и, можно сказать, все другие знаемые в свете пороки, которыми или сам преисполнен, или преисполняет окружающих его, и тако дале в империи» {26}.

Даже в публичных выступлениях Щербатов выражал недоверие к военно-административным мероприятиям, проведенным Потемкиным на юге, обвинял наместника в сознательном провоцировании конфликта с Оттоманской Портой. Деньги, потраченные на освоение новых земель в Причерноморье, строительство там городов и создание флота, назывались выброшенными на ветер {27}. В условиях начавшейся второй русско-турецкой войны (1787-1791 гг.) это выглядело уже не просто как аристократическое фрондерство, но и как сознательный подрыв доверия к командующему армии со стороны дворянского общества Москвы и ложилось в контекст сложной придворной борьбы, захватившей обе столицы {28}.