См. 3*

иноземец умирал или его убивали, то эти куманьки целый год все продолжали заносить в отчет полностью все „выдачи"!

Таковы, коротко говоря, были знатнейшие приказы. В других дело шло тем же порядком.

Денежные сборы с государства распределялись так, что в каждый приказ поступали деньги; в том же приказе производился и суд [соответственной] области страны. Из приказа в приказ деньги не передавались; один получал тогда от другого подписную память (underschriebene Memoralszeddel), которая подписывалась дьяком. Памяти склеивались вместе и наматывались в столбцы.

В каждом приказе или судных избах (Gerichtsstuben) были два сторожа. Они открывали двери тем, кто давал деньги, а кому нечего было дать, перед тем двери закрывались. Кто хотел влезть насильно, того сильно били по голове палкой в локоть длиной. Не щадили никого! У кого же не было денег, тот стучался и говорил: „Господи Иисусе Христе, сыне божий, помилуй нас грешных" (Haspodi Jesu Christe (об.) Scinni bossi bomilu nass Gresni). [В ответ] на эти слова сторож открывал ему [дверь]; тот входил и многократно бил челом князьям, боярам или дьяку. Если он бывал недостаточно смел, то [боярин] ударял или отталкивал его посохом и говорил: „Недосуг! подожди!" (Nedassuch parra isdi). Многие так и ждали до самой смерти. Все князья, бояре и дьяки и в приказах, и в церкви постоянно имели при себе посох.

Во всех приказа^ все дела - и малые, и большие - записывались в книги. В приказах были еще сливяные и вишневые косточки, при помощи которых производился счет.

По всем приказам были подьячие (Podierien) - помощники дьяков - в числе 20, 30, 40, 50: то больше, то меньше. Они переписывали грамоты набело. Дьяк брал грамоту в левую руку и под числом писал свое имя мелким шрифтом. Потом он оборачивал грамоту и писал на всех местах, где приходились сставы1 (stauets), так что половинки букв бывали на обоих концах бумаги. Если даже клей держался недостаточно крепко, никто не мог подделать грамоты и не мог (8) приписать в ней что- нибудь еще. Так скреплялась грамота… Потом наверху на обратной стороне на первой склейке грамоты дьяк писал от себя ти

1 Склейки.

I

83

тул великого князя крупными буквами так, чтобы каждый мог видеть: Царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси (Cer i Feliki Knese lwan Wassilowiz Usarussa). Перед дьяком на столе стояла чернильница с перьями. Помощники дьяков или подьячие держали свои чернильницы с перьями и бумагой в левой руке и на коленке переписывали грамоту набело.

Летом ходит много парней или „малых" с деревянными чашками и каменными кувшинами; в них лежит лед. Если кто- нибудь пожелает пить, тот дважды или трижды может напиться за один чешский пфенниг. Ходят [еще] по приказам с продажным питьем, которое называется сладкий морс (Slatky Mors). Изготовляется он так: русские берут из ручья свежую проточную воду и можжевеловую ягоду и кладут ее в эту воду; оттого вода становится кислой. Затем берут мед, подмешивают его в воду и процеживают сквозь волосяное сито. Вода делается тогда сладкой. Сколько кто захочет выпить, столько и должен заплатить.

(об.) Если кто-нибудь в стране или по городам Московского государства (alien Steten in der Moscau) не найдет управы, то он идет в тот или иной приказ.

Когда сойдутся обе стороны, и правый поцелует крест, то он выигрывает дело и получает деньги. Но виноватый мог, не выплачивая денег, вызвать правого на бой, даже и после присяги. На Москве было много бойцов, которые за деньги бились за каждого. И кто выигрывал дело присягой, а противная сторона [судебным] решением была недовольна, тот должен был биться на бою со своим соперником или же нанять за себя бойца. Постоянно так и бывало, что тот, кто был прав и присягал, тот оказывался затем неправым. Если у неправого было больше денег, чем у правого - и пусть он действительно неправ-он все же оказывался благодаря этому [т.-е. деньгам] правым, а правый неправым. Когда бились бойцы, то тот, который получал большую сумму денег от противника, падал во всем своем вооружении ниц перед своим соперником и говорил: „Виноват, казни!" (Winouat, gosni). Вследствие этих слов правый [нередко] проигрывал и неправый выигрывал, ибо неправый мог дать больше, чем правый,

(9) Кто получал свою подписную грамоту (unterschriebeng^n Briff), должен был итти к Ивану Висковатову, который хранил печать. Человек он гордый, счастлив мог почитать себя тот,

кто получал от него свою грамоту в течение месяца. Висковатый был не прочь, Чтобы крымский царь забрал Русскую землю, потому что он был расположен ко всем татарам и помогал им. К христианам 1 же он был очень враждебен.

Рядом с ними [князьями и боярами высокого чина] были князья и бояре низшего ранга. Они бывали, чиновниками в подклетных селах, которые принадлежали Дворцу. Обычно их слушались купцы и крестьяне (Boiaren = Bauern?) согласно приговору князей и бояр.

За тем,- кто пожелал бы пожаловаться великому князю, за тем внимательно следили и [потом] сажали его в тюрьму. Коли были у него деньги, он мог выйти вон, если же нет, он оставался -сидеть пока волосы не вырастали у него от головы до пупка.

Все эти князья, великие бояре-правители (grosse Boiaren im Regiment), дьяки, подьячие, чиновники и все приказчики были связаны и сплетены один с другим, как звенья одной цепи

(об.) И если кто-нибудь из них так тяжко грешил, что заслуживал смерти, то митрополит (Papst) мошной [своей] мог освободить его и пустить на все четыре стороны. Если кто разбойничал, убивал и грабил, а потом с добром и деньгами бежал в монастырь, то в монастыре был он свободен от преследования (frei), что на небе, даже если он покрал казну великого князя или в разбое на большой дороге взял то, что принадлежало казне великого князя. Одним словом, все духовные и мирские господа, всяческой неправдой собравшие добро, говорили, ухмыляясь: „Бог дал!“ (Boch dal), id est Deus dedit.

Так управляли они при всех прежних уже умерших великих 'князьях. Некоторые [из последних] заводили было опричные порядки (den aprisnischen Handel), но из этого ничего не выходило: Также повелось и при нынешнем великом князе, пока не взял он себе в жены княжну, дочь князя Михаила (!) 2 Темрюкот вича из Черкасской земли.* «Она-то и подала великому князю совет, чтобы отобрал он для себя из своего народа 500 стрелков и щедро пожаловал их одеждой и деньгами И чтобы повседневно и Дкем, и ночью они ездили за ним и охраняли его. (10) Великий князь Иван Васильевич всея Руси и

2 Михаил Темрюкович был братом царицы Марии. Ее отцом был Тем-

85

отобрал из своего народа, а также и из иноземцев (aus frembdere nationibus) особый избранный отряд (sonderlich auserwelet Volk). Итак устроил опричных и земских (machet also Aprisna und Semsky). „Опричные"-это были люди великого князя (die seinen), земские же - весь остальной народ. Вот что делал [дальше] великий князь. Он перебирал (musterte) один за другим города и уезды и отписывал имения у тех, кто по смотренным спискам не служил со своих вотчин его предкам на войне; эти имения раздавались опричным.'

Князья и бояре, взятые в опричнину, распределялись по степеням (in gradus) не по богатству, а по породе (nach Geburt). Они целовали,крест, что не будут заодно с земскими и дружбы водить с ними не будут. Кроме того, опричные должны были носить черные кафтаны и шапки и у колчана, куда прятались стрелы, что-то вроде кисти или метлы, привязанной к палке. По этому узнавали опричников^

(Об.) Великий князь из-за мятежа (Ofrurs halben) выехал из Москвы.в Александрову слободу - в двух днях пути от Москвы; оцепил эту слободу воинской силой и приказал привести к себе из Москвы и других городов тех бояр, кого он потребует.