— В общем, Ахмет всё знает, я ему растолковала. Но дала понять, что ещё не уверена, смогу ли я полюбить вторично, другого человека, в частности, Ахмета-Меджнуна.

«Ну что ж, пусть всё идёт своим чередом, — подумала я. — Лейла не такая сумасбродка, как мне сегодня показалось».

В тот же вечер полк полностью перебазировался на крымский берег.

В посёлке Чурбаш мы не задержались, уже на следующее утро перелетели ближе к линии фронта, на аэродром под Карагезом.

Над ровной, покрытой алыми маками степью, стелется оранжевый дым. По топкому берегу небольшого озера неторопливо бродят два аиста. Вялые, взъерошенные. Бедные создания! Каким-то своим птичьим умом они понимают, что в мире творится что-то страшное, жестокое, ждут, когда всё это кончится. И мечтают по-своему: вернётся тишина на землю, наступит желанный покой, будет много корма, будет родное гнездо, будут птенцы и приветливые, добрые, хорошо знакомые люди.

Сколько сгорело лесов вместе с их обитателями в огне войны… Сколько убито на фронтах коней — среди животных у них самая злосчастная судьба, люди заставили их участвовать в кровавой бойне.

Не будет на Земле ни одного народа, не пострадавшего от войны. Одни больше, другие меньше, но пострадают все. Наживутся на чужом горе торговцы оружием, политиканы, спекулянты, которые сами не воюют. По сравнению с пострадавшими их — ничтожное меньшинство. Должны же народы разобраться что к чему. Обязательно будут революции, появятся новые социалистические страны. Или всё пойдёт по новому кругу? Какая-то страна начнёт бешено вооружаться, соседи, конечно, тоже. Появится новое оружие с небывалой убойной силой и — третья мировая война? И опять какие-то безумцы будут пялить ненасытные глаза на самую большую страну в мире, на наши необъятные просторы, леса и равнины, будут рисовать стрелы на картах, мечтать о мировом господстве?

Нет, что-то изменится на Земле, не могут люди не поумнеть после такого урока. Поймут хотя бы самое простое: победить Советский Союз, поработить советский народ нельзя.

Говорят, аисты приносят счастье. Значит, этот аэродром будет для нас счастливым. Если бы так! Ведь и немцы видели этих птиц. Только Победа принесёт счастье.

Солнце опускается за лесистый хребет Крымских гор. Самолёты стоят в строю, гордые, красивые, готовые к вылету. Ждём, когда связной «По-2» доставит нам из штаба дивизии очередное задание.

Девушки группами рассыпались по аэродрому. Настроение у всех приподнятое: наступление наших войск развивается стремительно. Любуюсь однополчанками: все такие стройные, юные, элегантные. Форма у всех одна, но у каждой девушки своя стать, своё неповторимое очарование. Впрочем, и в форме есть различие: подшлемники окрашены домашним способом в разные цвета. Кому какой нравится: розовый, зелёный, голубой… Щеголихи!

Я очень любила эти вечерние часы, они никогда не померкнут в памяти.

Все в сборе, весь полк обнимаю взглядом, и невозможно представить, что кто-то из нас не вернётся с боевого задания.

К утру девушки будут выглядеть по-другому: смертельно устанут, осунутся, почернеют, насквозь пропахнут бензином, маслом, толом, гарью, у кого-то прибавится седых волос, но сейчас, в этот вечер, я верю, что все они останутся живы.

Да, мы потеряли часть экипажей, потеряем ещё, война есть война, но не в эту ночь…

Подхожу к своему самолёту. Мой сегодняшний штурман Хиваз Доспанова уже здесь. Развернув штурманскую карту, сосредоточенно изучает её, запоминает ориентиры, пытается угадать предстоящий маршрут.

Нина Алцыбеева и её постоянный штурман Мэри Авидзба, первая из абхазских девушек ставшая лётчицей, сидят на крыле, увлечённо беседуют. Нина, наверно, рассказывает, какая у неё умная, красивая, необыкновенная дочка…

Наш полк можно назвать интернациональным, в нём представлено более десяти национальностей.

Наташа Меклин, гибкая, изящная, прислонилась к фюзеляжу, читает письмо. От отца?«От матери? Родители её тоже на фронте. Боевая семья.

Неразлучные Таня Макарова и Вера Велик склонились над картой, расстелив её на хвосте самолёта. Что-то горячо обсуждают. Карта у них особенная, можно сказать, уникальная: на ней намечен путь нашего полка до самого Берлина. В верхнем правом углу чётким почерком выведено: «Утверждаю. М. Сыртланова». И самолёт их отличается от других: он голубого цвета, за что получил прозвище «блондинка». Этот самолёт, я рассказывала, подарили полку работники ПАРМа, сами и покрасили его.

Подошла Рачкевич, взяла меня под руку, предложила:

— Послушаем, о чём толкуют наши полковые стратеги.

Оказалось, девушки определяли сроки окончательного разгрома немецких войск в Крыму.

— Севастополь будет взят первого мая! — решительно объявила Макарова.

Утверждение кажется мне чересчур оптимистичным, но спорить я не хочу. Увидев Рачкевич, девушки попросили её вкратце рассказать о событиях, происходивших в Крыму в 1941/42 годах. Лицо Евдокии Яковлевны стало серьёзным. Тупым концом карандаша она провела линию от Перекопа на юг, к Севастополю, и ровным голосом, не торопясь, стала рассказывать.

— В октябре сорок первого 11-я немецкая армии усиленная румынскими войсками, под командованием генерал-полковника Манштейна вторглась в Крым. В составе этой армии было двенадцать стрелковых, одна кавалерийская и две моторизованных дивизии СС «Адольф Гитлер» и «Викинг».

Советские войска в Крыму были расчленены на две части. Одна из них отошла на Керченский полуостров и в середине ноября переправилась через пролив в Тамань.

Приморская армия, которая прославилась обороной Одессы, отошла на юг и объединилась с силами Черноморского флота. Был создан Севастопольский оборонительный район. Взять с ходу Севастополь Манштейну не удалось. В ноябре был отбит первый, тщательно подготовленный немцами штурм города. В декабре — второй. Гитлер был в бешенстве, требовал от Манштейна в кратчайший срок стереть с лица земли главную базу Черноморского флота, чтобы использовать 11-ю армию на других участках советско-германского фронта.

Однако расчёты Гитлера рушились один за другим. Ставка Верховного Главнокомандования в декабре 19.41 года разработала невиданную по масштабам Керченско-Феодосийскую десантную операцию.

Две армии Кавказского фронта совместно с Черноморским флотом и Азовской военной флотилией сформировали пять крупных десантных отрядов, которые в ночь на 25 декабря высадились на Керченский полуостров. Прибрежная полоса пролива была покрыта льдом, бушевал шторм, в воздухе господствовала фашистская авиация. Наши истребители из-за далёкого расстояния могли находиться в воздухе в районах высадки не более 10–15 минут. Но десантники совершили то, что казалось невозможным. За четыре дня на Керченский полуостров высадилось более 11 тысяч воинов. 30 декабря Совинформбюро сообщило:

«29 и 30 декабря группа войск Кавказского фронта во взаимодействии с военно-морскими силами Черноморского флота высадила десант на Крымском полуострове и после упорных боёв заняла город и крепость Керчь и город Феодосию».

Передовая статья «Правды» за 31 декабря 1941 года была озаглавлена «Наша победа в Крыму». В ней говорилось:

«Новая победа Красной Армии является свидетельством величайшего мужества, исключительного героизма советских воинов, их всесокрушающего наступательного порыва за освобождение родной земли от иноземных поработителей».

На Керченском полуострове возник новый Крымский фронт. Как бесценный новогодний подарок восприняли советские люди победу отважных десантников. Армия Манштейна завязла в Крыму надолго…

Девушки всё подходили. Рачкевич, заметив это, стала говорить громче:

— В мае 1942 года Манштейн, оставив для блокады Севастополя пять дивизий, бросил основные силы в наступление против войск Крымского фронта. У фашистов было двойное превосходство в воздухе. Командование Крымского фронта не сумело должным образом организовать оборону, а затем отход войск. 15 мая гитлеровцы вторично захватили Керчь. Часть наших войск, не сумевшая прорваться и переправиться на Таманский полуостров, укрылась в катакомбах и совместно с партизанами продолжала борьбу.