— Можно забрать ее домой?

— Пока нет.

— А поточнее?

— Поговорите с врачом. Он скажет больше, чем я. — Она помолчала и, улыбнувшись, добавила: — Думаю, еще дня два-три, пока она не оправится от шока и не улучшится общее состояние. У девушки жесточайшая ангина. Надо предотвратить возможные осложнения. Надеюсь, вы понимаете, насколько это может быть серьезно.

— Да.

— У вас всего пять минут. Доктор говорит, ей нужно как можно больше отдыхать.

— Спасибо, — сказал Майкл.

— Не обижайтесь, пожалуйста, — снова улыбнулась медсестра.

Майкл кивнул и вошел в палату. Дженнифер — за ним Они замерли в неловком молчании, устремив взгляд на больничную кровать.

Элисон вытянулась под одеялом. Лицо ее было бледно Губы распухли, глаза ничего не выражали. Тело неподвижно застыло, словно окоченев. Майкл никогда не видел ее такой. Жизнь, казалось, едва теплилась в ней.

Они с разных сторон приблизились к кровати.

Майкл взял Элисон за руку. Она никак не отреагировала.

— Элисон, — прошептал он.

Взгляд ее был по-прежнему устремлен в потолок. Он снова позвал ее, погромче, но она не отвечала.

— Элисон, это мы: Майкл и Дженнифер, — сказала Дженнифер, склоняясь над кроватью.

Губы Элисон разжались. Пузырек слюны задрожал на нижней губе и лопнул. Челюсть медленно опускалась: она пыталась заговорить. С трудом Элисон перевела взгляд на Майкла, глаза ее расширились, она узнала его. Глаза выражали одну лишь боль, в них нельзя было прочесть, что же произошло.

Дженнифер приблизилась и наклонилась к ее уху.

— Ты слышишь, ты понимаешь меня, Элисон? Та шевельнула рукой. Снова безуспешно попыталась разжать губы. Никаких слов не последовало, лишь еще один пузырек слюны лопнул на губе, как и его предшественник.

Майкл взглянул на Дженнифер.

— Нет смысла задавать ей вопросы, — сказал он. — Она не может говорить.

Дженнифер не унималась.

— Элисон, — звала она, — ответь мне. Элисон перевела взгляд с Майкла на нее.

— Что случилось ночью?

Зрачки Элисон расширились от ужаса, из горла вырвался сдавленный стон, бесцветные губы разжались, тщетно силясь произнести хоть слово. Майкл пытался вообразить, что же произошло.

Дверь растворилась, и вошел детектив Гатц. Захлопнул ее и прислонился к стене.

Майкл недовольно передернул плечами.

— Да, выглядит она неважно, — заметил сыщик, — хуже даже, чем тогда, когда выпила те таблетки. — Он метнул в сторону Майкла гневный взгляд. — Помните? Любимая жена «покончила жизнь самоубийством», перерезав себе вены, а вскоре после этого любовница попыталась избавиться от мук совести с помощью таблеток. Неплохой сюжетец!

— Можем мы побыть одни? — поинтересовался Майкл, еле сдерживая ярость. Детектив помотал головой.

— Меня одолело любопытство. Не возражаете, если я поприсутствую и, возможно, дам какой-нибудь квалифицированный медицинский совет?

— А подслушивать нечего, — с презрением произнесла Дженнифер. — Элисон не может говорить.

Гатц пожал плечами. Плевать он хотел на их нежности. Он останется. Пациенты такого рода охотнее разговаривают с теми, кого хорошо знают. Это факт. А на всем белом свете не существовало вещи, которую детектив Гатц любил бы больше фактов. — Знаете, — заговорил он, — а мисс Паркер похожа на вашу бывшую жену. Да-да, Паркер ее мне напоминает. К счастью, есть и различия Мисс Паркер не умерла при попытке самоубийства. И не собирается сейчас. — Он взглянул на Майкла. — Была ли гибель Карен Фармер самоубийством? Одни говорили: «да». Она оставила эдакое аккуратное письмецо, в котором прощалась со всеми А я утверждал: «нет!». Это не было самоубийством!

— У вас все? — отрывисто спросил Майкл.

— А вам не нравится мой рассказ?

— Предупреждаю вас, господин сыщик. Прошлое умерло и похоронено. И ежели вы попробуете воскресить его, я позабочусь о том, чтобы вас вышвырнули из полиции.

— Вот так штука, — беззлобно произнес полицейский. Он вынул изо рта сигару, изучил ее изжеванный конец и сунул на место, между зубами. Он сказал достаточно. Пока хватит и этого, ибо Фармер прав. Он может потянуть за ниточки, и Гатц получит хороший пинок под зад. Так уже было однажды. Если он собирается вновь принюхаться к делу о самоубийстве Карей Фармер, надо делать это параллельно нынешнему расследованию. И крайне осторожно.

Дверь снова отворилась, вошла медсестра.

— Пять минут истекло, а указания доктора Блейфера должны исполняться неукоснительно. Мисс Паркер необходим отдых, и как можно больше.

— Где можно найти доктора?

— Он должен прибыть в больницу через пятнадцать минут.

— Мы сможем еще немножко поболтать, пока вы ждете его, — сказал детектив. — А стоит ли? — спросила Дженнифер, которой назойливость Гатца начинала уже действовать на нервы.

Тот слабо улыбнулся.

Сестра подошла к постели и потрогала лоб Элисон. Затем измерила давление и пощупала пульс. Гатц и Майкл обменивались недобрыми взглядами. Сестра сняла висевший на спинке кровати листок и внесла туда данные. Повесив его обратно, подошла к двери и, обращаясь к посетителям, кивнула на нее. Первыми вышли Майкл и Дженнифер. Гатц помедлил мгновение, чтобы взглянуть на Элисон, покачал головой и проследовал за сестрой.

Когда они заворачивали за угол, из-за двери 211-й палаты донесся еле слышный звук. Кто-то всхлипывал.

Двадцать минут спустя Майкл и Дженнифер вышли из лифта. Гатц не отставал. Они направлялись к выходу из больницы.

— Не забудьте, вы не можете покидать город без моего ведома.

Майкл не счел нужным обернуться. Вместо того он взял Дженнифер за руку и вышел на улицу.

Прижав лицо к стеклянным дверям, Гатц наблюдал, как они идут по направлению к 1-й Авеню, ловят такси. В тысячный раз за этот день он вытащил изо рта сигару и рассмотрел ее изжеванный конец. Хватит. Сегодня он неплохо потрудился и заслужил новую. Гатц зашвырнул окурок в кусты, прямо рядом с табличкой «Не сорить!», покопался в кармане и достал сигару. Осторожно стянул целлофан, затем со скрупулезностью ювелира изучил бумагу, в которую был завернут табак, остался доволен формой и оценил по достоинству аромат.

Сунув сигару в рот, он развернулся и вошел в больницу.

События кошмарной ночи стояли у Элисон перед глазами. Снова и снова оживали в памяти страшные мгновения на лестнице, битва с «отцом», нож, пронзающий его истлевшую плоть. Вновь и вновь перебирала она свои воспоминания, сомневаясь, надеясь и в конце концов признавая, что объяснение может быть только одно. Непросто заставить мозг поверить в невероятное — чтобы, окончательно измучившись, прийти к совершенно нелогичному выводу, порождающему еще больший ужас Она лежала в кровати Майкла, натянув до подбородка одеяло Справа, на тумбочке, стояло множество баночек и пузырьков со всевозможными прописанными ей лекарствами. Многие из них были уже наполовину пустыми. Элисон сжимала в кулаке распятие. Из проигрывателя лилась мягкая музыка.

Вышел с вымученной улыбкой на лице Майкл, неся в руках поднос, накрытый салфеткой. Под ней оказалась чашка дымящегося куриного бульона, два кусочка подогретого хлеба и маленький медный чайник.

— Где Дженнифер? — спросила Элисон, беря ложку и приступая к бульону.

— В ванной.

— Занимается тем, о чем не принято говорить вслух, — заключила она без тени улыбки.

Майкл присел, взял с тумбочки пульт переключения программ телевизора и нервно крутил его в руках.

Открылась дверь, вошла Дженнифер.

— Еще раз привет. — Она пересекла комнату и остановилась у кровати. — Я позвонила в агентство, сказала, чтобы в ближайшее время они на тебя не рассчитывали, и попросила выслать все чеки, по которым тебе задолжали.

— Спасибо, — ответила Элисон. — Вообще-то ты могла позвонить и отсюда, но тогда было бы нельзя сказать все то, что ты им наговорила.

— Не понимаю.

— И не надо.

— Все передают тебе привет. Элисон откусила кусочек хлеба.