— Я хочу пойти, с тобой.

— Нет.

— Майкл.

— Нет. Для тебя это — запретная зона.

— Я сказала, что хочу идти. — Голос ее был необычайно тверд. — И тебе меня не остановить.

Майкл поднялся, подошел к окну и разглядывал Мерцавшие до самого горизонта яркие огни.

— Я подумаю об этом ночью. Больше ничего обещать не могу. Если я решу, что ты со мной не идешь, ты останешься дома. Это будет мое последнее слово. — Он подошел к ней. — Все ясно?

— Да, — отвечала Элисон, протягивая ему пустой стакан. Они стояли, глядя друг на друга. Лицо ее было уже не столь искаженным от боли. Впервые за много дней на нем читался некий покой, и физический, и душевный. Но что-то было не так. Глаза. Майкл протянул руку и осторожно, кончиком пальца, потрогал веко. Кожа была шершавой, как наждачная бумага. Доктор говорил ему об этом еще утром. Но стало еще хуже. Надо будет завтра позвонить врачу.

— Пойду куплю газету и чего-нибудь поесть. Хочешь со мной?

— Нет. Я устала. — Элисон зевнула.

Он прошел мимо нее, затем повернул назад.

— После того, как ты сбежала, я не вернулся сразу сюда, — Он замолчал на мгновение, что-то обдумывая. Она подняла глаза. — Я пошел в редакцию «Нью-Йорк Тайме» и просмотрел номер газеты, с помощью которого ты нашла квартиру. Там нет объявления о сдаче квартиры в особняке. Ничего похожего. Лицо Элисон исказила гримаса ужаса.

— Такого объявления никто не помещал! Но ты же что-то увидела там! Еще одна галлюцинация? Эдакое большое жирное неудачное совпадение? Обман? Я не знаю. Но собираюсь выяснить.

— Я показывала объявление мисс Логан. Она видела его.

— Видела? — Майкл помедлил. — Или сделала вид, что видит?

— Я не знаю, — задумчиво произнесла Элисон.

— После того, как я обшарю дом, я намереваюсь поговорить с ней.

— Если сможешь ее найти, — добавила Элисон.

— Да, — согласился он. — Если смогу ее найти.

— Мисс Логан говорила, что объявление поместил домовладелец.

— Его имя Карузо. Есть у тебя договор о найме квартиры?

— Нет, мне ничего не давали.

Он покусывал губу, быстро соображая.

— Завтра я разыщу его. Наверняка он что-то знает. Погруженный в размышления, он повернулся и вышел из квартиры.

Гатц залез в автомобиль и хлопнул дверцей.

— Холодно, черт побери, — сказал он.

— Я включил обогреватель, — отозвался Риццо.

Гатц потирал руки, чтобы побыстрее согреться.

Риццо вывел машину из гаража.

Гатц достал из кармана плаща целлофановый пакет. Положил его на колени и развернул. Там, оказался сандвич с сыром и ветчиной, обильно политый горчицей.

— Кто-нибудь хочет кусочек? Никто не выразил желания.

— Он не отравлен.

— Мы ели, — признался Риццо.

Гатц недовольно нахмурился и, развалясь на сиденье, принялся тихо жевать. Машина катила по вест-сайдским улицам мимо полуразрушенных жилых зданий и второсортных магазинчиков, вдоль грязных раздолбанных тротуаров, овеваемых стойким запахом гнили. Гатц ненавидел этот район. Большая часть его жизни прошла здесь.

— Что вы думаете обо всем этом? — спросил Риццо.

— Не знаю. Сначала надо взглянуть. У тебя с собой список пропавших без вести?

— Он у меня, — сказал Ричардсон, похлопав себя по нагрудному карману.

— Прекрасно. — Гатц обернулся к Риццо. — Кто там сейчас?

— Джейк Берштейн.

Гатц улыбнулся. Берштейн — хороший полицейский.

Риццо припарковал автомобиль в середине квартала, позади другой полицейской машины, стоявшей напротив пиццерии, где уже собралась толпа зевак. Они вышли из автомобиля и двинулись по пустырю, шагая по кирпичам и шатким доскам — остаткам снесенного здесь несколько лет назад здания. Слева располагался двор, усыпанный мусором и отслужившей свое кухонной утварью. Справа — кладбище автомобилей, освещенное лучом установленного неподалеку прожектора. Несколько полицейских копались в ржавом хламе. На скамейке у пиццерии расселась группа подростков. Гатц подошел к человеку в форме, невозмутимо стоявшему в самом центре этих дебрей.

— Том, — сказал тот, завидев Гатца.

— Джейк, — узнал его Гатц.

— Хочешь взглянуть?

— Да.;

— Зрелище не из приятных.

— Как обычно.

Гатц пошел вслед за офицером в круг прожектора, ярко отражавшегося от хромированных поверхностей автомобилей. Из раскрытого багажника одной из машин свисала изуродованная рука. Внутри него лежало истекающее кровью тело.

— Страшная смерть, — произнес Джейк, качая головой.

— Не страшнее, чем любая другая, — небрежно бросил Гатц, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть труп. — Личность не установлена?

— Нет.

— При нем ничего не обнаружино? Визитные карточки? Записки?

— Нет, — сказал Джейк. — Ребята сняли отпечатки пальцев.

Гатц пошевелил крышку багажника, она громко заскрежетала. Он нагнулся и принялся разглядывать одежду жертвы. Плащ и серый пиджак были изодраны в, клочья. Черная спортивная рубашка пропиталась кровью. Гатц достал фонарик и осветил им рваные глубокие раны на груди и лице трупа.

— Сколько всего ранений?

— Трудно сказать.

— А предположительно?

— Пятнадцать, может, двадцать. Это уже неважно.

— Возможна.

Джейк облокотился о машину.

— Он пролежал здесь довольно долго.

— Как долге?

— С неделю по крайней мере. Может, и дольше. Труп сильно разложился.

Гатц провел; рукой по лбу жертвы, потер пальцы друг о друга и разглядывал их в свете фонаря.

— А следов грима на теле не обнаружено?

Джейк непонимающе уставился на него.

— Грима, косметики, — раздраженно повторил Гатц. — Объяснить, что это?

— Нет. Никакого грима не обнаружено. Гатц пожал плечами.

— Кто его нашел?

Джейк указал на самого высокого из сидящих на скамейке парней.

Ребята играли в прятки. Он попытался залезть в багажник. Тот оказался запертым. Он все-таки раскрыл его, и оттуда вывалилась рука.

— Да, коробочка с сюрпризом.

— Вроде того, — усмехнулся Джейк. — На улицу ведут следы крови. Хочешь взглянуть?

— Попозже.

Они отошли, чтобы не мешать полицейскому фотографу. Берштейн бросил взгляд в сторону своих помощников, копавшихся в мусоре.

— Пустая трата времени. В этом дворе столько хлама. Даже, если убийца и обронил что-нибудь… Гатц махнул Риццо и обернулся к Джейку:

— Когда можно будет узнать группу крови?

— Очень скоро, пробы уже взяли. Подошел Риццо.

— Собери всю имеющуюся по атому делу информацию, — велел Гатц, — чтоб сегодня же утром все лежало на моем столе.

Риццо кивнул и поспешил, прочь.

Джейк покусал губу.

— Не похоже на ограбление или сведение счетов между гангстерами.

— Да, не похоже, — согласился Гатц.

— Может, какой-нибудь маньяк?

— Вот это самое вероятное.

— Есть в городе сбежавшие психи?

— Официально? — переспросил Гатц. — Нет. А так Нью-Йорк кишит ими. — Он окинул взглядом двор. — Ножей там не нашли?

— Нет.

— Ведь именно нож является орудием убийства?

— Да, и большой.

— Заточен с обеих сторон?

— С одной.

Гатц принялся прохаживаться вдоль ограды. Он размышлял. Итак, еще одно убийство. Ну и что? Не такая уж это редкость в Нью-Йорке, Но он ощущал ту самую резь в кишечнике, свидетельствовавшую, что за всем этим нечто кроется. Он наклонился и поднял сломанную куклу. Встряхнул ее, и голова куклы отвалилась. Он попытался приладить ее на место, но ничего не вышло. Тогда он отбросил обезглавленное тело в кусты и побрел по грудам пивных банек, уверенный, что непременно отыщет нечто важное. Не найдя ничего, достал очередную сигару, сунул ее в рот и поспешил к свету.

Подошел Риццо со списком пропавших без вести в руках.

— Несколько человек подходят по описанию. Гатц кивнул.

— Проверь их. Достань фотографии. — Он помолчал. — Но я почему-то уверен, что о пропаже этого типа никто не заявлял.