Чейзен вновь поднял руки и вновь пение, бряцание оружия и отзвуки самого Ада заполнили здание. Элисон начала медленно оседать на пол, содрогаясь всем телом. Изо рта у нее текла кровь, ее рвало, она не принадлежала больше самой себе, и она жаждала смерти.
Монсеньер Франкино распахнул дверь квартиры 5-А. Рядом с ним в дверном проеме стоял отец Галлиран. В протянутой руке он держал крест, другую руку прижимал к измученной своей груди. Он двинулся вперед, даже дыхание давалось ему с огромным трудом. Он должен был разыскать Элисон и передать ей распятие, дабы не разорвалась цепь и не расчистился путь греху и злу.
Армии ночи восстали, звеня оружием и доспехами. Они бросались на крест, но высшая сила сокрушала их. Легионы выходили на бой со старым священником. Но он шел сквозь всю эту суету. Он шел. Он шел. Отыскивая в толпе своего преемника. Избранника Божьего, Стража.
Глава 28
— Все назад! — Полицейский обернулся. — Вторую установите вон там!
Любопытные глаза выглядывали из темноты.
— Всем выйти за заграждение или встать на тротуар!
Множество ног зашуршало по щебенке.
— К вам это тоже относится.
— Пресса.
— Какая пресса?
— «Дэйли Ньюс».
— Пропуск есть?
— Да. — Человек вынул из кармана плаща карточку, которую протянул офицеру.
Полицейский внимательно изучил удостоверение.
— Можете остаться, — разрешил он.
— Спасибо, — поблагодарил репортер, входя за заграждение и направляясь к центру событий — особняку, находившемуся на расстоянии примерно в сто ярдов. Полицейский оглядел столпившихся позади барьера людей. Прислушался к недовольным голосам, сплюнул на землю и перевел взгляд на прожекторы, освещавшие особняк.
Две полицейские машины прибыли сюда минут сорок назад. Первая доставила Гатца, Риццо и еще трех детективов. Вторая — врача и Дженнифер Лирсон в сопровождении нескольких полицейских. Гатц и Риццо немедленно вошли в здание, оставив девушку снаружи.
Они пробыли внутри десять минут, затем Риццо с одним из офицеров покинул здание, переговорил с остальными и сделал вызов по установленной в машине рации. Через несколько минут улицу заполонили полицейские автомобили. Привезли прожекторы и заграждения, чтобы сдержать собравшуюся толпу.
Что произошло внутри дома, оставалось неизвестным. Оттуда больше никто не выходил. Напряжение становилось невыносимым. И в довершение всего пошел снег. Наконец, парадная дверь медленно растворилась, показались Гатц и Риццо. У крыльца сразу столпились репортеры. Гатц остановился, взглянул на них и обернулся к Риццо:
— Позвони в лабораторию, пусть кого-нибудь пришлют.
Тот кивнул и бросился к полицейским автомобилям. Гатц снова взглянул на томящихся в ожидании журналистов. — Пока никаких заявлений для прессы. Произошло убийство. Больше ничего сказать не могу. Как только инспектор Гарсиа даст добро, мы вас позовем и обо всем поговорим. А сейчас я попрошу вас посторониться.
— Кто убит?
— Позже, я сказал. А теперь шевелитесь. — Он махнул рукой стоявшему позади репортеров Ричардсону. — Поставь здесь заграждение и всех за него выгони. — Он обернулся к другому офицеру: — Который час?
— Три сорок пять.
Гатц высунул руку на улицу ладонью вверх и поймал несколько снежинок. Похоже, надвигался сильный снегопад. Он слепил из них крошечный снежный шарик и бросил его на землю.
— Холодная ночь, сэр.
— Да. И гораздо холоднее, чем вы думаете.
— Почему?
— Почему? — Гатц улыбнулся. — Долго объяснять. — Он вышел из подъезда — в лицо ему сразу ударил мокрый снег — и обернулся к полицейскому. — Никого не пускать, кроме оперативной бригады.
— Слушаюсь, сэр.
Он бодро спустился по ступенькам, окинул взглядом заполненную народом улицу и подошел к пустой патрульной машине. Облокотись о капот, поправил шарф и оглядел особняк сверху донизу.
— Специалист по крови и дактилоскописты уже в пути, — сказал Риццо, приблизившись к начальнику.
— Отлично.
Риццо развернул листок бумаги и передал Гатцу.
— Здесь адрес женщины, вызвавшей полицию.
— Из какого она дома?
— Вон из того. — Риццо указал на желтое здание на другой стороне улицы.
— А где она сейчас?
— В участке. Ее не будут допрашивать до вашего приезда.
— Ты говорил с ней?
— Нет.
— А кто говорил?
— Джейк.
— И?
— Это была Паркер. Описание полностью совпадает. Женщина смотрела в окно — она страдает бессонницей — и увидела, как девушка вошла в особняк. Как вы думаете, куда она направлялась? — спросил Риццо.
— Пока не знаю, но мы найдем ее. Лирсон знает?
— Я только что рассказал ей.
— Переживает?
— Да. Доктору пришлось дать ей успокоительное. Гатц сплюнул на тонкий слой снега, покрывший холодный асфальт, и пристально посмотрел на подъезд особняка.
— Скажи, приходилось тебе когда-нибудь испытывать настоящее разочарование — когда волком выть хочется?
— Да.
Гатц взглянул на Риццо и стиснул кулаки.
— А почему вы спрашиваете?
— Приятно осознавать, что ты не одинок.
— Не понимаю.
— Похоже, я допустил ошибку, Риццо. Ужасную ошибку. А ведь не сомневался ни капельки!
— Но и сейчас нельзя еще быть уверенным.
— Ты прав, нельзя. Но это чувство у меня в животе…
Гатц был сам не свой: задумчивый, мрачный. Бесконечные часы, проведенные в размышлениях, предпринятые им усилия — все оказывалось ненужным после этой ночи.
Подошел Джейк Берштейн.
— Врач осмотрел старого священника, — сказал он. — Судя по всему — остановка сердца.
— А что за пятна у него на шее?
— Следы рук и ногтей.
— Удушение?
— Возможно. Но не оно явилось причиной смерти.
— Это точно?
— Нет. Надо подождать результатов вскрытия. Но насчет сердечного приступа врач уверен. Гатц кивнул.
— При Фармере обнаружили что-нибудь?
— Нет.
Гатц покачал головой.
— Я показал девушке черный атташе-кейс, — сказал Джейк.
— Она опознала его?
— Да, и спросила, где бумаги.
— Какие бумаги?
— Не знаю. Она, похоже, помешалась. Когда я спросил о них, она лишь твердила, что у Фармера в кейсе были какие-то бумаги.
— Ничего не нашли? Джейк покачал головой.
— Пусть обыщут все здание. Мне надо поговорить с ней.
Джейк отошел было, но обернулся.
— Не вешай нос, Том.
— Риццо, — позвал вдруг Гатц.
— Да?
— Достань ордер на арест Элисон Паркер.
— Какие обвинения?
— Попытка убийства фотографа. Подозрение в убийстве Майкла Фармера. Подозрение в соучастии в убийстве Карен Фармер.
— Да, сэр, — послушно ответил тот. Мгновение он пристально смотрел на шефа, затем повернулся и ушел.
Гатц снова облокотился об автомобиль и потер затянутые в перчатки руки одна о другую. Вот и все. Боже, как он устал! Он подумал об Элисон Паркер. Ведь он полностью освободил ее от подозрений во время расследования «дела Карен Фармер». Неужели он ошибался? И она была виновна, а теперь убирает соучастников? Он ударил кулаком по дверце машины, потянул носом холодный ночной воздух и взглянул на особняк.
Тяжелая дверь растворилась, ее придерживал полицейский в форме. Через несколько секунд показалась облаченная в белое фигура, за ней — носилки с покрытым простыней телом и еще несколько человек. Носилки поместили в подъехавшую санитарную машину и захлопнули дверь. Водитель завел мотор, автомобиль объехал заграждения и скрылся в ночи.
Гатц швырнул сигару в снег. Дверь парадного вновь отворилась и появилась еще одна группа полицейских с носилками, на которых лежало еще одно тело. Белая простыня пропиталась кровью.
Гатц отвернулся, отыскивая взглядом Дженнифер, чтобы расспросить ее о содержимом кейса.
Детектив Гатц завершил сбор свидетельских показаний, большинство из которых принадлежало Дженнифер Лирсон. И хотя показания эти больше смахивали на бред, он все же решил нанести визит в епархию.