В общем, неандертальцы сотни тысяч лет жили в суровом климате приледниковой зоны и питались в основном мясом. Мозгов в их головах было не меньше, а то и больше, чем у нас с вами. Через 10 тысяч лет после встречи с кроманьонцами «альтернативное человечество» исчезло.

На этом я закончил излагать конспект одного из своих школьных уроков и добавил:

– Если я правильно понял, мне предлагают отправиться в прошлое, и выяснить, почему это случилось. Так?

– Решить этот вопрос нельзя! – поднял сухонький палец ученый. – Тем более за двадцать четыре часа пребывания. Однако мы надеемся получить веские аргументы «за» или «против» уже существующих гипотез. Или, может быть, материал для создания принципиально новой гипотезы.

– А можно мне вопрос? – поднял ладонь представительный дядя, похожий на министра. – Скажите, Александр Иванович, вам сообщили условия и размер оплаты?

– Да, конечно.

– И вы не отказались?

– Пока еще нет.

– М-м… А почему? Каковы ваши мотивы? Это что: романтика, жажда славы, поиски приключений? Или что-то другое? Если не секрет, конечно…

– Ваше беспокойство мне понятно, – кивнул я. – И отвечу однозначно: таки нет! Нет у меня тяги к суициду – ни сознательной, ни подсознательной! Я не изощренный самоубийца. Более того, скажу вам по секрету, за жизнь свою любимую кому угодно глотку порву!

– Так зачем же вам это?

– А вот желаю поддержать престиж российской науки! – насмешливо взмахнул я руками. – Чем не повод? А если серьезно… А если серьезно, то мне самому интересно, понимаете?

Времени на сборы оказалось катастрофически мало. Особенно с учетом того, что мне пришлось улаживать кое-какие личные дела – чтобы умирать было спокойнее. Облегчало ситуацию то, что материальную часть подготовили еще до моего появления, причем вполне грамотно. Мне предстояло отправиться в путь с рюкзаком, закамуфлированным под кожаный мешок. В нем я понесу много чего полезного: брикеты пеммикана, аптечку, бусы, ножи, зажигалки и прочее, включая гранаты разного назначения, изображающие окатанные камни из речки. И пулемет.

Вообще-то, огнестрельное оружие мне брать не хотелось. Стреляю я хорошо – из чего угодно. В том смысле, что в цель попадаю, если покажут, как целиться и на что нажимать. А вот разобрать агрегат, почистить и, главное, снова собрать – для меня проблема. Знакомые стрелки говорили, что руки у меня хорошие, но растут не из того места. Понятно, конечно, что дело тут в мозгах, а не в руках… Однако в данном случае мои инструкторы насели плотно – бери хоть что-нибудь, что увеличит шансы на выживание, не подводи людей! В общем, мне – полному дилетанту – сосватали какого-то уродца: нечто совсем короткоствольное с большущим магазином, выполняющем роль рукоятки. В нем содержалось много маленьких патронов.

С этой штукой – пистолет-пулемет называется – я игрался на стрельбище минут 40. Оказалось, что в моих нехилых ручках данным агрегатом можно валить лес – на расстоянии метров 10. А если палить в толпу длинными очередями, то, наверное, метрах на двадцати никого в живых не останется. Попробовал стрелять на 30 и 40 метров, но получилось значительно хуже – при стрельбе очередями большой разброс, а одиночными неэффективно. В общем, неплохая игрушка, но только для ближнего боя. Замена магазина мне показалась слишком сложной операцией, и второй я не взял – конце концов, не на войну же иду!

Незадолго до старта я любовался на себя в зеркале – хорош! Просто красавец! Ноги босые, нечесаная седая грива до плеч и набедренная повязка из медвежьей шкуры. На лбу над бровями изогнутая кость – кусочек чьего-то ребра длиной сантиметров 10. На концах она обвязана ремешком, который, как бандана, слегка придавливает мою шевелюру. На шее висит потрескавшийся от старости клык саблезуба. За спиной мешок из плохо выделанной кожи, а в руке, конечно, сучковатая палица средних размеров.

Все, что снаружи, разумеется, грязное, засаленное, со следами длительного небрежного употребления, однако исполнено по последнему слову науки и техники. Амулет на лбу, конечно, вовсе не обломок ребра. В эту штучку встроены две видеокамеры и таймер. Видеть цифры на нем я, конечно, не могу, зато на ощупь можно посчитать зарубки. Их количество будет уменьшаться по ходу дела: каждая – один час. Сейчас их 24 и они мелкие, поскольку еле помещаются на свободном пространстве. Ремешок-бандана на голове в основном прикрыт волосами. Снять его практически невозможно – если только вместе со скальпом. Я сам настоял на таком креплении.

Клык на шее – тоже, конечно, имитация. В нем еще один таймер – уже с минутами и секундами, а также мощный фонарь – надо только свернуть на сторону кончик. Палица оказалась хороша – из армированного пластика «под дуб», прекрасно центрированная, со следами обработки каменным рубилом. В ней спрятан мощный электрошокер – если полностью «утопить» сучок в рукоятку, то, наверное, и мамонта можно свалить. А вот набедренная повязка сделана из настоящей шкуры и не содержит никаких секретов, поскольку велика вероятность, что мне придется обходиться без нее.

И вот я стою под низким серым небом и смотрю на заснеженные горы вдали. А вокруг – на три стороны – желтовато-зеленая, с пологими холмами, степь до горизонта, освещенная тусклым сквозь дымку солнцем. Редкая жесткая трава по колено, ее волнами гоняет холодный ветер. Красота, пустота, безысходность… Впрочем, жизнь тут есть – суслики чирикают, птицы летают, а вдали, если присмотреться, пасутся какие-то травоядные.

Надо полагать, что к стенке моего желудка уже намертво присосалась микроскопическая капсула. И желудочный сок начал растворять ее оболочку – время пошло. Когда она растворится совсем, загадочная сила выплюнет меня обратно под стартовый купол в Сколково. Меня или то, что от меня останется…

При подготовке я успел наслушаться всяких страстей о возможных ошибках или неточностях во времени и месте прибытия. Плотность населения в те времена была ничтожна, так что можно было оказаться вдали от нужного поселения. Или, того хуже, как раз там, где нужно, но до того, как тут поселились люди, либо после того, как они исчезли. В последнем случае такая ошибка снимала с меня всю ответственность – что тут поделаешь? А вот в первом… Местные пейзажи мне показывали во время «информационного погружения», но я, осмотрев и засняв здешнюю панораму, так и не смог решить, «то» это или «не то».

«Одно, пожалуй, несомненно – от гор я нахожусь слишком далеко. Основные видимые вершины, вроде бы, узнаются, но друг относительно друга они расположены как-то не так. Надо полагать, другой ракурс. Прежде, чем приближаться к ним, надо, наверное, несколько километров пройти вдоль. Посмотреть, как будет меняться пейзаж – может, что и прояснится».

И я пошел. Сначала по «целине», а потом по еле заметной тропинке, протоптанной, наверное, животными. Поначалу все было хорошо и даже приятно. В голове текли неспешные мысли о том, что я, не первый год изображающий дикаря, на самом деле человек сугубо городской – даже на рыбалке ни разу не был, никогда не ходил за грибами. В семье такой традиции не было, а самого как-то не тянуло. Природу я не знаю и не понимаю – наверное, напрасно…

И вдруг – ни с того, ни с сего – в душе возник какой-то дискомфорт, появилась этакая легкая тоска и тревога. Это было мне знакомо: я уже давно заметил, что подобное состояние возникает перед какими-нибудь неприятностями. Прямой связи тут нет – гадость может и не случиться, но чаще все-таки случается… Я даже придумал способ бороться с этим «роком» – надо изменить нормальный ход событий. Например, пройти на работу другой дорогой, поехать на метро, а не на автобусе, перейти дорогу не здесь, а там. Это, конечно, не панацея, но иногда помогает. Или так только кажется.

«А что можно изменить здесь? И в чем, собственно, дело? Не так суслики чирикают? Не так птицы летают? А как, собственно, должны?» Я шел по тропе и пытался вслушиваться-всматриваться в окружающий мир, время от времени останавливался, поворачивался и оглядывал пройденный путь. Иногда мне мерещилось какое-то шевеление в траве на перегибах склонов, иногда казалось, что кто-то смотрит мне в спину. Все вдруг стало плохо: ветер холодный, земля бугристая, рюкзак тяжелый, а дурацкий клык при каждом шаге стукает по груди: «Я тут прямо как младенец в джунглях! А может, за мной саблезубый тигр крадется? Или окружает стая гиен? Ща-ас ка-ак накинутся! Угу… Они накинутся, а я их из пулемета – трат-та-та! Знай наших, которые из двадцать первого века! Мы вооружены и очень опасны! Вообще-то, совсем не смешно…Здоровенные гиены, кажется, входили в состав мамонтовой фауны и вполне могут тут водиться. Пулемет у меня есть, но он, разумеется, на самом дне рюкзака. Надо бы достать…»