Но в целом несвободный нередко приравнивался к имуществу или скоту. Не случайно в описях лично зависимые люди часто перечисляются вместе с инвентарем и скотом: «…13 мужчин, способных к труду, и 5 женщин, и 8 юношей, и 16 волов…»11

Все судебники, начиная с древнейших, борются с бегством несвободных, видимо самой распространенной формой социального протеста. В «Законах Инэ» предусматривается случай, когда преступление совершил человек, бежавший от своего господина. Он подлежит повешению (§ 24). По «Законам Этельстана» (924–939 гг.) беглый, будучи пойман, должен быть забит камнями/ Укрывательство и помощь скрывающемуся несвободному, даже незольная, карается большими штрафами; особенно высоко наказание за предоставление беглому оружия или коня («Законы Инэ», § 29).

Разложение общинной организации и развитие частной собственности на землю вели к росту социального расслоения и в среде свободных. В VI–VIII вв. стратификация общества углубляется, возникает все больший разрыв между знатью и свободными общинниками— кэрлами. По «Законам Этельберта» вергельд за убийство кэрла был равен половине вергельда эрла, представителя одной из категорий знати (§ 13–16). К концу VII в. это соотношение меняется, и вергельд кэрла становится равен 7з вергельда эрла («Законы Хлотаря и Эдрика», § 1, 3). В то же время в Уэссексе в соответствии с «Законами Инэ» вергельд рядового общинника соответствует lU вергельда эрла (§ 5).

В VII–VIII вв. свободные общинники-кэрлы имели пахотные наделы земли в личном пользовании и обладали всеми правами свободного человека. Они посещали народные собрания, выполняли военные обязательства, получали компенсацию за вторжение в дом или усадьбу, могли иметь рабов и других зависимых, были вольны покидать свой участок земли и переходить на другое место. Подавляющее большинство установлений судебников VII–VIII вв. посвящено охране прав кэрлов: их жизни, чести, имущества, рабов, безопасности усадьбы. В то же время кэрлы несли и многочисленные обязанности. В первую очередь это уплата податей королю, если кэрл имел усадьбу на территории королевского домена, или собственнику земли, а также церковной десятины. Кэрлы несли воинскую повинность, служа в ополчении и составляя основную массу пешего войска. Кроме того, они участвовали в задержании преступников, выступали в суде в качестве истцов и свидетелей, наконец, вели торговлю, как местную, так и международную. Таким образом, в VII–IX вв. кэрлы составляли основу общества.

Размер земельного надела варьировался в очень широких пределах. Средний надел составлял одну-две гайды пахотной земли (гайдой назывался участок пахотной земли, который можно было обработать одной упряжкой из четырех пар волов). В источниках упоминаются и более зажиточные кэрлы: например, в грамоте Этельреда (984 г.) назван «крестьянин», владевший восемью гайдами. С конца VIII в. допускается изменение социального статуса кэрла, владеющего пятью гайдами земли: он получает больший вергельд—1200 шиллингов вместо 600, т. е. приравнивается к тзну, что было связано и с изменениями в организации войска. Кэрл, владеющий таким наделом в третьем поколении, приобретал наследственный статус тэна (первоначально этот термин обозначал дружинников, слуг, позднее он был распространен на всех представителей привилегированной части общества). Тэном становился и купец, «трижды плававший за море» («Законы северных людей»^ 9, 11; «О светских различиях и законе», § 2).

Но такие случаи были нечасты. Значительно более распространенным был процесс обеднения кэрлов и постепенной утраты ими независимости. С VII в. в Англии возникает практика патроната: материальная необеспеченность, невозможность выплатить долг или штраф вели к тому, что свободный общинник попадал в личную зависимость, временную или постоянную, от человека, который оказывал ему покровительство. Возможно, часть патронируемых получала от господина земельный надел и попадала в поземельную зависимость. В таком случае бывший свободный общинник мог быть лишен свободы передвижения, права на его имущество и вергельд переходили к патрону. По «Законам Уитреда» (§ 8, ср. «Законы Инэ», § 39, 62, 70) он должен был выполнять определенную работу в пользу патрона. Формы зависимости были чрезвычайно разнообразны и включали денежные налоги, продуктовые оброки, различные формы барщины. Видимо, к началу X в. относится запись о повинностях кэрлов в одном из поместий: «…с каждой гайды они должны платить 40 пенсов ко дню осеннего равноденствия и давать 6 церковных мер пива, 3 сестария пшеницы для белого хлеба и вспахивать 3 акра в свое собственное время, и засевать их собственными семенами, и в свое собственное время доставить [снятый урожай] в амбар, и давать три фунта ячменя в качестве гафоля (продуктовой ренты. — Е. М.), и пол-акра сжать в качестве гафоля в собственное врехмя, и сложить урожай в скирды, и нарубить 4 подводы дров… И каждую неделю они должны исполнять такую работу, какую им будет приказано делать, исключая 3 недели: одну — в середине зимы, другую — на пасху и третью — в канун праздника вознесения»12. Как видно из этой описи, кэрл был лично свободным, так как на нем лежала денежная подать. В то же время наряду с продуктовой и денежной рентой он должен был выполнять некоторые формы барщины, что ранее являлось повинностью только несвободных.

Усиление эксплуатации и ущемление личной свободы кэрлов сопровождалось тенденцией к их прикреплению к земле. В ряде судебников IX — первой половины XI в. предусмотрены меры, затрудняющие переселение из одного графства (шайра) в другое или смену господина. Уже в «Законах Альфреда» (конец IX в.) право на изменение места жительства свободного общинника ограничено: «Если кто-нибудь из одного селения захочет искать себе господина в другом селении, то пусть он совершит это с ведома того элдормена, которому он до сих пор был подчинен в его шайре» (§ 37). Особое опасение властей вызывают люди, не имеющие господина и потому неподсудные местным судебным органам. Они рассматриваются властями как возможные нарушители порядка. В первой половине X в. не имеющие господ люди, очевидно, составляют меньшинство, и «Законы Этельстана» прямо обязывают каждого человека иметь «покровителя»: его сородичи должны «сделать такого человека оседлым в интересах народного права и должны найти ему в народном собрании господина» (§ 11,2). Если же господин не будет найден, то «впредь его следует остерегаться, и тот, кто его преследует, может убить его как вора» (там же).

Трактат первой половины XI в. «Об управлении поместьем» подробно рассказывает о структуре поместья, об обязанностях различных категорий земледельцев, об организации труда и формах феодальной ренты. В нем называется несколько групп крестьян, державших от владельца поместья землю, а иногда и скот и инвентарь. Хотя одна из них — гениты — сближается со свободными и, видимо, является бывшими кэрлами (поскольку они выплачивают денежный налог, принимают на постой служилых людей)13, все они обязаны нести определенные повинности в пользу феодала: военные и сторожевые, барщину в форме обработки господской пахотной земли, выпаса скота, починки изгородей; продуктовый сброк. Очевидно, что в феодальном поместье конца англосаксонского периода различия в повинностях между свободными и несвободными крестьянами стираются. Постепенно утрачивала полноправие и подвергалась все большей эксплуатации и та значительная по численности часть крестьян, которая имела свое хозяйство. Уплачивая налоги государству и церкви, выполняя ряд государственных повинностей, они постепенно втягивались в формирующийся класс феодально зависимого крестьянства: Степень свободы общинников сокращалась, и устанавливалась в той или иной форме их экономическая и личная зависимость от собственников земли.

Социальную верхушку общества наряду с королем и членами королевского рода составляют другие представители родовой знати — эрлы, а также служилая аристократия— гезиты и тэны. В VII–IX вв. дифференциация в среде знати была менее выражена, чем различия между знатью и простыми свободными. Королевская служба уже в VIII в. давала ряд привилегий, повышая статус свободного человека. Так, ущерб, причиненный человеку, выполняющему поручение короля, карался двойным вергельдом; значительно увеличивался штраф в пользу любого лица, свободного или несвободного, находящегося на королевской службе. Нередки и пожалования королем более высокого статуса своим приближенным. Например, в грамотах Альфреда 871–877 гг. часто упоминается некий Этельнот, который свидетельствует пожалования короля. Позднее, в «Англосаксонской хронике», он именуется элдорменом, возглавлявшим войско одного из шайров в походе против датчан15.