Вавилонское столпотворение на площади объяснялось просто: здесь обосновались штаб-квартиры консерваторов и лейбористов.

В вестибюле обители консерваторов — бюст Уинстона Черчилля. Вокруг на стенах — портреты Хита. Естественное соседство: сэр Уинстон — кумир Хита. Еще в 1910 году тридцатишестилетний Черчилль (тогда министр внутренних дел) отдал войскам приказ выступить против бастующих шахтеров. А через две недели бросил полицейских против женщин. Участниц мирной демонстрации в Лондоне было не больше трехсот, а полицейских — тысяча двести! Женщин зверски избили. Так с демонстрантами еще никогда не обращались.

Во время всеобщей забастовки 1926 года Черчилль снова призывал взяться за оружие, чтобы подавить бунтовщиков.

Ведя битву за Британию против профсоюзов, Хит, несомненно, ощущал себя новоявленным сэром Уинстоном.

Около бюста Черчилля — горы плакатов, пахнущих свежей краской. На каждом выведено: «Нет — национализации!» Лишь два слова, но в них изложено кредо партии. Рядом с плакатами толстые пачки брошюр — предвыборные манифесты. Документы скромно утверждают, что консерваторы выведут Британию в авангард нации.

В книжном магазине на первом этаже продавалось пособие для ораторов «Как выступать перед публикой» на ста с лишним страницах. Кроме того, здесь раздавали мужские галстуки (небесно-голубые с надписью «галстук консерватора») и цветки из материи той же, традиционной для партии тори, раскраски.

У лейбористов нет такой могучей финансовой поддержки, как у тори, и в их цитадели все гораздо скромнее. На стенах — карты избирательных округов, матерчатые цветки (красные, а не голубые). Ведущие функционеры располагаются в комнатах, куда через крошечные окна едва пробивается дневной свет. Будь они на таких же постах у консерваторов, имели бы апартаменты, да еще секретаршу!

Тем не менее лейбористы завоевали абсолютное большинство в парламенте: 319 мест против 276 у тори.

Третье место досталось либералам. Хотя они очень старались. Их лидер Торп, о котором писали, что он актер, услаждающий толпу, по обыкновению делал себе паблисити при помощи манекенщиц. Газеты обошел снимок: Торп обнимает яркую блондинку. Подпись под фотографией имела весьма отдаленное отношение к девице: «У мистера Торпа феноменальная память. Он знает по имени десятки тысяч избирателей в своем округе, а также их родственников и друзей».

Пройдут годы, и выяснится: в жизни Торп предпочитал обнимать мужчин. Разразится скандал. Новым лидером либералов станет Стил. А прежний их предводитель по обвинению в попытке убить своего интимного друга предстанет перед судом.

Впрочем, уже давно не у дел все три тогдашних лидера ведущих политических партий. Гарольд Вильсон подал в отставку. А Хит так и не смог оправиться — ведь он стал первым за шестьдесят лет партийным деятелем Великобритании, который дважды за год проиграл на выборах. Консерваторы, безропотно ему подчинявшиеся, публично заявили: «Во всех наших бедах виноват Хит» — и переизбрали его.

Когда Хит узнал о результатах выборов предводителя тори, щеки бывшего премьера загорелись. Двойная пощечина! Он не только оказался вторым. Его, убежденного холостяка, свысока смотревшего на особ женского пола, обошла Маргарет Тэтчер.

В тот день я наблюдал Хита в палате общин. Премьер Гарольд Вильсон отвечал на вопросы в связи со своей поездкой в Вашингтон. Члены оппозиционных партий, сидевшие слева от спикера, издавали неодобрительные возгласы, улюлюкали. А депутаты от правящей лейбористской партии, которые занимали скамьи по правую руку от спикера, громко выражали одобрение.

После каждого ответа двадцать — тридцать парламентариев вскакивали. Это означало, что они хотят задать вопрос. Одному предоставлялось слово, остальные садились ни с чем. Особенно не жаловал спикер «заднескамеечников» — тех, кто занимал дальние скамьи. Эти депутаты, по сути дела, не имеют веса в палате общин и выступают в лучшем случае раз-два в год.

Иногда, правда, тому или иному из них улыбается судьба в лице спикера. Представительница шотландской националистической партии поднималась с места раз двадцать и наконец получила слово. Вопрос был настолько наивен и маловразумителен, что палата общин взорвалась смехом. Всегда корректный Вильсон, усмехнувшись, заметил, что ему было трудно понять, о чем шла речь, но он попытается ответить. Однако такая реакция не смутила выступавшую, она села с довольным видом. Ведь завтра ее имя будет в печати! А именно к этому стремятся «заднескамеечники», когда каждый день настойчиво просят слова.

Депутаты по традиции обращались друг к другу «достопочтенный джентльмен», что не мешало им в следующих фразах обрушить на политического противника град насмешек. Одну из реплик я записал в блокнот: «Вы мелкий грязный человек, сэр!» Невозмутимый спикер призывал спорящих к порядку, и конфликт выдыхался. Кое-кто тихо переговаривался по своим делам.

Все было как обычно на заседаниях палаты общин. Хит тоже по обыкновению перебивал Вильсона, задавал ему каверзные вопросы, произносил гневные тирады. Но вот к Хиту подошел служитель и протянул лист бумаги. Это было сообщение о выборах лидера тори. Прочитав, бывший премьер молча встал со своего места — по левую руку от спикера на передней скамье — и поднялся на несколько ступенек. Он шел вверх по лестнице, но в действительности с головокружительной скоростью падал вниз. Отныне Хит превратился в «заднескамеечника».

Когда в 1979 году на следующих парламентских выборах консерваторы победили и Тэтчер стала первой в истории Англии женщиной-премьером, она наотрез отказалась ввести в правительство Хита.

Тэтчер не зря называют «железной леди», чего-чего, а металла в ее голосе предостаточно. Он звучал уже в пору ее детства. Когда девятилетняя Маргарет выиграла в школе приз, учитель заметил:

— Тебе повезло.

— При чем тут везение! — возмутилась будущая премьерша. — Просто я это заслужила.

Такая позиция, замечает «Дейли миррор», отталкивает и учителей и… монархов. Газета пишет, что королева без энтузиазма и даже со страхом ждет по вторникам встречи с госпожой Тэтчер. Ее величеству приходится выслушивать длинные нотации лидера консерваторов, которые произносятся безапелляционным тоном.

Впрочем, таким же тоном произносятся и официальные речи. «Пусть наши дети, — вещает леди номер один, — растут высокими, и пусть одни из них будут выше других. Англия должна быть страной, где у людей есть «право на неравенство».

С металлом в голосе Тэтчер ратует за кастовость в образовании, частное здравоохранение (медицинское обслуживание в Англии преимущественно бесплатное). Она не призывает, а требует обнести Британию частоколом ядерных ракет.

И еще к одному стремится Тэтчер — надеть смирительную рубашку на рабочих. Она не желает, ну никак не желает извлечь уроки из судьбы ее предшественника. А ведь хотя те бурные события стали историей, однако остались пружины, которые приводят в действие механизм политической жизни Британии, законы, по которым живет страна.

В Англии впервые в мире пролетариат выступил как организованная сила, именно в тред-юнионах вырабатывались формы и методы его борьбы — стачки, пикеты. И после того как консерваторы дважды за один год потерпели поражение на выборах, стало ясно: быть или не быть тому или иному правительству — решает трудовой народ.

Памятник в Меридене

Мериден — зеленый поселок в ста шестидесяти километрах от столицы. Среди миниатюрных, словно игрушечных домиков возвышается остроконечное сооружение — памятник велосипедистам, погибшим в первую и вторую мировую войну.

Необычному памятнику Мериден обязан своей известностью. А славу ему принес завод «Триумф», где был создан первый в стране крупный рабочий кооператив.

Метрах в пятистах от завода меня обогнал «пежо» и преградил путь. Из машины вышел мужчина в роговых очках.