хорошо знал Леонида, чтобы не понять его замысла. Признаться, ничего против он не имел, наоборот, именно в этот момент Толик был готов сорваться в пропасть. Грехопадение слишком

сладко и маняще, оно не позволяет отвернуться и не даёт возможности передумать. Есть здесь и

сейчас. Может, если бы не Лёня — это дитя порока — Финогенов всё ещё сомневался бы, стоит ли

связываться с Дмитрием, ведь он никогда не имел в любовниках таких состоятельных и

самодовлеющих мужчин, выбирая варианты попроще. Двух лидеров не бывает, к тому же они не

смогут разбежаться в разные стороны, раз поддавшись соблазну, и будут вынуждены сталкиваться на

работе. Но Костенко умел развевать все сомнения, вытягивая на первый план желание, что и делал

сейчас с присущей ему раскованностью.

Сизов, сняв пиджак и расстегнув рубашку, подошёл ближе, бесшумно ступая по ковру. Это было так

захватывающе и откровенно, что у него не находилось подходящих слов. Он всё ещё не решался

прикоснуться к Щербатому, потому что помнил тщетность предыдущих попыток. Устроившись

сзади Лёни, он заскользил руками по подтянутому телу, покрывая поцелуями загорелую спину. Ему

прежде доводилось пару раз участвовать в подобных оргиях, но ещё никогда этого не было на

трезвую голову и здравый рассудок, как сейчас.

— Разденься, — прохрипел Леонид, повернув голову. — Кожа к коже, Дим.

Этот пьянящий хрип сорвал условности. Нет, конечно, некое ощущение скованности перед

Финогеновым было, но теперь Сизов понимал, что не остановится.

Сбросив на пол рубашку, он долго возился с ботинками, шнурки на которых были слишком туго

затянуты, а потом ещё выпутывался из брюк, поспешно стягивал носки и чёрные боксеры, в которых

стало чересчур тесно.

Когда он вернулся к парочке, Костенко уже распластался на Щербатом, повалив того спиной на

ковёр. Дмитрий лёг на бок, подперев голову одной рукой, а другой — скользя по телу давнего

любовника для привлечения внимания. Лёня оторвался от Толика и потянулся к Сизову за поцелуем, приоткрыв припухшие губы. Целовался он так, будто вылизывал, но его партнёрам это нравилось, как и то, что он не ложился картинно на постели, раскинув ноги и томно постанывая, пока его

трахают. Совсем нет, Леонид, несмотря на телосложение, далёкое от богатырского, хрупкой

барышней не был, да и сам мог так заездить любовника, что его ещё и о пощаде попросят.

Доминировать с членом в заднице — это надо уметь, и Лёня был как раз из тех редких экземпляров, которые умели.

— В шкафу, — кивнув Финогенову, Костенко перебрался на Дмитрия, заставив его перевернуться

на спину. — Постарайтесь, мальчики, не разочаруйте меня.

Хмыкнув, Щербатый поднялся и, отойдя к стене, открыл шкаф, вытаскивая из тайника-коробки

несколько глянцевых квадратиков и смазку на водной основе. Он с удовольствием наблюдал за

двумя мужскими телами, сплетающимися на полу, а колом стоящий член требовал скорейшего

присоединения к ним.

Леонид сполз вниз, встав на четвереньки и приблизившись лицом к паху Дмитрия, заставив того

раздвинуть и согнуть в коленях ноги. Обхватив пальцами пенис, он сдвинул крайнюю плоть, полностью обнажая головку. Пустив немного слюны и размазав её языком, Лёня с вожделением

посмотрел на поблёскивающую кожицу, потому что ничто так не восхищало его, как вид

возбуждённого члена. Кончиком языка скользнув в уретру, он опустился к уздечке и дальше, по шву, к мошонке, поочерёдно втягивая в рот яйца и помогая себе рукой, прижимая ствол к животу.

Густо смазав пальцы лубрикантом, Толик ввёл в Костенко два, сложив их винтом, и уже внутри

сменил положение, раздвигая их. В обычной ситуации он, возможно, не стал бы заморачиваться

тщательной растяжкой, но сегодня его любовнику предстояло принять сразу двоих. Лёня даже не

дёрнулся от таких привычных манипуляций, продолжая ублажать Сизова, теперь уже плотно

обхватывая губами член и с причмокивающими звуками втягивая в себя.

Спокойствие и сосредоточенность на своём занятии Леонид сохранял вплоть до того момента, пока

подушечки пальцев не мазнули по простате, заставив его резко податься назад за этим ощущением.

Выпустив изо рта член, он обернулся через плечо, нетерпеливо двинув бёдрами из стороны в

сторону, и прошипел:

— Щербатый, ну!

— Уверен?

— Быстрее!

Толик ещё подразнил Костенко, поводив членом по промежности, надавливая на сфинктер, но не

проникая, за что удостоился злобного взгляда и нескольких нелестных эпитетов в свой адрес.

Разорвав упаковку, Финогенов раскатал кондом по члену и, добавив смазки из тюбика, приставил

головку к анусу, толкаясь бёдрами вперёд и медленно входя в расслабленное колечко мышц. Лёня

глухо замычал и замер, дожидаясь, пока Толик не проникнет в него до конца, заполняя собой.

Дмитрий, сжав густые волосы на затылке в кулак, надавил, вынуждая любовника продолжить

движения головой.

Леонид пытался подстроиться и найти общий ритм для всех троих. Нет, его не имели с двух сторон, скорее, он руководил своими партнёрами, позволяя использовать холёное поджарое тело.

Оторвавшись от Сизова, он выпрямился на коленях и откинулся назад, прижимаясь спиной к

широкой волосатой груди Щербатого. Покинутый любовник поднялся и сорвал с влажных губ

поцелуй, углубляя его, поглаживая бока и бёдра, а после скользнув на ягодицы и положив свои руки

поверх финогеновских.

Толик не спешил, покачиваясь и растягивая поддающиеся мышцы, чтобы потом им с Дмитрием

было легче войти в Костенко вместе, не навредив ни ему, ни себе.

— Щербатый, будешь вести, — выдавил из себя мужчина, зажатый между двумя крепкими телами.

— Дим, ложись, — он раздавал указания, срываясь на стоны.

— Рано, — рыкнул Финогенов, обхватив руками обоих и удерживая. — Ещё немного.

— Чёрт, — Лёня заскулил от нетерпения. Каждое мгновение ожидания раздражало его, ведь

извращённая фантазия должна была вот-вот реализоваться.

Толик стал двигаться размашистее, шлёпая яйцами по гладкой заднице. Наконец, он замер, переводя

дыхание, и полностью вышел из любовника, отстраняясь.

Дмитрий откинулся на спину, а Леонид торопливыми движениями натянул на его член презерватив

и, расставив ноги, плавно опустился вниз, руками раздвигая свои ягодицы. Щербатый пристроился

сзади, как и Костенко, расставив ноги по обе стороны от вытянутых конечностей Сизова, позволившего себе сделать несколько движений бёдрами, приподнимая на себе любовника.

Уперевшись ладонями в грудь Дмитрия, Лёня наклонился, чтобы Щербатому, нанёсшему ещё

немного смазки на член, было удобнее проникать в него.

Финогенов входил осторожными маленькими толчками, направляя себя одной рукой, а другой —

придерживая застонавшего Леонида за бедро.

Сизов шумно выдохнул, когда его член плотно зажали, и прикрыл глаза, сглатывая. Фантастическое

ощущение, которое сложно сравнить с чем-то ещё. Он вытянул руку, обхватывая немного опавший

после двойного проникновения пенис Костенко, поддрачивая.

— Двигайся, — Лёню потряхивало от смеси боли и кайфа.

Толик послушно толкнулся, замер, немного отстранился и снова толкнулся вперёд, пытаясь найти

нужный ритм. Сейчас ему предстояло вести всех троих к вершине, и он не хотел облажаться.

Постепенно, подстраиваясь друг под друга, они пришли к общему ритму, и откровенные стоны, смешанные с бесстыжими шлепками и хлюпаниями, заполнили помещение.

Всё, что происходило за дверью кабинета Леонида, всегда там и оставалось. Без особой

необходимости никто из сотрудников клуба не совался сюда, обычно используя телефон для связи с

шефом. Это было его личным пространством для уединения, превращающимся порой, как сейчас, в

гнездо разврата.

При таких напряжении и тесноте только в кино половой акт длится бесконечно долго, а в