оказался скорострелом. Думал, сгорю от стыда, когда Аська, тихо матерясь, соскочила с меня и, подобрав с пола свои трусы, стала вытирать ими между ног. От моих невнятных извинений она

отмахнулась и, пообещав кастрировать меня, если залетит, оделась и ушла, оставив меня сидящим на

стуле со спущенными штанами и тупой улыбкой.

После этого не было никакой киношной романтики с признаниями в любви. Аська продолжала

встречаться с червяком, а меня душила злость, которой долбаная гордость не давала выплеснуться. И

закрутилось... Два года мы с Аськой издевались друг над другом. Когда я хотел быть с ней, она

тёрлась с кем-то другим, а когда она тянулась ко мне, был несвободен я.

Не знаю, была ли между нами любовь, но ненависти точно хватало. Я ненавидел её червяка, а потом

всех, кто был после него, порой ненавидел и саму Аську. Ненавидел за то, что хотел до дрожи. Когда

я забывал её, увлекаясь кем-то, она будто специально напоминала о себе. Казалось, она тоже

временами ненавидит меня. Мы оба не давали покоя друг другу, но ни разу не попытались быть

вместе. Мы трахались несколько раз, но всегда вели себя так, словно ничего и не было. Мы

трахались. Мы не занимались любовью. Трахались по углам, торопливо задирая или стягивая

одежду, лапая друг друга и жадно целуя. И поцелуи наши больше походили на попытки сожрать

партнёра.

Аська была моей болезнью, хронической болезнью с периодическими обострениями.

К концу одиннадцатого класса я потерял её. Хотя разве можно потерять то, что тебе не

принадлежит? Аська по-настоящему влюбилась и забыла обо всём, а я стоял в стороне и смотрел, как

её уводит другой.

Закончив школу, я перестал думать о ней. Я вылечился, я забыл. Вдали от Аськи это оказалось

совсем несложно.

И вот сейчас, спустя десять лет, я снова возвращаюсь в прошлое к этой девчонке.

Нет, во мне не проснулись былые чувства, не возникло страстное желание или что-то подобное, но

мне захотелось увидеть её. Просто увидеть и ничего больше. Какой она стала? Осталась ли она

прежней Аськой?

***

Школа была всё той же и одновременно другой. Десять лет. Это много или мало?

Кого-то узнавал я, кто-то узнавал меня. И я чувствовал себя лишним на этом празднике жизни, растягивая губы в фальшивой улыбке. Я понимал, что все эти люди вокруг меня лишь призраки

прошлого. Но я хотел увидеть её. Я пришёл сюда ради неё. Я был наигранно весёлым ради неё. Я

вырывал из себя искусственный смех ради неё. Я терпел объятья и рукопожатия бывших

одноклассников и восклицания учителей ради неё. Ради неё. А её не было.

Не сдержавшись, я спросил у одного из тех, с кем когда-то дружил, придёт ли Аська, а он, дебильно

подмигнув, ответил, что она давно здесь, бродит где-то по коридорам, предаваясь воспоминаниям.

Всё потеряло значение. У меня была одна-единственная цель, и я двинулся к ней.

Какое-то чутьё вело меня туда, где была Аська. Я просто знал, что она там.

Спустившись под лестницу, я остановился перед облупленной дверью, ведущей в памятный закуток.

Коснувшись прохладного шершавого дерева, я замер. Она была там. Я всем нутром ощущал её, находящуюся совсем близко от меня. Один шаг. Всего один шаг.

Я не двигался. Почему-то сердце не делало кульбитов и билось ровно, дыхание не срывалось, и

ладони не потели. НИ-ЧЕ-ГО. Вообще ничего! Пусто. Серо. Блёкло. Уныло. Никак.

Я вдруг отчётливо осознал, что Аська, как и все, лишь призрак прошлого, что мне нет места среди

них, что я не должен был приходить на эту встречу. Впервые за вечер я искренне улыбнулся.

Улыбнулся самому себе и, развернувшись, направился к центральному входу, желая скорее уйти

отсюда и больше никогда не возвращаться.

Прошлое — прошлому.