Когда принесли поздний завтрак, раскинули дастархан, эта тюльпаноликая, словно весеннее облако, стала проливать кровавые слезы... Крупные, как шахские жемчуга, они катились по ее лицу... После слез и вздохов она с трудом проглотила несколько кусочков и вымыла руки. Когда свернули дастархан, слуги разошлись кто куда и собрание закончилось.

Она повернулась ко мне и сказала:

— Мусульманин, каков твой торговый капитал? Я ответил:

— Да быть мне жертвой за тебя, достигнет десяти тысяч туманов.

— Какую прибыль ты получаешь в год?

— Сколько даст Аллах.

— Из этого путешествия в Европу сколько думаешь получить прибыли?

— Сколько даст Аллах.

Она сказала:

— Хорошо. А можешь получить тысячу туманов?

— У меня есть кое-какие ткани, если смогу продать, может, и достигнет этой суммы.

— Если справишься, я хочу поручить тебе одно дело. Я в ответ сказал:

Пускай, услышав, я умру, но весть всей жизни стоит:

Ведь эта радостная весть мне душу успокоит.

Она же сказала:

— Если ты как следует постараешься в этом деле, получишь хорошее вознаграждение.

Я ответил:

— Мое вознаграждение — твое внимание. Она сказала:

— Если тебе не нужна плата за работу, то и нам не нужен бесплатный труд.

Я сказал:

— Желание и воля в твоих руках. На что она сказала:

— Мусульманин, я дам тебе бумагу, ты доставишь ее туда, куда я скажу, и принесешь ответ. Но ты должен сделать так, чтобы никто не знал об этом. Это дело опасное, и можно даже жизнью поплатиться.

Я сказал:

Ты людям головой дорогу обеспечь,

Иначе голова — лишь тяжкий груз для плеч!

Она сказала:

— Осторожность обязательна. А пока возьми этот мешочек с пятьюстами туманами и, если можешь, весь свой товар и ткани перевези на тот берег реки — на берег, который является границей владений моего отца, грозного нравом, а затем возвращайся и исполни порученное тебе дело. Если мои враги узнают об этом деле, ты должен как можно скорее перебраться на ту сторону и ничего не иметь на этом берегу.

Ее предосторожности удивили меня... я взял золото, вернулся к себе в комнату и сказал своим товарищам:

— Оставаться в этом городе — значит навлечь на себя неприятности и лишние заботы. Говорят, что правитель этого города очень злой и жестокий человек, а правитель той стороны справедлив и мягок. Поэтому нам лучше перебраться на тот берег.

Предложение мое понравилось торговцам. Мы спешно отнесли свои товары к берегу реки, погрузили в лодки и переправились на ту сторону. Там мы устроились в караван-сарае... Кое-как, в сотнях страданиях и тоске по той сладкоустой я провел ночь и дождался утра...

Когда я собрался пойти, чтобы служить той единственной, товарищи спросили меня:

— Куда ты идешь? Я ответил:

— Иду за деньгами за те товары, которые я продал малике. Когда, переплыв реку, я предстал перед повелительницей солнцеподобных, она уединилась со мной, проявила ко мне большее внимание и добросердечие, чем раньше. Она сказала:

— Условие таково: сделай так, чтобы никто не узнал об этом.

Затем она дала мне запечатанное письмо, платок с золотистыми нитями, кольцо, на котором было запечатлено ее имя, и сказала:

— За городом, к северу, на расстоянии одного фарсаха^[21] есть сад. Ворота того сада охраняют несколько стражников. Главный среди них человек по имени Кайхисрав. Ты ему покажешь, как знак, это кольцо, и кому он скажет, тому и вручи письмо и платок, получи ответ и принеси сюда. Когда ты подойдешь к тому несчастному чужестранцу, скажи:

— Беспощадная шлет привет свой и поклон,

В беде она, в тоске, дух скорбный утомлен.

Взывает потому к возлюбленному другу

Желание души исполнить как услугу,

Ведь сердце у нее кроваво от погонь

И печень внутренний испепелил огонь.

Я поцеловал перед ней землю и пустился в путь. Я шел по дороге, которую она мне указала, пока не достиг ворот того сада. Там я увидел львоподобного юношу, восседающего в золотом кресле, и перед ним выстроились готовые к услугам около сотни вооруженных людей. Увидев, он подозвал меня и спросил о моем деле.

Я ответил:

— Заблудился я. Он сказал:

— Ты похож на торговца-мусульманина. Я сказал:

— Правильно изволили заметить. Он спросил:

— Есть ли с тобой что-нибудь?

Я, решив, что настал самый подходящий момент, протянул ему кольцо и отошел в сторону. Увидев кольцо, он покраснел, потом побледнел, затем поднялся с места и пошел в сад. Потом он позвал меня и тихонько спросил:

— Откуда ты это принес? Я сказал:

— Владелица дала его как свой знак и послала меня к тебе. Спросил:

— Что еще есть у тебя? Я ответил:

— Платок с золотыми нитями, и хочу его вручить владельцу. Сказал:

— Войди в сад и любому, кого увидишь, отдай и быстро уходи.

Сказав это, он опять уселся на свое место.

Когда я вошел в сад, под ивой увидел железную клетку, в которой, уткнув в колени голову, сидел, словно птица с обрезанными крыльями, юноша примерно двадцати лет.

Удивленный этим я подошел ближе и поздоровался. Юноша поднял голову и сказал:

— Эй, человек, ты кто и почему пожелал мне здоровья? Разве ты не знаешь, что здоровье далеко от меня?

Я сказал:

— Я — посланник, у меня письмо от любящего и интересующегося друга.

Он сказал:

— Какого друга, что за письмо и что за весть ты принес? Я через решетку протянул ему письмо и платок, а также передал еще и устное послание. Он стал обливаться кровавыми слезами, а прочитав письмо, покачал головой и сказал:

— Эй, человек, обиталище страданий, скажи этому верному другу, что, может быть, Всевышний укажет какой-нибудь способ, а может, он найдется с появлением этого прохожего. Если же нет — все средства бесполезны. Скажи еще, да быть мне жертвой за нее, насколько мне известно, день близости не настанет, но я лелею мечту хотя бы раз увидеть ее и потом согласен умереть. И еще скажи: пусть перестанет писать письма, слать вести, чтобы не стать объектом козней и интриг.

Говоря это, юноша продолжал плакать. Я же, глядя на него, не переставал удивляться: неожиданно я узнал и услышал о больших неприятностях и раздорах. Я оглянулся и увидел, что в сад входят разъяренные стражники падишаха. У каждого в руке была пика. Впереди них бежали несколько здоровенных темнокожих слуг с шестиконечными копьями в руках. Когда они подошли ко мне, так стукнули копьем по голове, что два конца его вошли мне в темя.

— Дервиши! Тот старец обнажил голову и показал на левой стороне уже зажившие следы от ран, а затем продолжил свой рассказ.

— Это следы тех ран. Получив удар, я упал без сознания. Что было дальше — не помню. Когда я очнулся, было уже темно. Меня куда-то кто-то нес на спине. Человек, несший меня, сказал своему приятелю:

— Самое обидное то, что из-за этого несчастного мы не попали на зрелище.

Другой ему ответил:

— Давай бросим его и пойдем смотреть. Первый сказал:

— Хочешь, чтоб этот сумасшедший наказал нас обоих. Но жаль, сто раз жаль, что шахзаде^[22] погибнет безвинно!..

Тут я вмешался в разговор:

— Друзья, что это за зрелище, которого вы не увидите и так сожалеете об этом? А что, если и меня возьмете туда с собой?

— Разве может быть зрелище более удивительное чем то, что любящая хочет убить своего возлюбленного?

Я сказал:

— Друзья, мне совсем не понятна эта загадка. Скажите, кто любящая и кто возлюбленный? В чем причина убиения возлюбленного?

Они ответили:

— Любящая — это дочь падишаха, а возлюбленный — сын ее дяди, которому ты принес письмо и поднял эту смуту.

— А за что его хотят убить? Ответили: