Теперь народ штурмует стадион. Те, кто купил билеты, давно уже сидят на трибунах, а тут тем, кому не повезло. Страсти начинали разгораться. Эти за забором пытались пробраться всякими правдами и неправдами. Самые предприимчивые, успели сбегать за лестницами, и теперь стадион напоминает осаду крепости. Защитники стадиона в лице моих волков и дружины отца, даже, несмотря на небольшую взаимную неприязнь друг к другу, действуют в унисон, выкидывая штурмующих за забор с некоторым озлоблением. Их понять то же можно, вместо того, что бы стоять сейчас спокойно и смотреть матч в оцеплении вокруг поля, они вынуждены защищать забор. Страсти достигли апогея, и мне начало казаться, что еще пару минут и мне предстоит участь Христа, меня попросту распнут тут на воротах. Поняв, что если это нельзя предотвратить, то надо попробовать возглавить. Залез на забор и поднял руки. Народ заволновался и начал затихать. Когда настала тишина, я обратился к ним,

- Достопочтимые граждане города, давайте реально смотреть на вещи. При всем моем желании и вашем хотении вы все не вместитесь на стадионе. Вы согласны?

Народ, почесав затылки, был вынужден согласиться.

- Я могу пойти на уступки и пустить сюда каждого третьего при трех условиях.

Первое – оставшиеся жители перестанут штурмовать стадион. Второе – те, кто войдет, пообещают не лезть на трибуны и на поле. И третье – цена билета, будет составлять половину стоимости. Разбейтесь между собой на тройки и тяните жребий.

Удачно разрешив проблему, я перебрался на стадион, где меня тут же оккупировала Виола, которую я вместе с музыкантами взял на матч. Вообще мы давно стали излюбленной темой для сплетен и пересудов. Даже мама несколько раз намекала, что есть более достойные партии, а я отмахивался и пытался объяснить, что мы просто друзья.

На стадионе царило буйство и помешательство разума. Сторонники волков и корсаров разделились на два лагеря, не желая уступать друг другу в художественном свисте, поэтичных кричалках, выполненных в стиле авангардистов плакатов и лозунгов, периодически выполняя на трибунах гимнастические упражнения, состоящие из показа противнику различных частей тела. Я начал понимать, что значит открыть ящик Пандоры.

Эльфы наблюдали за матчем заинтересовано, а вот действия фанатов явно не одобряли, в отличие от гномов, которые явно попали в свою стихию и веселились на всю катушку.

«Разящие волки» вымотали «Корсаров» еще в первом периоде, теперь они все столпились возле своих ворот, стараясь не пропустить к ним волков. Грузчики устали, видно, что еле двигаются, но не сдавались, пытаясь в контратаках сократить разрыв счета. До конца матча оставалось совсем немного времени, а счет 4:1 в пользу моих парней, придавал еще больше повода для веселья одних фанатов, когда другие практически уже упали духом.

И вот финальный свисток, тысячи луженых глоток в едином порыве извергают из себя крик радости. Тысячи ног пляшут в порыве веселья. Тысячи рук обнимают тысячи тел от любви и счастья, а одиннадцать взрослых мужиков корсаровцев, сидят на своей половине поля и плачут как малые дети, которым родители не купили игрушку, мечту всей их жизни. Противника надо уважать, они сражались в честном бою. И не их вина в этом проигрыше. Прейдет время, а вместе с ним и опыт и они возможно победят. Я не побежал со всеми к своей команде, у меня еще будет время порадоваться победе. Я подошел к каждому из футболистов «Корсара» пожимая им руки, и благодарил за игру. Противника надо уважать.

А потом меня подхватила волна, волна тысячи этих тел, которые тискали, обнимали и целовали друг друга. Тут не было королей, дворян, купцов или бедняков. Тут были просто люди, которые радовались сами и со всеми. Я видел знакомые и не знакомые лица, которые забыли все горести своей жизни и на миг, этот маленький небольшой отрезок времени стали счастливыми. Меня подхватили, чьи-то руки и подняв несли до нашей таверны. «Волки» и фанаты став единой массой, шли от стадиона, издавая дружно,-

Оле ола

с Волками навсегда

оле оле оле ола оле оле ола

оле оле ола

оле ола

Волки моя судьба

Возле таверны меня опустили на землю, я поднял руки, прося тишины, - в честь победы, все угощение и выпивка за мой счет.

В таверну, столько народу бы не вместилось. Столы и лавки начали выносить на улицу, выкатывать бочонки с пивом и вином, приносить закуски. К ним присоединялись горожане соседних домов со своей мебелью и снедью. В скором времени гулял практически весь квартал. Музыканты вынесли свои инструменты, и начались еще танцы. Меня упросили тоже сыграть. Как всегда проигрываю мелодию,

Мы себе давали слово не сходить с пути прямого,

Но так уж суждено...

И уж если откровенно, всех пугают перемены,

Но тут уж всё равно...

Вот, новый поворот!

Что он нам несёт?

Пропасть или взлёт,

Омут или брод?

И не разберёшь,

Пока не повернёшь!

Народ бодро подпевал и подтанцовывал. Песня закончилась, но народ все еще в ритме продолжает,-

Вот, новый поворот!

Что он нам несёт?

Я повернулся лицом к Виоле, отдавая ей гитару. Она всегда ее держала у себя. В тот момент моя жизнь сломалась, она потеряла, что-то дорогое. В ее глазах я увидел страх, ее крик, мне часто сниться по ночам. Дальше, время как будто замедлило свой бег, и события передо мной замелькали скачками.

Вот я вижу, как Виола кричит, - Яромир, - и бросается мне за спину, медленно, черт, как же медленно я поворачиваюсь, и вижу занесенный надо мной клинок и незнакомого мне воина с искаженным от злобы лицом. Клинок скачками приближается ко мне, и я уже кажется, ощущаю металл, впившийся в мое тело. Но клинок останавливает своим телом Виола и начинает медленно оседать на моих руках. Господи, ее глаза, я умирать буду, но эти глаза, с которых уходила жизнь, всегда будут стоять предо мной в памяти. Она умерла у меня на руках тихо с улыбкой. Дальше события продолжали развиваться скачком. Вот появляются как будто из пустоты эльфы, врубаясь сходу в ряды неизвестных вооруженных людей, вот Мефодий прыгает, стараясь заслонить меня, и чей-то клинок впивается в его спину, вижу двух мужчин, своими взглядами врывающихся в мое сознание и старающихся меня подчинить, сломать и уничтожить. Изнутри приходит что злобное, оно сметает все преграды на своем пути, с небрежностью бульдозера, сносящего деревянный забор, перемалывает сознания магов, что ворвались ко мне в мозг. Тьма застилает мои глаза, и я себе как будто уже не принадлежу. Кто-то чужой в моем теле озлобленно зарычал и со всех щелей полезли крысы. Сотни крыс в мгновенья ока смели неизвестных нападающих, рвя их на куски. Ужас на лицах людей. Трактирщик, седеющий на глазах. Женщины, падающие в обморок. Эльфов склонивших предо мною в смирении колени. Я сжимающий мертвую Виолу в руках. Все это промелькнуло предо мной фрагментами, и я потерял сознание.

Глава 12

Из разговора нескольких бабушек на базаре

…а родители его были против. Она сирота была из простолюдинов. Сказывают, влюбились в друг друга в беспамятности, тайно обвенчались и ребеночка ждали. А ее еще полюбил главарь разбойников. А она в никакую. Не уйду, говорит, от моего принца. А тот осерчал и решил их извести. Нанял колдуна и разбойников послал своих. Напал колдун на них, крыс своих вызвал, девушку сразу заколол, а принц, сами ж знаете не из пугливых наш, набросился на колдуна. Тот испугался и давай бежать с крысами, а позади разбойники стояли. Крысам деваться некуда, они и напали на разбойников, бают даже косточек от них не осталось…