Попытки империалистических сил перенести психологическую войну со всеми вытекающими из нее контрреволюционными подрывными последствиями на территорию Советского Союза, других социалистических стран начались вскоре после окончания второй мировой войны.
Еще не успели умолкнуть орудия на полях сражений с фашизмом, как американский империализм подхватил гитлеровский жупел коммунистической опасности и, прикрываясь им, взял курс на завоевание мирового господства. Главным препятствием на пути создания американской мировой империи встали Советский Союз и страны народной демократии, усилившееся и окрепшее мировое коммунистическое и рабочее движение.
В апреле 1945 года — буквально накануне капитуляции Германии — в Белом доме у Трумэна состоялось совещание по поводу позиции США на предстоящем обсуждении главами правительств стран антигитлеровской коалиции вопроса о капитуляции Германии. Здесь было принято решение о замене союзнической политики в отношении СССР «жестким курсом»1. Так началась подготовка «холодной войны».
Что следует понимать под этим термином? Он означает, что в отношении объекта внешней политики во всех сферах международных отношений будут предприниматься враждебные действия, вплоть до самых крайних. Практически прерываются все нормальные отношения и связи: экономические, культурные, научные, спортивные. Едва ли не единственными остаются дипломатические отношения, которые могут оказаться последней ниточкой, связывающей страну-объект с субъектом «холодной войны». Экстремистские военные и политические действия, вызывающие опасные авантюры, плохо скрываемые или вовсе не скрываемые планы применения силы для приведения «объекта» к покорности, поддерживают отношения с ним «на грани войны». «Холодная война» есть давление на страну-объект по всем направлениям и. каналам с целью вынудить ее к шагам, выгодным ее инициаторам. Психологическая война становится при этом важнейшим элементом «холодной войны», она стимулируется и поддерживается обстановкой санкций, обструкций, шантажа, осуществляемых по всем линиям в отношении страны-объекта.
Предвестием «холодной войны» стала охватившая уже с весны 1945 года всю капиталистическую прессу, в первую очередь американскую, волна нападок на Советский Союз, коммунистов, коммунизм.
Антисоветизм начал сказываться во внутренней американской пропаганде с такой силой, что в июне 1946 года один из ближайших помощников покойного президента Ф. Рузвельта, бывший министр внутренних дед в его кабинете Н. Икес разводил руками: «Подчас, когда я слышу эти антикоммунистические выступления, я сомневаюсь в том, что Геббельс действительно мертв… Мне кажется, что он лишь эмигрировал в США»2.
Известная фултонская речь У. Черчилля (март 1946 г.), которую считают провозглашением «холодной войны», прозвучала, в сущности, постфактум. Она лишь оформила в массовых пропагандистских лозунгах то, чем уже руководствовались в политических действиях. «Немедленное формирование международных военных сил для борьбы с коммунизмом, организация содружества народов, говорящих на английском языке, прежде всего в военной области»3 —так в 1946 году формулировались Черчиллем задачи, выполнению которых должна была способствовать западная пропаганда, поднимая на их поддержку общественное мнение капиталистических стран. Враждебность, намечавшаяся до этого смутно, перерастала в образ «коммунистической опасности», эмоционально накаленный стереотип геббельсовского образца. Одновременно это был сигнал для организации широкого целенаправленного наступления (в том числе пропагандистского) на Советский Союз и страны Восточной Европы.
Черчиллевские призывы свидетельствовали о том, что Запад решил объявить всеобщую мобилизацию антисоветских сил. Выдвигая идею «загнать» коммунизм назад, в границы Советского Союза, Черчилль определил лозунг, с помощью которого империалисты долгие годы прикрывали и продолжают прикрывать свою главную цель — ликвидацию советского строя в СССР. Лживо обвинив Советский Союз в агрессии, Черчилль сформулировал первый вариант идеологического оправдания действительных, а отнюдь не мнимых агрессивных планов и действий империализма против европейских социалистических стран. «Средства для осуществления требований» империализма, которые Черчилль призывал «иметь в виду», представляли собой соединение подготовки интервенции западных держав с активными действиями реакционных сил внутри восточноевропейских стран.
И в том и в другом случае пропаганде отводилась исключительная роль. Однако следует отметить известную разницу в задачах буржуазной пропаганды того времени в собственно капиталистических странах и политической пропаганды империализма на социалистические страны. В странах империализма буржуазный пропагандистский аппарат нагнетал страх перед мнимой угрозой агрессии со стороны Советского Союза, чтобы добиться поддержки общественным мнением подготовки нападения на СССР. Пропаганда западных государств на страны Восточной Европы носила подстрекательский характер и была рассчитана на ободрение любых враждебных элементов и на обеспечение поддержки им, по меньшей мере моральной.
Провозглашенная Черчиллем поджигательская политика наполнила империалистическую пропаганду страстями, которые полыхали в течение почти полутора десятков лет. Менялись броские призывы, изобретались новые способы маскировки замыслов свержения социализма, но стратегия империализма оставалась неизменной. Она выводилась из представлений о военно-стратегическом, ядерном прежде всего, и, конечно же, экономическом превосходстве Запада и предусматривала развернутое фронтальное наступление по всем направлениям. Идеологом этого курса вслед за Черчиллем выступил государственный секретарь США Дж. Ф. Даллес, выдвинувший доктрину политики «с позиции силы». Генеральная стратегическая линия антикоммунизма того времени — это линия на «военное освобождение» восточноевропейских стран, на усиление политического и экономического нажима на все социалистические страны, и прежде всего на Советский Союз. Не удивительно, что «Голос Америки», начавший передачи на русском языке с 1947 года, а затем и Би-би-си (с 1948 г.) заговорили на низких регистрах — языке силы. Характерно также, что первой из двух антисоциалистических радиостанций-близнецов, родившихся в чреве американской разведки в разгар «холодной войны», в эфир вышла в 1950 году «Свободная Европа», направленная на Венгрию, Чехословакию, Болгарию, Румынию, Польшу. Нацеленная на Советский Союз радиостанция «Свобода» вступила в строй в марте 1953 года.
Мюнхен. Здесь, на Энглишергартен, в помещении бывших воинских казарм располагаются радиостанции «Свободная Европа» и «Свобода»
Тактика антисоциалистических центров того периода вплоть до конца 50 — начала 60-х годов основывалась на следующих посылках:
— Советский Союз — могучая военная держава, которая не имеет себе равных по силе;
— внутреннее положение Советского Союза якобы неустойчивое («Советская власть непрочна, экономика дышит на ладан»4), в стране будто бы наблюдается повсеместное недовольство режимом, предполагается наличие широкой и боеспособной «оппозиции»;
— страны народной демократии «порабощены» Советским Союзом, их правительства держатся на советских штыках и не пользуются поддержкой масс, будто бы тяготеющих к прежнему общественному строю — капитализму.
Если первая посылка, как нетрудно заметить, исходила из трезвого анализа фактов, то две последующие были ложными с самого начала. Руководители западных держав оказались в плену собственных надуманных концепций, видели только то, что им хотелось видеть. Вот почему у них большим успехом пользовались фальшивые материалы, «собранные» разного рода эмигрантскими антисоветскими организациями, вроде НТС («Народно-трудового союза») и ОУН (украинских буржуазных националистов).