Во-вторых, благодаря той же основной установке возникает общее глубокое искажение всей возрастной перспективы детской психологии не только в смысле принципиального смешения биологических и социальных критериев в определении фаз и эпох детского развития, но и в отношении объективного распределения

198

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ К РУССКОМУ ПЕРЕВОДУ КНИГИ К. БЮЛЕРА

всего процесса детского развития между отдельными возрастными эпохами.

Не случайно Бюлер приходит к выводу, что главный интерес детской психологии всегда должен быть сосредоточен вокруг первых лет жизни ребенка. Детская психология в глазах этого исследователя есть психология раннего детского возраста, когда вызревают основные и элементарные психологические функции. Большие шаги на пути развития ребенок делает вскоре после рождения, полагает автор «Очерка», и именно эти первые шаги (единственно только и доступные той современной детской психологии, к которой примыкает Бюлер) должен изучать психолог, подобно тому как в учении о развитии тела, в сущности, исследуются одни только эмбрионы.

Это сравнение,, высказанное Бюлером в большой книге о духовном развитии ребенка, поразительно верно отражает истинное положение дел в психологии ребенка. Все рассуждение о центральном, значении первых шагов психологического развития и принципиальная защита положения, что детская психология есть по самому своему существу психология младенческого и раннего возраста, как нельзя лучше согласуются с тем, что нами высказано выше. Современной детской психологии, к которой примыкает Бюлер, по самому существу ее направления, доступно изучение только эмбрионального развития высших функций, только эмбриология человеческого духа, в которую она сознательно и хочет обратиться, осознавая ближе собственные методологические границы. В ней тоже, в сущности, исследуются одни только эмбрионы.

Но сравнение с эмбриологией не только объективно верное, но вместе с тем и предательское сравнение. Оно указывает на слабое место детской психологии, выдает ее ахиллесову пяту, раскрывает то вынужденное воздержание и самоограничение, из которых психология хочет сделать свою добродетель.

В «Очерке» перед нами также развертывается по существу, лишь «эмбриология человеческого духа». Все возрасты сдвинуты к младенчеству и раннему детству. Всякая функция исследуется в ее младенческом возрасте. Сам младенческий возраст сдвинут к биологически пограничной области, лежащей между мышлением шимпанзе и человека. В этом — сила и слабость всей психологической концепции Бюлера, в этом же — сила и слабость его «Очерка».

Все эти замечания мы считаем нужным предпослать русскому переводу книги Бюлера, исключительно руководясь одним желанием — дать мыслящему читателю твердую точку опоры для критического усвоения всего ценного материала, содержащегося в «Очерке духовного развития ребенка», и критического продумывания его теоретических положений и оснований.

199

Л. С. ВЫГОТСКИЙ

2

Новыми в «Очерке духовного развития ребенка» по сравнению с большой книгой, посвященной той же проблеме, является опыт более ясного выявления биологических основ детской психологии и построение в соответствии с этим общей теории развития ребенка, как поясняет сам Бюлер в предисловии, предпосланном «Очерку». Не легко, вероятно, было бы найти другой такой пример очерка, излагающего для широких кругов читателей-неспециалистов в самой доступной форме основное содержание большого, капитального труда по детской психологии и вместе с тем заключающего в себе опыт построения общей теории развития ребенка.

Это сочетание теоретического и принципиального исследования большого стиля с простым и ясным изложением самых элементарных основ детской психологии, воплощенное в форме очерка, составляет нечастое исключение в научной литературе. Обычно оба эти момента не встречаются в одной книге. Построение общих теорий редко сочетается с освещением основных элементов той же научной области. Обычно обе эти задачи бывают разделены между различными авторами. Соединение их у одного автора и в одной книге придает всему «Очерку» глубоко своеобразный и, в сущности, двойственный отпечаток.

С одной стороны, благодаря такому сочетанию изложение элементарных сведений из психологии поднимается на необычную высоту. На глазах у читателя происходит оживление элементов теоретической мысли, их проверка, критика и сведение в новую систему: последнее придает действительно новый вид многим давно и прочно усвоенным азбучным истинам, как бы освещая их новым светом. Каждая азбучная истина, сдвигаясь с обычного места и включаясь в иную систему, становится проблемой.

Вся книга, посвященная, в сущности, целиком тем научным истинам, которые принято называть азбучными, наполняется богатым теоретическим содержанием. Она стремится продумать в новом плане и представить в новом свете старые истины. От читателя она поэтому требует также не усвоения только, но живого и критического мышления. Она не довольствуется простым сообщением, она на глазах читателя сшивает ткань своих выводов в теоретическую систему и требует обсуждения,. критики, прослеживания всего процесса рассуждения в целом.

В этом заключена та вторая сторона дела, которая сообщает всей книге не только своеобразный, но и двойственный облик. Оживляя элементарные истины с помощью теоретической мысли, сдвигая их с давно насиженных мест, превращая их в проблемы большого стиля, книга тем самым вносит немало спорного, противоречивого, действительно проблематичного, а подчас и прямо неверного в фактический материал, сам по себе бесспорный, осве-

200

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ К РУССКОМУ ПЕРЕВОДУ КНИГИ К. БЮЛЕРА

щенный часто колеблющимся, ложным светом теоретической мысли, не освободившейся до конца от донаучных — метафизических и идеалистических — элементов.

Этим обстоятельством и вызвана необходимость предпослать «Очерку духовного развития ребенка» беглый критический анализ некоторых основных теоретических положений, из которых исходит Бюлер. Единственной задачей анализа является внесение некоторых коррективов в ту теоретическую конструкцию, которая лежит в основе «Очерка», и указание критической мысли читателя основных направлений для преодоления в книге того, что должно быть не усвоено, а именно преодолено.

Что же нуждается в книге Бюлера в таком критическом преодолении? В самых общих словах, иллюстрированных рядом конкретных примеров, мы пытались выше, в разделе 1, обрисовать то основное в этой книге, против чего в первую очередь должна быть направлена наша критика. Мы видели, что достоинства и недостатки, плюсы и минусы всего «Очерка» берут начало из одного общего методологического корня. Поэтому задача их разъединения и изоляции друг от друга не может быть выполнена механически, путем устранения тех или иных частей книги. Надо разобраться в их сложном сплетении.

Вместе со всей современной детской психологией Бюлер исходит из отрицания атомистического подхода к детскому развитию и ищет целостную концепцию детской психологии. Мне кажется, говорит он, что самым важным в настоящее время является то, что мы снова стремимся, как сто лет назад Песталоцци, к пониманию смысла целого. Если нам удастся понять биологические функции психики и внутренний ритм ее развития, то дело Песталоцци, по мнению Бюлера, в наше время возродится.

Этим все сказано. Нельзя выразить полнее и короче, более содержательно и лаконично самую суть основной идеи Бюлера: -перед исследователем стоит задача понять психологическое развитие ребенка как целое, и далее это целое раскрывается как биологические функции психики и внутренний ритм ее развития. Еще раз: биологические функции психики и связанный с ними внутренний ритм ее развития выдаются за целое всей детской психологии. Такое простое разрешение проблемы целого в детской психологии достигается за счет полного и абсолютного устранения из поля внимания исследователя социальных функций психики и социально обусловленного ритма ее развития.