В. Келер борется против попытки Торндайка и других американцев свести все поведение животных исключительно к методу проб и ошибок. Он показывает с экспериментальной точностью, какими объективными моментами отличается истинное решение задачи от ее случайного решения. Мы не станем здесь повторять доводы Келера и тем более прибавлять что-либо к ним. Нам хочется только подчеркнуть, что если Келер не дает даже начатков положительной теории, объясняющей интеллектуальное поведение обезьян, то он

233

Л. С. ВЫГОТСКИЙ

дает все же исчерпывающий «отрицательный» анализ фактов, указывая, что наблюдавшееся им поведение обезьян есть нечто принципиально иное, чем случайные пробы и ошибки.

В предыдущем разделе мы остановились подробно на оценке и взвешивании этих доводов Келера и его критиков. Сейчас нас интересует, какова философская сторона этого же самого «негативного тезиса», сторона, которую Келер осознает совершенно ясно. Он говорит, что, отвергая теорию случайности в возникновении решений обезьян, он тем самым попадает в видимый конфликт с естествознанием. Однако этот конфликт, по его мнению, только видимый и внешний, потому что теория случайности, дающая детальное научное объяснение фактам в других ситуациях, в данной ситуации оказывается несостоятельной именно с естественнонаучной точки зрения. Поэтому Келер резко отграничивает свое построение и взгляды от развивавшихся прежде взглядов, сходных в отрицательном отношении с развиваемыми им.

Отрицание теории случайности, говорит он, встречается уже у Э. Гартмана, который считает, что невозможно допустить, будто птица случайно находит дорогу к гнезду, и заключает отсюда, что это производит за нее бессознательное. Бергсон считает в высшей степени невероятным случайное упорядочение элементов глаза, и поэтому заставляет свой жизненный jiopbiB произвести чудо. Неовиталисты и психовиталисты также не удовлетворены дарвиновским случаем и находят в живой материи целеустремительные силы того же рода, что и человеческое мышление, однако не переживаемые сознательно. Книга Келера, по его словам, имеет к этим теориям только то отношение, что здесь, как и там, отвергается теория случайности.

Хотя многие полагают, что отклонение этой теории с необходимостью приводит к принятию одного из учений этого рода, Келер утверждает, что вовсе не существует альтернативы для естествоиспытателя: случайность или сверхчувственные агенты. Эта альтернатива основана на фундаментальном заблуждении, будто все процессы вне органической материи подчинены законам случайности. Именно с точки зрения физики Келер считает несостоятельным это «или — или» там, где на самом деле существуют и другие возможности. Этим самым Келер затрагивает важнейший теоретический пункт структурной психологии, именно ее попытку преодолеть два основных тупика современного естествознания — механистическую и виталистическую концепции. М. Вертгаймер первый указал на то, что обе концепции несостоятельны с точки зрения структурной теории.

Желая представить в свете новой теории нервные процессы, происходящие в мозгу, Вертгаймер пришел к убеждению, что эти процессы должны рассматриваться не как суммы отдельных возбуждений, но как целостные структуры. По его. мнению, теоре-

234

ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ КНИГИ В. КЕЛЕРЛ

тически нет необходимости допускать, как это делают виталисты, будто наряду с отдельными возбуждениями и сверх них существуют особые, специфические центральные процессы. Следует скорее допустить, что всякий физиологический процесс в мозгу представляет собой единое целое, не складывающееся, как простая сумма, из возбуждений отдельных центров, но обладающее всеми особенностями структуры, о которых мы говорили выше.

Таким образом, понятие структуры, т. е. целого, обладающего особыми свойствами, несводимыми к свойствам отдельных частей, помогает новой психологии преодолеть механистическую и виталистическую теорию. В отличие от X. Эренфельса и других психей логов, рассматривавших структуру как особенность высших психических процессов, как нечто, привносимое сознанием з элементы, из которых строится восприятие целого, новая психология исходит из того положения, что эти целые, которые мы называем структурами, не только не являются привилегией высших сознательных процессов, но не являются исключительной особенностью психики вообще.

Если мы будем присматриваться, говорит Коффка, мы найдем их повсюду в природе. Следовательно, мы принуждены принять существование таких целых в нервной системе, рассматривать психофизические процессы как такие целые, если только имеются основания для такого взгляда. Таких оснований много. Мы должны принять, что сознательные процессы являются частичными процес-сами больших целых и что, указывая на другие части этого же целого, они свидетельствуют о том, что физиологические процессы — такие же целые, как и процессы психические.

Мы видим, таким образом, что структурная психология подходит к монистическому разрешению психофизической проблемы, что она допускает в принципе структурное построение не только психических, но и физиологических процессов в мозгу. Нервные процессы, говорит Коффка, соответствующие таким явлениям, как ритм, мелодия, восприятие фигур, должны обладать существенными свойствами этих явлений, т. е. прежде всего их структурностью^

Чтобы выяснить, существуют ли структуры в области непсихических процессов, Келер решил исследовать, возможно ли в мире физических явлений то, что мы называем структурой. В особой работе Келер пытается доказать, что в области физических явлений существуют такие целостные процессы, которые с полным правом мы можем назвать структурными в том смысле, в каком употребляем это слово в психологии. Характерные особенности и свойства этих целых не могут быть выведены суммативным путем из свойств и признаков их частей.

С первого взгляда может показаться, что любое химическое соединение представляет образец такой структуры непсихологи-

235

Л. С. ВЫГОТСКИЙ

ческого характера; например, сложное химическое соединение в любом случае обладает свойствами, не присущими ни одному из элементов, входящих в его состав. Но такое слишком простое доказательство не является, строго говоря, убедительным, потому что, пользуясь этой аналогией, как говорит Келер, мы, с одной стороны, не можем обнаружить многих важнейших свойств психологических структур на химических соединениях (функциона льная зависимость частей от целого), а с другой — можем ожидать , что с дальнейшими успехами физической химии эти свойства будут сведены к некоторым первичным физическим свойствам. Поэтому, для того чтобы получить принципиальную возможность рассматривать процессы в центральной нервной системе как структур ные процессы, Келер поставил себе задачей исследовать, возможна ли вообще в области физических явлений структура. Как мы сказали, Келер положительно отвечает на этот вопрос.

В связи с этим исследованием для Келера коренным образом видоизменяется вся традиционная постановка психофизической , проблемы. Стоит только принять вместе с новой психологией, что физиологические процессы в мозгу — такие же структуры, как и .психические процессы, и тем самым бездна, которая на протяжении чвсей истории психологии существовала между психическим и физическим, совершенно исчезает и на ее место выдвигается7м6нистиче-'ское понимание психофизических процессов.

Обычно полагают, говорит Келер, что даже при точнейшем физическом наблюдении и знании мозговых процессов мы ьсе же ничего не могли бы из них заимствовать для объяснения соответствующих переживаний. Я должен утверждать противоположное. В принципе вполне мыслимо такое наблюдение мозга, которое открывает физические процессы в структуре и, следовательно, в существенных свойствах сходные с тем, что исследуемый~пёрежи-вает феноменально. Практически это является почти немыслимым не только по техническим причинам в обыкновенном смысле этого слова, но прежде всего из-за другой трудности, из-за различия анатомо-геометрического и функционального мозгового пространства.