​– Что вам надо? – ледяным тоном, но не громко, чтобы не привлекать лишнего внимания, спросила Катя.

Аверьянов выглядел довольно странно. Только сейчас Катя заметила, что взгляд его безумен. Он с порога бесцельнозашарил глазами по ложе, детально изучая обстановку, и,только убедившись, что они одни, угрожающе надвинулся на княжну.

​– Стойте! – приказала Катя, вытягивая перед собой руку. – Иначе я закричу.

​Но ее слова утонули в безумном разуме насмерть перепуганного юноши. Он подошел слишком близко и, чтобы его не было видно с партера, опустился на колени перед княжной.

​– Умоляю вас, Екатерина Дмитриевна, – зашептал он не своим голосом, – помогите мне. Я не могу так больше, я схожу с ума.

​Первой мыслью, когда Катя почувствовала прикосновение его ледяных пальцев даже через плотную ткань своего платья, было закричать. Но уловив в голосе юноши не угрозу, а страх, она сжалилась и склонилась, чтобы лучше слышать его.

​– Что случилось? – тихо спросила она.

​– Я не знал. Клянусь богом, Екатерина Дмитриевна. Я не знал, что он хочет убить ее. А потом и Смолянкова, и доктора! Я получил письмо, с предложением за царское вознаграждение написать одно письмо. Я тогда посмеялся и показал письмо другу, вы же должны его помнить?

Катя кивнула, понимая, что он имеет в виду Смолянкова. Аверьянов продолжил:

– Я не думал, что он напишет эту записку за меня и что он пойдет на этот шаг. Он сам передал записку Тане, накануне бала, сообщив, что она от меня. Мишка рассказал мне все это перед тем, как погиб.

Катя вздрогнула, она вспомнила, как на ее глазах нечастного перерезали сани. При первом упоминании, эта картина вновь отчетливо всплыла в ее памяти и Катя невольно поежилась от ужаса.

Аверьянов уронил голову девушке на колени и зарыдал.

– Богом клянусь, Екатерина Дмитриевна, я не имею к этому никакого отношения. И если бы можно было все исправить...

– Вы должны пойти в полицию! – строго сказала Катя.

Ей было жаль этого отчаявшегося человека, и она осторожнопровела рукой по его взлохмаченным волосам.

– Я не могу! Я боюсь! Он убьет меня, так же как всех остальных.

​– О ком вы говорите? Кого вы боитесь? – встревожилась Катя.

​Слова молодого человека так напугали ее, что Катя почувствовала, как задрожали руки.

​– Он не человек, если бы видели его, то мои слова не казались бы вам безумными. Он не человек. Это сама смерть… – едва слышно, словно в бреду прошептал Аверьянов, сжимая складки Катиного платья.

​Катя на секунду решила, что молодой человек совсем лишился ума, раз говорит такие вещи, но тут дверь в ложу распахнулась и на пороге появился он. Тот, о ком с таким ужасом рассказывал Аверьянов.

​На незнакомце был черный плащ, на манер французских, что носили еще во времена мушкетеров, наглухо скрывающий все его длинное тело. Капюшон был плотно надвинут на лицо, но когда существо сделало шаг в глубину ложи, Катя смогла отчетливо разглядеть неизвестного. Лицо незнакомца было совершенно белым, не имея никаких живых красок.  Глаза, пустые и прозрачные, без ресниц и бровей,бескровные тонкие губы. Это было истинное лицо смерти. Не выдержав жуткого зрелища, Катя истошно закричала.

​В этот же момент Аверьянов обернулся, увидел воочию свой кошмар, резко встал с колен и прижался к бордюру.Глядя прямо в пустые глаза жуткого монстра, онперекрестился и беззвучно перемахнул через барьер.

Он бросился вниз, считая, что лучше такая смерть, чем еще один взгляд этого монстра. Монстр сделал резкий выпад вперед, сцепил свои ледяные пальцы на тонкой шее княжны и с силой сжал их. Катя даже не успела понять, что ее сознаниепомутилось в ледяных объятиях смерти. Раздался звук выстрела, пуля просвистела в нескольких сантиметрах от головы чудовища, но Катя в этот момент уже была без чувств.

​

​***

​Иштван взбежал по лестнице так быстро, словно за ним гнались полчища демонов. Он услышал крик, затем с верхнего яруса в партер кто-то свалился, весь зал наполнился перепуганными криками и причитаниями.

Все произошло слишком быстро. Иштван успел толькоподнять голову и на миг обомлел. Он заметил постороннего в ложе и бросился спасать княжну.

​Краем глаза, Иштван заметил, как Николай выхватил револьвер и пальнул в сторону ложи. Князь был отменным стрелком, но на этот раз он промахнулся, пуля просвистела всего в дюйме от головы убийцы. Но все же это возымело свое действие, незнакомец шарахнулся назад, вынужденный отпустить свою жертву, и исчез в темноте.

​В минуту Иштван влетел в ложу и увидел Катю, лежащую без чувств на полу. В руке она сжимала свое распятие, рядом лежал бинокль. Девушка была жива, но находилась в глубоком обмороке. На шее ее темнели отпечатки пальцев убийцы. Постороннего в ложе не было.

​В дверях появился Николай. Увидев сестру без чувств,он опустился рядом.

​– Вы видели, кто это сделал? – не скрывая своей ярости,спросил Николай.

​Иштван не знал эту сторону личности князя. Лицо князя было искаженно яростью, глаза метали молнии, движения были нервными и резкими.

​– Я отвезу ее в безопасное место, – подхватывая Катю на руки, сообщил Иштван.

​Николай не моргая посмотрел на Облича. Его скулы ходили ходуном, он едва сдерживался.

​– Я дождусь жандармов, – князь нервно сглотнул и грубо схватил Облича за руку, – если хоть один волос упадет с ее головы, вы будете отвечать передо мной. Вам ясно?

​Иштван не любил, когда ему угрожали, и всегда принимал открытые вызовы, но, разделяя чувства князяутвердительно кивнул.

​– Я отвечаю за нее своей жизнью, – перед уходом бросил Иштван и исчез.

​Уже погрузившись в ожидавшие его на улице сани, он решил, что безопаснее будет отвезти княжну к нему в особняк. Извозчик не жалея гнал лошадей, и они быстро домчались до дома.

Иштван бережно подхватил Катю на руки и быстрым шагом прошел по аллее. Ногой постучал в дверь и, когда Демидычоткрыл, ворвался в дом, опасаясь заморозить девушку. Увидев на руках хозяина бесчувственную княжну, Демидычзапричитал и заохал.

​– Воды в голубую комнату! Быстро! – крикнул Иштван,поднимаясь по лестнице.

​Он внес Катю в просторную гостевую комнату, отделанную в нежно-голубых тонах, и бережно опустил на постель.

Веки ее нервно вздрагивали, но дышала она глубоко и ровно. Лишь изредка, из-за повреждения, вызванного удушением, из ее горла вырывался хрип, она начинала кашлять и нервно метаться на подушках, но, когда все прекращалось, снова успокаивалась.

​В комнату вошел Оскар с кувшином теплой воды, тазиком и марлями. Иштван спешно протер виски и лоб девушки, заправив ей за ушко непослушную прядь волос. Он бережно намазал посиневшие участки шеи какой-то жутко вонючей мазью, принесенной Демидычем. И только после написал записку Дмитрию Александровичу.

​Решение не ранить чувства августейшего родителязаглушилось тревогой за девушку, и Иштван в записке написал:

​«Ваше Императорское Высочество. Уважаемый Дмитрий Александрович! Смею сообщить Вам ужасные известия. На Екатерину Дмитриевну неизвестный пытался совершить нападение. До разбирательства дела, считаю целесообразным оставаться княжне в моем доме, под надежной охраной.Барон И. Облич».

​Иштван подписался, запечатал конверт и отправил Демидыча с посланием к князю. До Михайловского было недалеко, и вскоре старик вернулся с ответом. Князь писал, что благодарен Иштвану за заботу о дочери, но также весьма обеспокоен событиями последних дней.

​Позже Иштван встретился с Димитриевым. Перед этим строго-настрого наказав слуге не отходить от больной ни на секунду и глаз с нее не сводить.

​– Кто? – только и спросил Иштван, когда вошел в кабинет, где ожидал его Димитриев.

​– Аверьянов.

​– Насмерть?

​– Мгновенно. Доктор сказал, что один из стульев перебил ему шейные позвонки, шансов у юнца не было.

​Иштван тяжело вздохнул.

​– Ты был там, видел, кто это сделал? – встревоженно спросил Димитриев.