Несмотря на солидные силы, имевшиеся в их распоряжении, троица великих советских полководцев — Буденный, Конев и Еременко (которые действовали под постоянным присмотром лично товарища Сталина) — не смогла организовать надежной обороны и отразить немецкое наступление.
Ситуация на фронте с каждым часом становилась все более опасной. Было утеряно руководство войсками, танковые клинья противника быстро приближались к Москве. Основные силы советских войск, не сумевшие адекватно отреагировать на немецкий прорыв, оказались в окружении, будучи со всех сторон обойденными противником.
В котле под Вязьмой тщетно пытались пробиться на восток 37 советских дивизий из состава 16–й, 20–й, 22–й, 24–й, 30–й, 31–й, 43–й и 49–й армий, остатки девяти танковых [306] бригад и 31 артиллерийский полк Резерва Главного Командования. В котле под Брянском оказались соединения 3–й, 13–й и 50–й армий: 27 дивизий, две танковые бригады и 19 артиллерийских полков РГК.
Бронепоезд Ленинградского фронта
Пробиться к своим сумели остатки 34–х дивизий. Всем остальным, кто выжил в октябрьских боях, пришлось пройти немецкие лагеря для военнопленных. Потери были огромные: поданным германского Верховного командования было захвачено 663 тысяч пленных, 1242 танков и 5412 орудий.
Октябрьская катастрофа под Брянском и Вязьмой, закончившаяся окружением и гибелью трех советских фронтов, не обошла стороной и бронепоезда. Был потерян основной производитель и главная база бронепоездов Красной армии — Брянский завод «Красный Профинтерн». На развороченных немецкими бомбами и снарядами железных дорогах остались исковерканные останки некогда грозных крепостей, брошенные при отступлении.
В окружение под Брянском попали уцелевшие в боях на западной границе бронепоезда НКВД № 30 и № 76. В этот раз им не повезло: отрезанные от своих войск, получившие большие повреждения, они были взорваны своими командами.
В бою у станции Колесники (под Москвой) в начале октября, в первом же бою, немецкими танками был уничтожен бронепоезд № 1 «За Сталина!», только что построенный в Коломне.
На южном фланге советско — германского фронта, под Таганрогом, за три дня боев был полностью уничтожен в октябре 1941 года 8–й отдельный дивизион бронепоездов. Три бронепоезда — № 14, № 45 — и бронепоезд НКВД № 59 были разбиты немецкими танками и авиацией, рвавшимися к Ростову.
Чуть ли не каждый день приносил известия об уничтоженных бронепоездах. Сохранилось мало свидетельств о их действиях в тяжелых оборонительных боях 1941–1942 годов, поскольку большинство бронепоездников погибло вместе со своими составами. Останутся тайной последние минуты жизни могучих железнодорожных крепостей и их команд. [307]
Бронеплощадка бронепоезда № 1 «За Сталина». Октябрь 1941 г.
Сохранились лишь победные реляции в генеральских мемуарах, рассказывающие об успехах советских войск. Вот один пример подобных воспоминаний: рассказывает генерал армии, командующий 4–й гвардейской танковой армией Д.Д. Лелюшенко.
Дело происходило в ноябрьские дни сорок первого года, когда немецкие войска были на подступах к Москве: «Рассвет застал нас в Дмитрове. В городе было пустынно. Наших войск нет, только трехорудийная зенитная батарея стоит на площади возле церкви, неизвестно, кому подчинена. А южнее города, уже на восточном берегу канала Москва — Волга, слышна частая стрельба танковых орудий.
Выскочили на машине на окраину и видим, как вдоль шоссе ползет более двух десятков вражеских танков. Перед ними отходит наша мотоциклетная рота, накануне посланная в разведку. Критическое положение! Противник вот — вот ворвется в Дмитров, а здесь штаб армии, и войск нет.
И тут, на наше счастье, на линии железной дороги Яхрома — Дмитров появился бронепоезд. Он с ходу вел огонь. Машинист то резко бросал его вперед, то так же стремительно уводил назад. Когда бронепоезд подошел ближе, мы [308] с начальником связи подполковником А.Я.Остренко подбежали к нему.
Вскочив на подножку, я постучал по башне. В броне зияли две свежие пробоины и несколько вмятин. Люк открылся, в нем показался человек в кожаной тужурке, какие ранее носили командиры — танкисты, но без знаков различия, лицо его было испачкано мазутом.
— Командир бронепоезда № 73 капитан Малышев, — представился он. — Веду бой, уничтожил восемь танков.
— Откуда попали сюда?
— Послан был вчера командующим Московской зоны обороны.
— А это кто ведет огонь впереди?
— Это моя вторая бронеплощадка.
Оказывается поезд состоял из двух самостоятельных бронеплощадок, вооруженных пушками, пулеметами и зенитными орудиями. Единоборство бронепоезда с 20 танками! Редчайший случай.
Но бронепоезд, ограниченный колеей, не может удержать противника. Поставив задачу Малышеву, мы с Остренко быстро вернулись в город, чтобы найти еще что — либо для подмоги. Вдруг на площадь из переулка выехали восемь танков KB и Т–34…Почти на ходу вскакиваю в KB командира танкового батальона, и мы двинулись в бой…
Выскочив на южную окраину города, лицом к лицу столкнулись с противником. Наши танки открыли огонь из всех орудий. В течение 10–15 минут удалось подбить восемь вражеских танков. Быстрый натиск Т–34 и KB остановил фашистов, а некоторые их танки попятились. Наш бронепоезд преследовал их огнем».
Вот такое героическое сражение, при этом, советские войска продолжали отступать, неся большие потери. Досталось и бронепоезду. Огнем немецких танков была разбита вторая бронеплощадка, имели повреждения и другие площадки.
Весной и летом 1942 года центр тяжести борьбы на советско — германском фронте переместился на южный фланг. Попытка командования советского Юго — Западного фронта вести наступление в направлении Харькова, завершилась полным провалом. Оказавшиеся в окружении под [309] Изюмом и Барвенково две армии и множество отдельных частей и соединений фронта были уничтожены противником. Большая часть личного состава попала в плен.
В этой наступательной операции советское командование, впервые после лета 1941 года, бросило в бой вновь сформированные танковые корпуса, надеясь, что танковый кулак сможет проломить оборону немцев.
Мотоброневагон «За Родину»
Однако результаты их боевого применения, в очередной раз подтвердили уже известную истину: собрав вместе большое количество хороших танков, но, не умея правильно их использовать и руководить их действиями, успеха не добьешься. Так и произошло. В Харьковском котле остались сотни сгоревших и доставшихся немцам танков, а 21–й танковый корпус был навсегда вычеркнут из списков частей Красной армии, как будто его никогда и не было.
Танковый парк, с огромным трудом собранный за зиму и весну 42–го года, был практически полностью потерян. Вместо победного шествия на запад и освобождения советской земли в 1942 году, как это обещал Верховный Главнокомандующий товарищ Сталин, пришлось опять отступать, уходя все дальше на восток.
Вновь, как в годы гражданской войны, на железных дорогах в донских и приволжских степях гремели орудия советских бронепоездов, пытавшихся компенсировать потерянную танковую мощь. И многие залпы были поминальным [310] салютом своим собратьям, погибшим в жарких боях лета и осени сорок второго года.
У Новороссийска, где весной двадцатого года доживали последние дни бронепоезда Добровольческой армии, теперь умирали советские. На станции Тоннельная погиб в бою бронепоезд № 53, в Новороссийске был взорван поврежденный бронепоезд № 751 «Свердловский железнодорожник».
У моста через Дон в Воронеже, где когда — то погибли два бронепоезда Деникина, в начале июля были разгромлены немецкими танками и пикирующими бомбардировщиками два бронепоезда 62–го дивизиона — № 14 «Борис Петрович» и № 15 «Бесстрашный». Главная ударная сила Вермахта — связка танк — пикирующий бомбардировщик — в который уже раз показала свое полное превосходство над некогда мощным оружием — бронепоездом.