Прошло еще несколько дней и я поняла, что облегчения мне не дождаться. Я слишком много надежд возложила на родственников Элизы. Как будто мне стало легче оттого, что ее труп нашли. Так вот, не стало, ни капельки. Напротив, возникло ощущение, что стало еще хуже.

Я просто не представляю, что мне делать. Как поступить. Да что я могу? Ведь я слабая, беспомощная девушка. Мне становится дурно при виде крови, я до ужаса боюсь, что Гранден узнает… Я многого боюсь. Если я начну перечислять это здесь, мне места не хватит.

Но все же, меня грызло чувство, что кое-что я могу сделать. Например, сказать все де ла Рошу. Да, это сделать я могу. И подозреваю, что после этого мне станет гораздо легче. Но мешает то, что я уже солгала ему. Сказала, что понятия не имею, кто убил Элизу. Как я скажу ему, что это неправда? Как потом посмотрю ему в глаза? Нет, это совершенно невозможно.

Видно, не будет мне облегчения.

Что сделали бы на моем месте разумные люди? Они непременно подняли бы шум, сообщили об убийстве куда следует со всеми подробностями. Убийцу бы поймали и посадили в тюрьму, где ему и место. А сами они были бы в полной безопасности. А что делаю я? Я молчу, делая вид, что ничего не случилось, облегчая жизнь Грандену. И почему? Из-за дурацкой трусости. И кому от этого лучше? Только убийце, больше никому. Даже мне. Мне, если подумать, хуже всех, особенно если представить, как умело я умею скрывать свои чувства. С такими способностями меня нужно показывать людям для примера, как НЕ НАДО делать.

Сегодня я видела Грандена. Он подошел и пригласил меня на танец. Я услышала это, наверное, с пятой попытки, потому что от ужаса приросла к полу, оглохла и ослепла и лишь тупо повторяла: "Что?" Когда до меня дошел смысл вопроса, я с трудом смогла сдержать вздох облегчения. Со страху мне показалось, что Гранден спрашивает меня, зачем я смотрела, как он убивает Элизу или что-то в этом духе. Бог мой, что я, зациклилась на этом?

Но танцевать с ним не пошла. При мысли о том, что он возьмет меня за руку, меня начинало трясти. Свой отказ я сформулировала просто: помотала головой, уговаривая себя не падать в обморок. Вот потеха была бы людям! Человек пригласил девушку на танец, а она в обморок хлопнулась.

Когда Гранден отошел с недоумевающим выражением лица, Дениза наклонилась ко мне и спросила:

— Что с тобой, Сюзон? Уж не влюбилась ли ты в этого красавчика?

— Кто, я?! — ужаснулась я.

Спятили они все, что ли? Сначала Алиенор, потом Дениза. Что за наказанье! Неужели, им в голову не приходит ничего другого?

— Бедная девочка, — вздохнув, посочувствовала мне Дениза, — кажется, это серьезно.

— Что ты имеешь в виду?

— Чувства. Неужели, это с тобой наконец случилось?

— Что "это"? — уточнила я.

— Ты влюбилась.

— Кто?

— Да ты, глупышка.

— В кого?

Подруга посмотрела на меня и покачала головой.

— Сама знаешь.

— Ничего я не знаю, — упрямо заявила я, — глупости.

— Но это же видно невооруженным глазом.

— Твоему невооруженному глазу не помешали бы очки.

Дениза засмеялась:

— Сюзон шутит, значит она спустилась с небес на землю. Как бы то ни было, я ценю твой выбор. Потрясающий мужчина.

О да, тут я была с ней согласна. Гранден потрясал меня до спинного мозга. Мне уже начали сниться кошмары с ним в главной роли. В роли монстра.

— Ты, наверное, считаешь себя очень умной, — отпарировала я.

— Хочешь сказать, что я — дура? — обиделась Дениза.

— Не дура, но делаешь неправильные выводы.

— Не юли. Ты просто не хочешь признаваться. Не пойму только, что в этом стыдного.

Признаться, мне это надоело. Где ты, спокойная жизнь? Ни минуты покоя. Какие же нужны силы, чтобы все это выдержать. Алиенор, Дениза со своими глупыми, неправдоподобными догадками. И самое жуткое — Гранден. У меня такое впечатление, что он заменил дьявола. Только дьявол — это нечто страшное, но абстрактное. А Гранден — существо реальное, и что самое ужасное, находится чересчур близко от меня.

Когда мы с Денизой возвращались к себе, в коридоре опять наткнулись на Грандена. Я вцепилась в руку подруги так, что она едва не взвыла и прошипела:

— Пойдем отсюда.

— Погоди ты, — рассердилась Дениза, ничего не понимая и пытаясь освободить свое запястье, — не видишь, он хочет поговорить с тобой.

— Пойдем отсюда, — повторила я, начиная тянуть ее вперед.

— Стой, Сюзон, мне больно. Да остановись же! Не будь такой трусихой, по-моему, ты ему нравишься.

— Пойдем отсюда!

Ничего другого не приходило мне в голову. Я сдвинула наконец Денизу с места, преодолев ее сопротивление и мы начали подниматься по лестнице.

На повороте я выпустила руку подруги и почти бегом помчалась в свою комнату.

Господи, когда я прекращу так отвратительно себя вести? Если так будет продолжаться, он обо всем догадается. Нельзя выдавать себя с головой. Нужно взять себя в руки. Иначе, он задушит меня также, как задушил Элизу. Своими ужасными руками.

Я зажала рот рукой и почти упала в свою комнату, распахнув дверь. Кинулась к окну, потянула раму и жадно вдохнула в себя свежий воздух. Стало немного легче.

— Сюзон, — услышала я и обернулась.

Это была Дениза. Она, разумеется, и не подумала оставить меня в покое. Мне никогда не дождаться этого счастья.

— Что с тобой происходит, Сюзон? Ты ведешь себя как-то странно.

Она закрыла за собой дверь и села на стул, внимательно глядя на меня.

— Странно? — повторила я.

— Да, странно. Неужели, ты не видишь, что он тоже к тебе неравнодушен?

Это "тоже" меня умилило почти до слез. Я была готова рыдать от злости и отчаянья, что меня никто не понимает.

— Мне все равно, — злобно отозвалась я, — гораздо больше меня волнует, что на улице сильный ветер.

— Причем тут ветер? — она приподняла брови.

— Он растрепал мне волосы.

— А зачем ты открывала окно?

— Не знаю.

— Сюзон, на каком свете ты находишься? — Дениза закатила глаза, — нельзя быть такой рассеянной. Даже принцесса это заметила. Как-то она сказала, что приняла на службу блуждающего призрака.

— Я похожа на призрака?

— Я скажу тебе, на кого ты похожа! — вспылила подруга, — на человека, которого прибили поленом по голове, и он до сих пор не знает, на месте она или нет.

Сравнение у нее получилось очень образным. Я даже представила себе этого бедолагу, который никак не может сообразить, где же находится его голова и что с ним произошло.

— Не надо злиться, — сказала я наконец.

— На тебя невозможно не злиться, — в раздражении отозвалась она, — ты ведешь себя так, что очень хочется стукнуть поленом. Не думаю, что что-то изменится.

— Где ты возьмешь здесь полено? — спросила я с живым интересом, — сейчас лето.

Дениза подскочила, схватила с туалетного столика гребень и запустила им в меня. Я успела увернуться.

— Вот тебе вместо полена! — прокомментировала она свой жест.

— Что ты привязалась к полену?

Кажется, мы обе успели к нему привязаться, как к родному. Вот уже минут пять с полной серьезностью обсуждаем именно его.

— Это я привязалась к полену? — воскликнула она, — да я тебя сейчас отколочу!

Я огляделась по сторонам, надеясь найти хоть что-нибудь, чем можно было бы обороняться от взбесившейся Денизы.

И в этот момент открылась дверь и в комнату вошла Марселла. Она оглядела нас и сразу обо всем догадалась. У Марселлы нюх на такие события как у собаки.

— Эге! Вы кажется подраться собрались?

— Вовсе нет, — Дениза перевела дух и заулыбалась.

— Тебе показалось, — добавила я, поднимая с пола многострадальный гребень.

Однако, Марселлу так просто не проведешь.

— Мне не показалось, — твердо сказала она, — ну-ка, признавайтесь, что не поделили. Дениза, на тебя это не похоже. Здесь замешан мужчина? Так, Дениза?