— И что ты там делала?

Мне захотелось ее треснуть, но я сдержалась и только пожала плечами.

— Ничего. Гуляла.

— Гуляла? Неужели? А отчего волосы растрепались? Ты бежала? От кого? — не отставала от меня Марселла.

Характер у нее был въедливый. Ни за что не отстанет, пока душу не вытянет.

— Ни от кого я не бежала, глупости. Что ты от меня хочешь, Марселла?

— Я хочу знать, что с тобой случилось, Сюзон. Ты должна нам рассказать.

Девушки обступили меня так, что я не смогла бы вырваться, даже если бы и захотела.

— Может быть, ты влюбилась? — предположила Дениза.

Я хмыкнула в ответ. Ну конечно, Дениза, как обычно, только об этом и думает. Что ни случись, у нее все "влюбилась". Доходит до смешного. "Почему ты такая бледная, Сюзон?" "Живот болит". "Может быть, ты влюбилась?" Может. Но скорее всего, слопала что-то лишнее. У нее любой человеческий поступок может быть оправдан только любовью.

— Нет, не думаю, — ответила за меня Марселла, — у нее был насмерть перепуганный вид. Кто за тобой гнался, Сюзон?

— Призраки, — сердито отрезала я, — целая стая привидений, которые вдруг захотели немного поразвлечься.

— Очень смешно, — обиделась Марселла.

— Перестань, Сюзон, — Дениза покачала головой, — сейчас не время шутить. Скажи нам правду.

— Какую правду? Я и говорю вам правду. Я бежала, потому что знала, что опаздываю.

— И это все?

Марселла скептически усмехнулась. Она мне не верила. И правильно делала, между прочим. Я, конечно, говорила им правду. Но не всю правду.

— А чего тебе еще? Я же сказала…!

— Не сердись, — успокаивающе произнесла Дениза, — мы не хотели тебя обидеть. Но ты должна нам сказать, что с тобой случилось, Сюзон. Ведь мы же подруги.

— Со мной ничего не случилось, — ответила я.

— А почему ты плакала?

Ехидная Марселла все замечает и ничего не забывает. Отвратительная черта.

— Просто так.

— Просто так? — она приподняла брови, — интересно. Очень интересно.

Что интересного она в этом обнаружила, я не поняла. Зато поняла другое: если я в самое ближайшее время не придумаю более-менее правдоподобную причину, они меня со свету сживут своими вопросами.

— Ну, если ты так сильно хочешь знать, то я плакала потому, что мне вдруг захотелось домой.

Ничего более правдоподобного я не смогла придумать. Вероятно, от страха голова потеряла способность соображать. Бывает. Со мной еще не то бывает. Случай в комнате тому подтверждение.

Подруги переглянулись.

— Ну хорошо, — сказала Марселла, — пусть так. Хотя мне не верится.

— А мне все же кажется, что она влюбилась, — гнула свое Дениза.

— Ну конечно, — фыркнула я, — гуляла, гуляла, и вдруг влюбилась. В статую у фонтана.

Марселла расхохоталась, а Дениза надула губы.

— В этом нет ничего смешного. Сюзон, как обычно, морочит нам голову. Перестань, Марселла! Нечего ей потакать. Я утверждаю, что она влюбилась. Все признаки указывают на это.

Подруга залилась смехом еще громче.

— Разумеется, Дениза, особенно волосы, стоящие дыбом. У всех влюбленных они именно так себя и ведут.

— Но она плакала!

— От чего, по-твоему, она плакала?

— Прочла про любовь герцога и расстроилась.

Тут уже засмеялась я. Все это было до невозможности абсурдно.

— Может быть. Но мне кажется, что Сюзон плакала от страха.

— От страха?! — воскликнули мы с Денизой в один голос.

— Да, от страха, что принцесса выйдет из себя и наконец выгонит тебя с треском. Сколько еще можно терпеть, что у тебя все из рук валится.

— Не все, — возразила я.

— Ну, почти все. Будь внимательней, Сюзон, иначе это когда-нибудь случится.

На лице Денизы было написано упрямство. Она упорно продолжала считать, что я влюбилась. Знать бы, в кого.

— Говорите что угодно, но я в жизнь не поверю, что ты, Сюзон, не замечаешь, какими глазами на тебя смотрят мужчины.

— Дениза, будь правдоподобней, — захохотала Марселла, — если Сюзон вообще хоть что-нибудь замечает, я постригусь в монахини. Бьюсь об заклад, она не увидит даже бородавки у себя под носом.

— Нет у меня никаких бородавок, — обиделась я.

— Это я так, к примеру. Разумеется, у тебя нет бородавок. Но не отрицай, что ты рассеянна до изумления.

Этого я отрицать не стала. Но поинтересовалась:

— И какими же глазами смотрят на меня мужчины? Наверняка, полными ужаса.

Подруги фыркнули.

— Если ужаса, то только от того, что ты не замечаешь их стараний.

— Каких еще стараний?

— Привлечь к себе твое внимание, конечно.

— Глупости, Дениза, она не заметит этого, даже если они будут стоять на голове.

Марселла засмеялась. Дениза тоже, хотя несколько тише и деликатнее. Я рассердилась.

— Нечего надо мной издеваться!

— Никто над тобой не издевается, Сюзон. Мы просто пытаемся раскрыть тебе глаза. Ты же очень хорошенькая девушка. А главное, необычная. Конечно, мужчины пытаются завлечь тебя в свои сети.

Я посмотрела на них с изумлением. Надо же, какие хорошие у меня подруги! Говорят заведомую ложь только для того, чтобы я не расстроилась. Я едва не прослезилась.

— Вот если бы ты еще причесалась как следует, — спустилась с небес на землю Марселла, — и умылась, цены бы тебе не было.

Ну конечно, что еще ждать от Марселлы? Любой комплимент она низведет до уровня поучения. Причесаться и умыться, видите ли. Когда бы я успела это сделать, если только что пришла? Впрочем, если быть честной, то успела бы, если б захотела. А я даже не вспомнила об этом. Меня интересовали другие вопросы.

Вредное и коверное существо — Марселла. Она никогда еще не говорила ничего приятного. Точнее, даже приятные вещи она говорит с таким видом, словно это какие-то смертные грехи. Лицо у нее при этом такое ехидное, что невольно ищешь в ее словах какой-то подвох. К примеру, позавчера она сказала мне: "Какое у тебя хорошенькое платье, Сюзон!" И я тут же бросилась к зеркалу, чтобы оглядеть себя и найти какие-то погрешности. Кажется, ничего не нашла, но настроение совершенно пропало. Мне начало казаться, что у меня все же что-то не так. Может быть, фасон не столь моден, а может оборочки здесь совершенно лишние.

Вот такая она, Марселла. Никогда не знаешь, чего от нее ждать. Впрочем, и от нее иногда бывает польза. Сейчас, например, я перестала трястись от страха и прибодрилась. Ни к чему трястись от того, что уже прошло. Какой бы не была ситуация, из нее непременно существует выход. И я его уже видела. Мне нужно поскорее забыть обо всем и жить дальше так, словно ничего не случилось.

Ночью я внезапно проснулась с сильно бьющемся сердцем и непреодолимым желанием завизжать. Села на постели и, тяжело дыша, пыталась подавить в себе это желание. Мне приснился ужасный сон. Будто бы я вновь в той комнате, стою перед шкафом и умираю от страха. А моя рука тянется к ручке, и я не могу ее остановить. Когда до нее осталась пара дюймов, дверь вдруг распахнулась и передо мной возникла Элиза. Но не та красавица, каковой она была при жизни. Нет, эта Элиза могла вызывать лишь ужас. Посиневшее, одутловатое лицо, бессмысленные, выпученные глаза, как у рыбы, полураскрытый рот и высунутый язык. Я отшатнулась и завизжала. И проснулась. Боже мой!

— Оставь меня в покое, — пролепетала я заплетающимся языком, — пожалуйста, оставь меня в покое. Я ничего тебе не сделала. О Господи, сделай что-нибудь. Заставь ее уйти.

Зажмурившись, я шептала про себя молитву в надежде, что мне станет легче. И помогло. Я в самом деле, почувствовала себя гораздо лучше. Приоткрыла глаза и перевела дух. Кажется, все. Это просто кошмар. Неудивительно, что он мне приснился после того, что я пережила.

Уже куда отважнее я окинула взглядом комнату и едва не заорала. Элиза стояла у окна, вся в белом и протягивала ко мне руки. Вжавшись спиной в изголовье кровати, я больно стукнулась головой о перекладину да так, что искры из глаз посыпались. Уговаривая себя не визжать, я вновь взглянула в щель между пальцами. Конечно, это была не Элиза. Всего лишь, луна и портьера, колыхающаяся на ветру. Я забыла закрыть окно.